Питер Бигл - Соната Единорога

Абуэлита сидела у котла, скрестив ноги, и по очереди смазывала вздувшиеся, покрытые коркой глаза каждого Старейшего – и тех, кто, как Турик, только начинал терять зрение, и тех, кто уже полностью ослеп. Она здоровалась с теми, кого знала по имени (Джой была поражена, увидев, с каким количеством Старейших ее бабушка ухитрилась перезнакомиться за столь короткое время), и каждому говорила:

– Подожди три-четыре дня. Если ничего не изменится, возвращайся. Попробуем еще раз.

Она просидела так весь день, потом несколько часов подремала – Старейшие тем временем ждали, сохраняя тишину, – а когда луна еще была на небе, снова принялась за работу. Когда Джой в двадцатый или тридцатый раз предложила подменить ее, Абуэлита, как обычно, отозвалась:

– Нет, Фина, gracias [25]. Не знаю почему, но лучше это буду делать я. Со мной все в порядке, не беспокойся. Йаради, не тряси так головой. Я знаю, что сначала мазь немного жжется, но все равно, оставь ее в покое.

Процессия страждущих тянулась два дня и ночь. Последним явился лорд Синти, и когда он склонил черную голову к усталым, заляпанным мазью рукам старой женщины, Абуэлита уснула, но даже во сне умудрилась намазать снадобьем глаза единорога. После этого она спала двое суток, почти не просыпаясь, и потому не увидела первого Старейшего, вернувшегося благодарить ее. Окружающий мир пока что оставался для единорогов смутным, неясным и расплывчатым, но все же это был настоящий мир, а не те тени, которыми им так долго приходилось довольствоваться. Даже самые величественные Старейшие смотрели на все вокруг, словно жеребята, впервые вставшие на ножки. Точно так же, как Джой в свое первое утро в Шей-рахе, Абуэлита проснулась в окружении единорогов. Они смотрели на нее, не произнося ни слова, но Абуэлита тут же села и воскликнула:

– Ага, получилось все-таки! Знай наших!

А потом она снова заснула. А Старейшие стояли, не шевелясь, и терпеливо ждали, когда она проснется.

Глава 11

Ночью, когда Граница сместилась, именно Ко пришел к ним с этим известием. Ну, в общем, этого и следовало ожидать. Джой разбудил запах сатира, такой же забористый и успокаивающий, как всегда. Девочка быстро села и повернулась, чтобы поднять Абуэлиту с ее лиственного ложа. Но Абуэлита уже была на ногах – она присматривалась сквозь темноту к бревну, где в последнее время ночевали шенди. Воздух казался горячим и потрескивал, прикасаясь к коже Джой. В нем чувствовался горьковатый привкус, напоминающий о буре.

– Пора идти, дочка, – сказал Ко. – Бородой чувствую.

Джой обняла Ко.

– Я никогда больше не увижу тебя! Никогда!

– Я перестал говорить «никогда», когда мне сравнялась первая сотня лет, – заметил сатир. – Ни Шей-рах, ни луна никуда не исчезнут, а Граница всегда откроется перед тобой и перед твоей бабушкой. Ты снова отыщешь ее в своем мире, и возможно, даже раньше, чем ты думаешь. А мы будем ждать тебя.

И он нежно прижал девочку к своей груди, от которой исходил козлиный запах.

Абуэлита наконец-то подала голос:

– Фина, они исчезли. Эти дракончики исчезли.

Джой и Ко дружно развернулись и кинулись к бревну. Но шенди и след простыл. Даже их странный медный запах, кажется, уже развеялся. Страх схватил Джой за горло, мешая дышать.

– Граница! Я не знаю, где Граница! Ко, что мне делать, что же мне теперь делать?!

Среди ветвей проглянул месяц.

– Спокойствие, – отозвался Ко, беспомощно оглядываясь по сторонам. – Успокойся, дочка.

Абуэлита уселась под дерево и начала неспешно расчесывать волосы.

Джой в ужасе схватила Ко за плечи и принялась трясти.

– Ко, мы оказались в ловушке! Как же я теперь верну Абуэлиту домой? Ко, пожалуйста, мне очень нужно отвести ее обратно!

– Нет, Фина, не нужно, – негромко промолвила Абуэлита. Джой и сатир изумленно уставились на нее. Даже в темноте видно было, что Абуэлита улыбается.

– Фина, я приняла решение, – сказала она. – Я не стану возвращаться.

– Что? – ошарашено спросила Джой. Узкие глаза Ко от изумления сделались круглыми. – Абуэлита, что ты такое говоришь? – прошептала Джой. – Нам нужно домой!

– Тебе нужно, да, – безмятежно согласилась бабушка. – Тебя там ждет семья, незаконченное образование – да вся жизнь! И Индиго. Ты должна найти Индиго. А меня там ждут лишь «Серебряные сосны» да смерть. Нет, спасибо, здесь мне больше нравится.

Пока Джой, потеряв дар речи, смотрела на бабушку, в кустах раздался зловещий треск, и сразу вслед за ним – победный вопль Турика:

– Вот они где!

Жеребенок галопом влетел в лощинку, ринулся прямиком к Джой и с разгона ткнулся носом ей под мышку, в свое излюбленное место.

– Вы чего тут сидите? – выпалил он. – Все шенди сейчас спят у заводи Трех Лун, там, где каркаданны купаются. А вы чего тут?

То, что происходило дальше, Джой запомнила смутно. Помнится, она ворошила листья, разыскивая свой рюкзачок и нехитрые пожитки Абуэлиты, а Ко яростно бранил свою бороду – как она могла пропустить перелет шенди?!

– Я должен был знать, что они могут этой ночью куда-то перелететь! Чем ближе Перемещение, тем они беспокойнее, тем чаще меняют место!

Потом, безо всякого перехода, всплывала другая картинка: они с Абуэлитой сидят у Турика на спине. Жеребенок мчится вверх по склону, продираясь через колючий кустарник, а рядом огромными скачками несется Ко. Все это время Джой пыталась докричаться до Абуэлиты, но бабушка лишь пожимала плечами и показывала на уши, мило улыбаясь.

До сих пор Джой видела заводь Трех Лун лишь издалека, поскольку и поныне чувствовала себя неуютно в присутствии каркаданнов. Это расположенное в холмах озерцо с каменистыми берегами казалось слишком маленьким для таких крупных созданий, но в его зеленоватой чаше всегда плескалось не менее трех-четырех каркаданнов. Впрочем, этой ночью воды озера были пусты и лишь слегка серебрились под последними лучами заходящей луны. Шенди нигде не было видно.

– Они здесь, дочка, – подал голос Ко. – Во второй раз моя борода нас не подведет.

Джой соскользнула со спины Турика и помогла спуститься бабушке. Они застыли, держась за руки.

– Абуэлита, это безумие! – сказала Джой. – О господи, родителям-то я что скажу?

Абуэлита беззаботно махнула рукой.

– Скажи им, что я вернулась в Лас-Перлас. Я уже много лет грозилась это сделать.

Внезапно лицо Абуэлиты, озаренное мягкой улыбкой, сделалось таким юным и озорным, что у Джой чуть сердце не выскочило из груди. Абуэлита добавила по-английски:

– И знаешь, что я тебе скажу, Фина? Это почти что правда!

– Вон Граница! – объявил Турик. – Я же вам говорил!