Владимир Романовский - Год Мамонта

— А мне известна, — ответил Фалкон. — В этом мое перед вами преимущество. Но наши шансы можно уравнять. Лет пять у вас уйдет на близкое знакомство с планировкой, а потом вы придете сюда опять, и мы еще раз поговорим, уже как равные. Как вам?

— Мне равенство ни к чему, — сказал Редо. — Слугам Создателя вменяется быть кроткими.

— Это хорошо, — сказал Фалкон. — Посему в следующий раз вы будете очень кротки при произнесении своих проповедей и наставлений. И тогда мы с вами будем лучшими друзьями. И, встречаясь на улице, будем обмениваться любезными улыбками. — Некоторое время он молчал. — Когда представители вашей профессии жгли еретиков на площадях, хоть какая-то польза была! — сказал он в сердцах. — Строгость, учет, порядок! А сейчас — только разложение. Где ваши миссионеры? В старые добрые времена, они шли, рискуя жизнью, в чужие земли — обращать язычников! Их хватали, пытали, убивали, а они все равно шли. Верили в свое дело! Их можно было за что-то уважать! Не то, что вас, стоящего передо мной, дрожащего, и вычисляющего степень моей толерантности. Запомните, Редо — мое терпение не бесконечно. Крамола придает вашим пошлым проповедям определенный шарм, на который так падки женщины и подростки. Вы этим пользуетесь, и я это терплю. Пока терплю. Но советую вам впредь быть более осторожным. На мелкую крамолу я смотрю сквозь пальцы. Крупной я не допущу. Можете идти.

— Благодарю вас, — пробормотал Редо и поклонился.

Он вышел. В передней он поймал неприятный взгляд Хока. Что-то будет, подумал он. Что замышляет Фалкон? Что за провокации? Степень толерантности… И куда делся Великий Князь? Что-то не так. Что ж, возвращаются старые добрые времена гонений на храмы. Времена язычества, народного и государственного. Во времена борьбы Храм сильнее всего. Когда нас давят, выявляются лучшие, помогающие худшим. Помилуй нас всех Создатель. И дай мне силы.

Тем временем Хок вошел в кабинет Фалкона, прикрыл дверь, и молча поклонился. Фалкон указал ему на кресло.

— Докладывайте.

— С Князем Шиирским все в порядке, — сказал Хок.

— В этом я не сомневался. А с другим князем? Который Великий?

— Он скорее всего в Славии, у Забавы, — ровно произнес Хок, вперяя честный взгляд в Фалкона. Будь что будет.

— У Забавы?

Фалкон задумался. Нагоняй отменяется. Если Зигвард у Забавы, это кардинально меняет дело, ибо открываются несколько интересных возможностей, и время не ограничено. Забава — вредная бабенка, она тоже попытается использовать все шансы. Сколько ее шпионов шляется по Астафии, и вообще по Ниверии — уйма целая. Даже больше, чем наших по Славии. Зигвард у Забавы — это козырь. Он, конечно, наделает там дел, будет путаться с бабами, но нам это только на руку. Надо будет подослать к нему нескольких, попредставительнее.

— Завтра, — сказал Фалкон, — вы представите мне списки славских девушек и дам, нами руководимых. — Хок кивнул. — Заодно списки ниверийских дам, руководимых Забавой. — Хок недоуменно поднял брови. — Шучу, — сказал Фалкон. — Они каждую неделю сменяются, всех идентифицировать — пустая трата времени. В общем, я очень недоволен вами, Хок. Зигварда упускать не стоило. Его можно было бы убрать прямо в Висуа, но мы этого делать не будем. Мы проявим гуманность.

Впрочем, надо будет вербовать новых, подумал Фалкон. Или даже засылать. Русоволосых славоговорящих много на севере, в окрестностях Беркли, оттуда и вербовать. Беркли — богатое княжество, но деньги все любят, вне зависимости от доходов.

Хок втянул ноздрями побольше воздуха. Облегчение. Ошибка Фалкону только на руку.

— Вы любите деньги, Хок? — спросил Фалкон.

— Обожаю. А что?

Фалкон хмыкнул. Хок остался невозмутим.

— Завтра отправите Риту в Беркли. Я дам ей инструкции.

— Риту? — переспросил Хок, наклоняя голову.

— Чем вам Рита не приглянулась? Рита — верный человек. Чего скажешь, то и сделает.

— Да, но ее методы вербовки как-то…

— Ваше мнение меня в этом случае не интересует.

— Хорошо.

Рита, подумал Хок. Опасная дама. Недобрая. Попасть ей в руки — хуже не придумаешь. Как же она будет вербовать? Поймает какую-нибудь бабенку и будет ее мучить, пока та не согласиться?

— А теперь посидите покамест в приемной, — сказал Фалкон. — Я сейчас переоденусь, и вы будете меня сопровождать кое-куда.

Хок встал и вышел.

На переодевание ушел час. Когда Фалкон появился снова, Хок едва его узнал. Рыжий парик, накладной нос, огромная меховая шуба, как у обыкновенного мещанина, сапоги рыхлые. Воротник поднят.

— Возьмите на всякий случай меч, — посоветовал Фалкон.

Хок подошел к стенному шкафу и выбрал средних размеров клинок. Опоясался. Накинул плащ.

— Делайте вид, что вы меня арестовали, но я не оказываю сопротивления, и теперь вы ведете меня на очную ставку, — сказал Фалкон.

На улице крупными хлопьями падал снег. Было теплее, чем раньше. Редкие прохожие, видя Хока, ведущего арестованного горожанина, обходили их и даже переходили на другую сторону улицы, не желая быть замешанными в чужое несчастье. Через несколько кварталов Фалкон повел локтем, давая Хоку знать, что они прибыли.

Дом, в который они зашли, был самый обыкновенный, трехэтажный, квартирный. На второй этаж вела грязная лестница. У двери квартиры сидел, съежившись, закутанный в плащ человек.

— Ну? — сказал он.

Хок наклонился и посмотрел ему в глаза.

— Понял, — сказал человек. — Прошу прощения, господин мой.

Он сам открыл перед ними дверь.

Квартира была уютно обставлена. Фалкон снял шубу и бросил ее на пустое кресло. В передней не было ни души. Посетители недавно разошлись по домам. Фалкон подошел к двери кабинета и постучал.

— Да? — раздался голос.

— Хок, подождите меня здесь, — сказал Фалкон.

— Хорошо.

— Не торопитесь?

— Нет.

— Вот и отлично.

Фалкон вошел в кабинет Волшебника и прикрыл дверь.

Волшебник помещался в кресле у окна, ноги на подоконнике. На столе горели свечи и стояла бутыль с вином. Реквизит — разноцветные плащи, шляпы, кинжалы, клетки с кроликами, и так далее — присутствовал по всей комнате.

— Так и знал, что ты придешь, — сказал Волшебник.

— Навещаю старого друга, — ответил Фалкон, садясь у стола. — Не очень гостеприимного.

— Нам не о чем говорить, — сказал Волшебник.

— Тогда просто посидим, помолчим.

Фалкон налил вина в кружку.

— Не отравленное? — спросил он.

— Ты, кажется, хотел помолчать, — сказал Волшебник.

— Но все-таки?

— Пей смело.

Фалкон глотнул вина. Отменное вино. Он глотнул еще. Просто замечательное. Он помолчал.