Владимир Романовский - Год Мамонта

— Да, — сказал священник, подходя к столу.

— Вы сядьте, — порекомендовал Фалкон.

— Нет, я лучше постою.

Священнику было двадцать два года и звали его Редо. Год назад, Советом Религиозных Вождей, он был выбран Главным Священником Астафии. Вопреки своему обычаю выбирать на эту пожизненную должность пожилых людей, Совет, напуганный разложением в своих рядах и откатом прихожан, паниковал и метался. Все подходящие кандидатуры были слишком рутинны, неповоротливы, слишком бюрократы. Разлад был неминуем, и за разладом крах. И тогда Редо поднялся с места и произнес убийственную речь. Он перечислил все до единой проблемы храмов, чего до него сделать никто не решался, ни в слух, ни на письме, и предложил для каждой проблемы остроумное решение. А выгоду от избрания его Главным Священником он объяснил своей способностью привлекать молодежь на свою сторону. И действительно, храм, в котором он служил, находящийся на глухой окраине, имел наибольшее количество молодежи среди прихожан. Преобладали, правда, девушки. Но, во-первых, Редо был женат, а во-вторых, триста любовниц много даже для очень молодого священника.

В первый же год правления Редо храмы прошли через несколько скандалов, что привлекло внимание публики к ним. Скандалы вызвали насмешки и недоумение, и Редо должен был в каждой второй проповеди находить оправдания своим подчиненным. Оправдания он находил так ловко, и так умело вплетал их в проповедь, что вскоре речи его стали пользоваться успехом. Некоторые шли в Главный Храм только для того, чтобы послушать, как Редо оправдывает того или иного священника, а уходили заинтересованные самой идеей веры и Третьей Ипостаси.

— Редо, вы склочный человек? — спросил Фалкон.

— Нет, — ответил Редо. — Насколько я знаю — нет.

— Зачем же вы хотите непременно со мной поссориться?

— А я разве хочу?

— Да, хотите.

— Ничуть, господин мой. Я хотел бы поссориться со своей женой, но она каждый раз это чувствует и предупреждает всякие поползновения с моей стороны ласками обильными и добродушием безграничным.

— Обильные ласки обещать вам не могу, а добродушие политикам не свойственно, мы, политики, люди подозрительные просто по должности, везде ищем подвох. — Фалкон улыбнулся одними губами. — У вас хорошие, логичные проповеди получаются, милейший Редо. Приятно слушать.

— Благодарю. У вас тоже получаются гармоничные, стройные речи в Рядилище, господин мой.

— Да, недурные, — согласился Фалкон.

— У вас, правда, есть преимущество.

— Вот как? — удивился Фалкон. — Какое же, не соизволите ли сказать?

— Вы в своих речах можете сколько вам угодно льстить подданым. Народ любит, когда ему льстят высокопоставленные. А я вот такой роскоши позволить себе не могу. В мои обязанности входит напоминать им, что все они грешны, мелочны, завистливы, и мстительны. Так что приходится на одном красноречии выезжать.

— Да, но ведь вам помогает Создатель, — возразил Фалкон. — Во всяком случае, вы верите, что он вам помогает. А мне вот никто не помогает, до всего приходится доходить своим умом.

— Создатель помогает всем, кто просит у Него помощи, — заметил Редо. — Во всяком случае, если в Него верят.

— Давайте не будем зацикливаться на теологии, — Фалкон улыбнулся, на этот раз глазами. — И на политике тоже. Вчера вы изволили заявить в своей проповеди, что всякая власть есть насилие.

— Ничего подобного, — сказал Редо.

— То есть, меня неправильно информировали?

— Вас невежественно информировали. Тот, кто вас информировал, перепутал все, что можно было перепутать. Рекомендую вам в следующий раз выбирать информаторов хотя бы с начатками образования. Или понимания.

— Рекомендация принята, — заверил Фалкон. — Так что же именно вы говорили на самом деле?

— Вам всю проповедь прочесть?

— Нет, только основные места.

— Ну, в частности, я сказал, что Рядилище у нас выборное.

— Это не совсем так. Выбирать в Рядилище и назначать на должности могут только высокопоставленные особы. А вы обратились к народу.

— Позвольте не согласиться. Все эти высокопоставленные особы сидели в первых рядах Храма и, в отличие от простого народа, не перешептывались. Слушали очень внимательно.

— Ага. Ну, с ними мы еще поговорим. Так что же следует из того, что Рядилище у нас выборное?

— А то, что к выборной власти у нас предъявляют слишком большие требования, заведомо невыполнимые.

— Вот как? — заинтересовался Фалкон. — Какие же?

— Судите сами, — сказал Редо. — Вот выбрали они, допустим, кого-то в Рядилище. А потом вдруг требуют, чтоб он, выбранный, устроил им в городе и стране рай земной. А если не может, то им недовольны. Это совершенно несправедливо.

— Почему же?

— Как почему? Вы меня удивляете, Фалкон. Не может же человек, обремененный властью над ближними и старающийся всем угодить, устраивать одновременно рай? Ему просто дня не хватит. С таким же успехом можно попросить фермера устроить рай земной. Он скажет — с утра и до ночи я то в хлеву, то на поле, то в огороде, то почини, там подои, здесь пособирай, а яблоки все червивые — когда же мне рай устраивать? Мне ведь спать когда-то надо.

— С вами не сговоришь, — сказал Фалкон, недовольно улыбаясь. — Но при чем тут насилие?

— Да какое насилие, помилуйте, — поморщился Редо.

— Всякая власть…

— Всякая власть, помимо власти Создателя, есть просто власть над себе подобными. Поэтому обижаться на власти глупо. Примерно так я и сказал.

Играет, подумал Фалкон. Пытается вычислить степень наглости, которую он может себе со мной позволить. Из него бы вышел хороший дипломат для переговоров с внешними врагами, возможно даже лучше Комода.

— Скажите, Редо, вы знаете архитектуру?

Редо подумал и пожал плечами.

— По верхам, — сказал он. — На курсе архитектуры в Кронинском Университете я, честно говоря, читал саги. Меня тогда саги очень увлекали.

— Вы учились в кронинском университете?

— Да.

— Я тоже.

— Да? Удивительно. Как тесен мир.

— Не очень, — сказал Фалкон. — Просто университетов мало. Кронинский отстраивается, но медленно. Надо бы съездить, научить их уму-разуму. Ну так вот. Насчет архитектуры. Вам известна планировка Сейской Темницы?

Редо побледнел. Никакой выдержки, подумал Фалкон. Все служители храмов слишком эмоциональны. Это надо учесть.

— Нет, не известна, — сказал Редо. — А вам?

— А мне известна, — ответил Фалкон. — В этом мое перед вами преимущество. Но наши шансы можно уравнять. Лет пять у вас уйдет на близкое знакомство с планировкой, а потом вы придете сюда опять, и мы еще раз поговорим, уже как равные. Как вам?