Софья Ролдугина - Тонкий мир

Корделия.

Держись.

– Феникс, за мной! – крикнула я, надеясь, что подруга хоть что-нибудь расслышит за воем и грохотом – князь и его противник разошлись не на шутку. – Она там, в доме с красной крышей!

Последние мои слова потонули в металлическом скрежете – когтистый клубок из Ксиля и Древнего врезался в забор. У меня по спине словно ледышка соскользнула. А если в следующий раз на пути окажусь я, а не забор?

Бездна…

Подняться на ноги было трудновато. При падении я здорово ударилась коленкой, как минимум, до синяка, но осознала это лишь сейчас, когда схлынула первая волна адреналинового безумия. Ныли содранные об лед ладони – несильно, но противно.

Не время раскисать, Корделии помощь нужнее.

Пошатываясь еле держась на ногах, я вылетела за ограду на пустую улицу. Ближние нити трепетали, отзываясь на схватку Древнего и князя. Недолго думая, я дернула за ту, что вела к Феникс, и едва не попала под очередную огненную волну. Заполыхал чей-то сарай.

Вот уж точно, ведьма в деревне – не к добру. Точнее, к пропаже добра.

– Ты? – удивленно протянула подруга, переступая через оплавленные прутья решетки. Я ощутила мимолетный укол зависти – у меня в такой ситуации точно ожоги были бы, а у нее даже подошвы ботинок не «потекли». Огненная мастерица… – А я думала – враги.

– Думала она… – проворчала я, приглаживая вставшую дыбом от жара челку. Крыша сарая прогорела и обвалилась. – Я нашла Корделию. Она в том доме, видишь? Дальше по улице. Там может быть охрана. Как считаешь, справимся?

– А то! – ослепительно улыбнулась она. Голубые глазищи сияли, как газовая горелка. Вот что значит войти во вкус…

– А где Ириано? – спохватилась я уже на дорожке к дому, почти под самыми дверями.

– Нашел мага и, ну, играет с ним, – откликнулась Феникс кровожадно и повела рукой.

Дверь осыпалась пеплом. Мгновенно – я даже ни одного язычка пламени заметить не успела.

Дом внутри оказался стандартным до безобразия. Терраска-кухонька, где стояла плита с газовым баллоном – у меня сердце на секунду остановилось, стоило представить, как Феникс немного неправильно рассчитывает силу и жар. Дальше – большая и светлая столовая. Маленькая темная комнатка с печью, и – снова запертая дверь. На сей раз – колдовством.

Будто это когда-то нас останавливало.

– Моя очередь, – предупредила я Феникс и, сощурившись, оглядела переплетение нитей заклинания. Нужный «хвостик», дернув за который, можно было распустить весь узор, нашелся почти сразу. – Готово, – довольно констатировала я, когда дверь послушно отворилась. – Не так эффектно, как у тебя, но тоже эффективно.

– Ну, если… – начала было Феникс и ойкнула: маг в комнате не собирался дожидаться своей участи безропотно и ударил волной сжатого воздуха.

Досталось, правда, больше мебели и печке, чем нам, но огненная мастерица разозлилась. И, когда я наконец выбралась из-под обломков шкафчика и вошла в комнату, все уже было кончено. Маг, пожилой мужчина в традиционном светлом костюме, изрядно подпорченном огнем, валялся без сознания в дальнем углу. Феникс стояла поодаль, склонившись над какой-то кучей тряпок на полу.

…тряпок?

За горелой вонью я не сразу различила такой знакомый и ненавистный запашок – ржавчины и морской воды. Кровь.

– В сторону, – тихо скомандовала я. – Смотри, чтобы меня никто не побеспокоил. Особенно Максимилиан.

– А почему именно он, а? – недоуменно откликнулась Феникс, вытирая испачканные руки о занавеску. На белом тюле остались красновато-коричневые разводы.

Я села на пол рядом с тем, что осталось от Корделии. Жива. Определенно, жива – удивительно даже для шакаи-ар. Крови натекло немного, потому что нечему уже течь. Кости целы… некоторые. Боги, что же с ней произошло?

– Почему именно Ксиля не пускать? – рассеянно переспросила я, закатывая рукав и остро сожалея о том, что не захватила с собой аптечку и «энергетик». – Потому что для лечения шакаи-ар есть только один способ. И к науке исцеления он отношения не имеет.

Феникс резко выдохнула, как будто воздух из нее выбили одним ударом:

– Ты, это… свою кровь, ну?

– Типа того, – я поскребла ногтем ранку на запястье, раздумывая, что лучше – просто сорвать болячку или вновь использовать нож? К моему удивлению, порез уже почти затянулся, хотя заклинание просто «заклеило» его, а не вылечило. Чудеса в решете… Но размышлять об этом было некогда. – Феникс, я серьезно – не пускай Ксиля. И приготовься по команде подтащить вон то тело.

– Инквизитора, что ли? Ну, а почему тело, он же живой вроде?

– Это ненадолго.

Видимо, было в моих словах нечто такое, что отбило у огненной мастерицы желание развивать тему. «И к лучшему», – подумала я и резко, чтобы не успеть испугаться, полоснула лезвием по запястью. Эх, если бы Корделия была в сознании и могла сама позаботиться о пропитании, не пришлось бы идти на такие крайности, скормили бы её тюремщика ей же – и все дела. Но княжна уже, к сожалению, превысила допустимый порог повреждений. Самостоятельно она бы уже не выкарабкалась. Оставалось одно – сделать своего рода энергетическую «инъекцию», по каплям вливая Корделии свою кровь, а потом, когда княжна будет в состоянии двигаться самостоятельно – отдать ей инквизитора. Тогда и раны бы затянулись, и силы восстановились…

К сожалению, в моем плане крылся изъян, и довольно серьезный.

Могло случиться и так, что охотничьи инстинкты Корделии проснутся раньше ее разума. И тогда она набросится на ту еду, которая будет ближе и вкуснее… То есть на меня.

– Лучше подтащи-ка его поближе уже сейчас, Энни. Как там Ксиль?

– Э… нету его. Дерется.

– Хорошо.

Ранка кровоточила, энергия, послушная моей воле, сочилась из нее вместе с горячей соленой кровью. Оставалось самое сложное.

«Оживить» Корделию и не помереть ненароком самой.

Сначала все пошло как по маслу. Я приложила окровавленную ладонь к одной из ран и принялась вливать в княжну свою энергию, самую примитивную – жизненную. Почти сразу голова закружилась и появилось мерзкое тянущее ощущение, как будто под ребрами у меня вакуум образовался. Через минуту легкое головокружение превратилось в настырную свербящую боль, терпеть которую можно было только стиснув зубы и собрав в кулак остатки воли. А спустя еще тридцать секунд сознание поплыло, и я как-то внезапно сообразила, что уже давно не вижу нитей и не чувствую энергетических потоков, а Корделия тянет силу самостоятельно.

Отнять от раны казалось бы ничем не удерживаемую руку удалось только со второй попытки.