Рабыня аравийца - Лана Александровна Ременцова

по сторонам, вглядываясь в небо, подошли к человеку.

— Это женщина. Волосы валиек.

Один наклонился и развернул её.

— Принцесса Аланда!

— Как?

Воин пощупал пульс на шее и кисти.

— Слабый. Она почти не дышит. Беги, доложи повелителю. А я сразу понесу её шаману. Крикни Гару, чтобы заступил в дозор, пока мы отлучимся.

Воин умчался, а этот бережно взял принцессу и почти бегом понёсся к валийскому шаману.

Тот, будучи ещё в доме, услышал топот и сам открыл двери. Воин с волнением оглядел угрюмого старика: такие же густые бывшие некогда золотистыми волосы, сейчас потускнели. Белесые брови нависали над мудрыми глазами.

— Шаман, это… это…

— Вижу, вноси. — Скрипучий голос прозвучал как — то отдалённо, как будто старик не был совсем рядом. Воин поёжился, внёс девушку внутрь и ещё больше сжался, заметив когти, зубы и даже высушенные глаза вогов, годжаков и людей.

— Клади сюда. — Шаман отодвинул шуршащую занавеску из какого — то редкого растения и указал на узкую кровать.

Он уложил её и отступил.

— Иди. Дальше я сам.

Воин ушёл, а по дороге столкнулся со спешащим сюда повелителем.

— Где она? — Всегда такой сильный и величественный высокий мужчина, сейчас выглядел как — то болезненно и, похоже, даже стал ниже ростом. Плечи опустились, лицо осунулось.

— Повелитель. — Воин склонился. — У шамана. Принцессу принёс годжак и положил у ворот.

Тот ничего не ответив, внёсся в мрачный дом.

— Чего так несёшься? — буркнул старик, слегка поворачиваясь.

— Как она? — Глубокое волнение повелителя заставило смягчиться шамана всегда такого непреклонного к вмешательству людей в его дела, даже царственных особ. — Тебе о своём здоровье подумать надо. Еле ходишь уже. А она будет жить. Я же говорил тебе, что твоя дочь жива и скоро ты её увидишь.

— Аланда, дитя моё! — Повелитель склонился над ней. Отцовские глаза пытались разглядеть жизнь в дочери. Девушка пребывала без сознания. Золотистого цвета длинные ресницы отбрасывали тень на высокие скулы от мерцающих в хижине десятка огоньков с оплывших свеч. — Я заберу её в замок, немедленно.

— Не стоит. Ей надо пробыть здесь три дня. Она, судя по всему, ничего не ела, и даже не пила какое — то время. Я уже дал ей укрепляющий отвар. Надо время и мой уход.

— Её принёс годжак. Есть повреждения?

— Нет, кроме лёгких царапин на руках и ногах, но это мелочи. Всё смажу заживляющим эликсиром, и следа не останется.

— А..? — В глазах отца встал немой вопрос, на некогда красивом лице отразился испуг.

Шаман даже по его виду понял, что ещё волнует повелителя.

— На этот счёт я ещё её не осматривал, так как без вашего дозволения, не имею на это права.

— Осмотри. Это очень важно. Обесчещенная принцесса не может наследовать трон, а она единственная моя наследница, и мне надо принять решение: назначить её официально наследницей или придётся выбирать кого — то из чиновников.

— Хорошо, осмотрю. Приходите завтра.

Повелитель вздохнул и ушёл.

Шаман выходил девушку. Сообщил повелителю, что она чиста, чем очень удивил, так как тот уже был уверен, что его дочь стала чьей то рабыней. Она вернулась домой и её серые будни потекли как шаги старого вога. Поначалу добивала депрессия и истерика по потере любимого. Ей уже не нужен был родной город без него.

«Касий, найди меня. Я — жива! Забери меня отсюда. Я стану кем угодно для тебя: рабыней, наложницей низшего ранга или высшего, как сам ты решишь. Только найди меня, умоляю». — Кричало сознание, когда чиновники заставляли изучать дела страны.

А когда болезнь отца свалила его с ног, любовные переживания отошли на задний план, уступив заботе о нём. Повелитель не справился с болезнью и даже шаман не смог помочь в этом случае. Он умер у неё на руках, предварительно объявив официальной наследницей.

Коронация прошла торжественно и Аланда взошла на трон, став повелителем Валивии. И спустя некоторое время чиновники начали поговаривать о её браке в обязательном порядке.

Одним тёплым деньком шаман показал ей тайный проход в скалах. Она была изумлена. Он находился в густых зелёных зарослях и его действительно никто и никогда бы не обнаружил. Они пошли по каменному туннелю, и вышли с другой стороны — серой и пыльной.

— Вот здесь вы пройдёте с караваном.

— А как же годжаки? Я слышу их рёв.

— Это хоть и кровожадные звери, но они очень умные. Я бы даже сказал старые особи даже мудрые. Если они не сожрали вас, а спасли, да ещё и принесли домой, то уже никогда не тронут. Вы для них непрекосновенны и скорее всего, потому что они чувствуют в вас самку аравийца оседлавшего годжака, а его принимают вожаком.

— Ничего себе как они умны. Не ожидала. А откуда ты всё это знаешь?

Шаман усмехнулся полубеззубой улыбкой.

— Ты снова забываешь, что мне многое известно, что скрыто от глаз людей. И даже стихии подвластны. Возьми. — Снял с груди кожаный шнурок с багровым камнем.

— Что это?

— Он защитит тебя, и караван от бури. Надень.

Аланда надела кулон. Камень сразу засветился сильнее.

— Ух. Как реагирует на молодую кровь. — Опять усмехнулся. — Не снимай, пока не обретешь счастье. Он охранит тебя и в пути от любой беды.

— Как камень может меня и караван спасти от песчаной бури?

— Разными помогающими обстоятельствами, дорогая.

Девушка кивнула, и они пошли обратно.

— А что мне сказать чиновникам?

— Скажи, что идёшь с торговым караваном с дорогими товарами на другой конец Валивии, и возьми с собой только самых проверенных воинов.

Спустя трое суток, Аланда была готова к тяжёлому пути. Сопровождающие воины, рабы, слуги и даже погонщики вогов отбирались тщательным образом. Товары сложили самые лучшие: ткани, расписные вазы, украшения мужские и женские, наряды, а главное, дюжину ящиков с ценными цветочными семенами.

«Я посажу в замке Касия цветы. Для них они цены как ценарит».

Чиновники долго пытались отговорить её от этой затеи, но тщетно. В их умах никак не могло уложиться, зачем ей самой присутствовать в торговом караване, тем более с кучей ящиков с цветочными семенами. В Валивии они сильно не ценились, так как вся страна утопала в цветах.

— Вы же ничего не выручите за них?

— Я продам их в сёла, где нет таких ярких цветов. Любая выручка принесёт нам пользу.

— Вы правы, любая. Но… где это видано, чтобы сам повелитель шёл с торговым караваном? Это недопустимо.

— Я так решила и это моё право! А после этого похода выберу мужа. — Такими словами Аланда решила притупить бдительность чиновников и не прогадала. Их жирные лица