Кристофер Сташеф - Пока чародея не было дома. Чародей-еретик

А потом в гроте стало тихо-тихо.

Корделия стояла, широко раскрыв глаза от изумления и жалости.

— Не стоит чувствовать себя виноватой, сестренка, — бросил Джеффри. — Он бы сожрал тебя и не поперхнулся.

— Он был не сам по себе, — заметил Пак. — У него и ума-то собственного не было. Им владели только желания — безотчетные, тупые желания. Он родился, когда какая-то старушка рассказывала внучку страшную сказочку на ночь. Так что, по сути, он являл собой страшный сон, не более.

— Пропал — как будто и не было его, — прошептала Корделия.

— Зря ты так думаешь! — запальчиво вскричал Джеффри, а Магнус кивнул и очень серьезно проговорил:

— Он бы запустил в тебя свои острые зубищи и слопал, испытывая самый настоящий голод. Нет, сестренка, он был очень даже всамделишный.

11

Было еще темно, когда детей, одного за другим, разбудил Келли.

— Просыпайтесь, — тихонько приговаривал лепрехун. — Над полями встает солнышко, детки, хотя вы его и не видите. Пора в путь. Просыпайтесь!

Дети, выражая свое недовольство каждый по-своему, зашевелились, стали со стонами протирать глаза.

— Но мы вчера так поздно легли, Келли, — капризно проговорил Грегори.

— И ночка выдалась тяжелая, — добавил Джеффри.

— Тяжелая! Кто бы жаловался! А я-то думал, что тебе по душе добрая драка!

— По душе, — зевнув, кивнул невыспавшийся Джеффри. — Но все равно я притомился порядком.

— А почему это мы должны вставать, когда Пак еще не проснулся? — недовольно вопросил Магнус.

— Как — не проснулся? Он встал раньше вас и пошел на разведку — осмотреть окрестности. Сказал, что больше не позволит вам попасть в беду! Так что уж давайте-ка просыпайтесь да поднимайтесь!

— Ну дай же мне еще хоть капельку поспать, — сонно пробормотала Корделия и снова улеглась на подушку из свернутого в рулон плаща.

Но тут ее щеки коснулся бархатистый нос. Девочка встрепенулась, подняла голову и увидела стоящего рядом с ней единорога, шкура которого серебрилась в предрассветных сумерках. С радостным криком Корделия вскочила и обвила руками шею чудесного зверя.

Мальчики поднялись не так проворно. Келли торопил и подбадривал их и уговорил умыться. Умывшись холодной водой из ручья и закусив парой пригоршней лесных ягод, дети прогнали сонливость и стали готовы к путешествию.

Вскоре все вышли из леса на пастбище. Прохладный, чуть влажный утренний воздух и зрелище восходящего солнца подействовали на детей так бодряще, что через некоторое время, шагая через пастбище по протоптанной коровами дорожке, они весело запели. К компании присоединился Векс, который наконец разыскал детей и эльфов после приключения с троллем. Огромный черный конь важно вышагивал позади, замыкая процессию. Джеффри развеселился настолько, что перелетал попадавшиеся на пути изгороди.

Однако, взмыв ввысь над третьей по счету изгородью, он вдруг замер в воздухе, поспешно опустился на землю и прошептал:

— Тс-с-с! Там… там четверо воров, и все здоровяки, как на подбор.

Грегори подпрыгнул, чтобы поглядеть, но Магнус схватил его за руку и притянул к себе:

— Нет! Если там — злые люди, детям лучше сидеть тише воды, ниже травы!

Дальше они пошли тихонько, пригибаясь, чтобы их не было видно из-за плетня, и вскоре добрались до рощицы на краю поля. Выглянув оттуда, увидели пыльную проселочную дорогу. Справа эта дорога пересекалась с другой, точно такой же. На скрещении дорог стоял большой камень. Слева вдоль поля шагали четверо верзил. Они поругивались и ворчали:

— Удрал все-таки, мерзавец!

— Повезло ему, а не то бы мы его подвесили да оставили на съедение воронам!

— Нет, нет! Мы бы ему устроили похороны на славу — и священник бы наш деревенский позавидовал!

— Это можно было бы, — со смехом согласился самый плечистый и высокий из четверых и поднял над головой кожаный мешок размером с его голову. — Считай, он нам недурственно заплатил!

— Угу, — буркнул один из его спутников — коротышка. — Вот только мы пока не поделили добро между собой. А ежели я вскорости не получу свою долю, Борр, то мы тебя схороним, а не его!

Мужчина по имени Борр свирепо сверкнул глазами, но спрятал свою злость за неискренней улыбкой:

— Да ты че, Морлан? Неужто думаешь, что я тебя обману, а?

— Только попробуй, — проворчал Морлан.

Глаза Борра снова злобно сверкнули, но он продолжал улыбаться:

— Да брось ты, приятель! Ни за что я тебя не обману! Надо просто убраться подальше отсюда, пока этот жирный купчина шерифа не кликнул!

— Ну да, все верно, — проворчал другой воришка. — Да только уж, пожалуй, мы далеконько ушли.

— Угу, — кивнул Морлан и указал на камень на скрещении дорог. — Вот она, Арлсбийская развилка. Считай, две мили мы протопали. Не хватит ли?

— А что, пожалуй, хватит, — согласился Морлан. — А вон и жертвенный камень под валуном лежит. Тут полагается подарочки для духов оставлять, ну а мы тут денежки наши поделим! Пошли, братцы!

И все четверо зашагали в сторону камня.

— Они — грабители! — подумал Грегори.

— Воры, ограбившие какого-то толстого купца, — подтвердил Джеффри.

— Это возмутительно! — мысленно воскликнула Корделия. — Что он им сделал, этот бедолага?

— Ты бы лучше спросила: кто их накажет за то, что они его обчистили! — услышала девочка мысль Джеффри.

Магнус нащупал рукоятку кинжала.

Но тут его большой палец с силой сжала крепкая маленькая ручонка.

— Нет! — прошипел Келли. — Теперь вам не помочь бедняге купцу: его золото уже похищено!

— Мы могли бы вернуть ему его деньги, — возразил Магнус.

— Это не стоит того, чтобы вы подвергали себя опасности!

— Нет никакой опасности, — стиснув зубы, процедил Джеффри.

— Может, ты и прав, да только подумай головой-то! Пака сейчас с вами нет — а вдруг вам не повезет?

Джеффри растерялся.

Четверо грабителей расселись вокруг жертвенного камня. Борр вывалил на него содержимое кожаного мешка. Послышался звон монет. Грабители довольно закрякали.

— Одна тебе, Морлан, — начал считать Борр и бросил золотую монетку коротышке. — Одна тебе, Гран… А вот — тебе, Кролл…

— Нетушки, это все мне! — послышался вдруг громоподобный голос, прозвучавший со скрежетом мельничного жернова.

Он вышел из-за придорожного камня — ростом футов в восемь, если не больше, и с широченными плечищами — фута четыре. Ручищи у него были толстенные — ни дать ни взять древесные стволы, а ножищи — ну просто колонны! Великан вертел над головой дубинку длиной в рост Магнуса, а весом, пожалуй, что и потяжелее. Спутанные черные волосы нависали до бровей, глазки казались непропорционально маленькими на огромной, похожей на каменную глыбу, физиономии. В оскаленной прорези рта виднелись неровные желтые зубы.