Ольга Романовская - Паук раскинул сеть (СИ)

  - Ваша светлость, - почтительно поздоровался Брагоньер, остановившись в паре шагов от герцога. Дождавшись, пока тот обернётся, отвесил лёгкий поклон. - Сочувствую вашему горю.

  - Значит, я не ошибся, - голос министра внутренних дел звучал сухо и твёрдо, будто судьба только что не нанесла ему удар. - Вас трудно спутать с другими, господин Брагоньер.

  - Речь о вашей дочери? - соэр предпочёл перейти сразу от слов к делу.

  - И о вашем расследовании.

  Герцог кивнул, и жрец удалился. Даже служители богов опасались сильных мира сего.

  - Каком расследовании? - вскинул брови Брагоньер.

  - Том, которое не обрадует его величество, но подарит надежду мне. Я не доверяю местным следователям.

  - В ваших силах позвать столичных, хоть людей из Тайного управления.

  Герцог с горькой улыбкой покачал головой.

  - Не могу. Если скажу или напишу хоть слово, Натэлла умрёт. Они не станут шутить.

  - Значит, вы знаете, кто похитил вашу дочь? - уцепился за его слова Брагоньер.

  Министр поджал губы и помрачнел. Нервно махнул рукой и предложил пройтись. Соэр кивнул, понимая, герцог не станет говорить ничего там, где любой может подслушать.

  - У ворот ждёт служебный экипаж, - прервав молчание, сказал Брагоньер. - Или вы доверяете только собственному кучеру?

  Соэр видел, герцог ведёт его к выходу, и предположил, что разговаривать придётся в загородном доме Сомерашей.

  - Как раз своему я и не доверяю, - вздохнул министр. - Полагаю, вы тоже жаждали поговорить со мной?

  Брагоньер кивнул. Его волновало, почему герцог пришёл в храм. Значит, дело серьёзнее, нежели виделось на первый взгляд.

  - Я получил письмо. Вот, посмотрите сами.

  Герцог достал из-под камзола дешёвый серый конверт и протянул Брагоньеру. Тот подозрительно оглянулся, выявляя возможных соглядатаев, и только потом взял письмо. Вскрывать посреди людей, стайками стекавшимися к прудам даже в летнюю пору, когда манит морская прохлада, не стал, только подметил: тяжёлое, вложено что-то.

  Министр неожиданно остановился, развернулся и, ухватив соэра за запястье, сжав так, что едва не сломал кости, прошипел:

  - Найдите её, слышите!

  Брагоньер осторожно разжал пальцы герцога и отступил на шаг. Он не терпел подобного обращения, но замечания не сделал. Перед ним стоял убитый горем человек, тот самый грозный Арлан ли Сомераш, герцог Ланкийский, которого боялись все префекты. В юности Брагоньер брал с него пример и теперь дожил до дня, когда увидел этого человека сломленным. Тот даже будто бы постарел, осунулся. Безжалостный солнечный свет обнажил сеточку морщин вокруг губ и глаз, напоминая, что герцог давно не молод.

  - Увы, ваша светлость, это не в моих силах. Его величество высказался категорично, я лишь наблюдаю.

  Определённо, общение с Эллиной дурно сказывалось на профессионализме. Следователь не может испытывать чувств, а Брагоньер только что пожалел герцога. Непростительно! Воистину, любовь - болезнь, которая портит людей и делает их слабыми.

  По губам министра скользнула кривая усмешка. Он повернул перстень инициалами наружу и спокойно, будто говорил о погоде, произнёс:

  - Иногда наблюдения заканчиваются отставкой.

  - Это предупреждение? - тем же тоном ответил Брагоньер.

  Угроза герцога не удивила. В конце концов, соэр нарушил приказ, а министр мог легко сместить с поста зарвавшегося подчинённого.

  - Нет, - отмахнувшись, поморщился, будто от зубной боли, герцог. - Я слишком хорошо вас знаю, чтобы пугать. Вас этим не проймёшь, баронет ли Брагоньер, вы на редкость упрямы. Хороший инквизитор и неплохой следователь.

  - Учту, - склонил голову Брагоньер.

  Министр намекал на ряд последних дел, расследовавшихся недостаточно быстро. Но зато похвалил за зачистку Сатийской области от тёмных. И это всего одним предложением из пяти слов.

  - Вас что-то задерживает?..

  - Она подождёт, - Брагоньер разгадал продолжение вопроса. - Беседа будет долгой, теперь и подавно. Как вы сами говорили, я хороший инквизитор, поэтому осмотрю весь дом и лично отпрошу всех слуг.

  - Я не говорил, что мне нужен инквизитор, - поморщился герцог.

  - Нужен, - безапелляционно повторил соэр. - Вы это прекрасно знаете.

  Министр едва заметно прикусил нижнюю губу и промолчал. Ещё одна богатая пища для размышлений.

  До служебного экипажа дальше шли в полном молчании.

  Краем глаза Брагоньер заметил фаэтон без гербов. Наверняка герцог приехал на нём. Соэр мог поручиться, когда он сам подъехал, коляски не было. Значит, кучера кто-то позвал. Жрец? Несомненно. Выполнил одну просьбу, выполнит и вторую.

  Герцог махнул рукой, и фаэтон покатил прочь.

  Брагоньер мысленно усмехнулся. Не такой уж он плохой следователь.

  Первым в служебный экипаж забрался министр, как и положено по этикету. Соэр устроился напротив него, спиной к кучеру, чтобы беспрепятственно наблюдать за улицей. Если кто-то вздумает следить за ними, Брагоньер увидит. Карета тронулась, и соэр вскрыл конверт. Внутри оказалась короткая записка: 'Заартачишься, не получишь её целиком. Ты и так совершил ошибку. И запомни, умереть она может по-разному. Ты знаешь, что делать'. Почерк ровный, без наклона. Написано не чернилами, кровью. Под запиской лежал страшный веский аргумент в пользу молчания - отрубленный женский мизинец.

  Брагоньер нахмурился и перевёл взгляд на министра. Тот так сцепил пальцы так, будто силился их сломать. Губы побелели и превратились в тоненькую ниточку.

  - Это палец вашей дочери? - тем не менее, спросил соэр.

  - Узнайте, - глухо ответил герцог и прикрыл глаза.

  - Дали слово?

  Министр ответил гробовым молчанием, а затем с напором повторил:

  - Узнайте, это ваша работа.

  Брагоньер повертел страшную находку в руках и убрал обратно в конверт.

  - Что вы должны сделать, ваша светлость?

  Герцог лишь сильнее, хотя, казалось бы, некуда, сцепил пальцы. Ещё немного, и они захрустят.

  - Ваша светлость, вам известна моя репутация, - напористо пошёл в наступление Брагоньер. - Тайна не уйдёт дальше меня, но я обязан знать, иначе не смогу помочь.

  - Мне дорога жизнь Натэллы, - глухо ответил министр и отвернулся, вперив взгляд в окно.