Песня Волчьей луны (СИ) - Лариса Петровичева

соус. — Так, где учился… По образованию я юрист, как и Киган. Но он выучился за четыре года, а я за семь. Он ходил в университет святого Халевела, а ко мне приходили преподаватели, когда я мог заниматься. Знаешь, так грустно было: у него там друзья, пирушки, подружки и все такое. У него там жизнь била ключом, а я к ней и подойти не мог.

Арьяна погладила его по руке.

— Теперь все по-другому. Теперь мы оба при деле. Днем надо будет съездить в госпиталь, посмотреть, как там дети, что еще нужно.

Ирвин кивнул.

— Да, поедем, конечно. Хочется надеяться, что все это быстро уляжется.

— Люди все потеряли, — негромко сказала Арьяна. — Виноват мой отец, но до него далеко. Так что обвинять будут меня.

Еда вдруг сделалась безвкусной, словно вылепленной из пластилина. Ирвин осторожно обнял Арьяну за плечи, и от этого прикосновения ей сделалось спокойнее. Теперь они оба были не одни — наверно, только это имело смысл.

— Я никому не дам тебя обидеть, — произнес Ирвин. Все мужчины говорят это своим женщинам, но Арьяна точно знала, что не все держат слово. Просто потому, что говорить и обещать легче, чем потом сделать. Но в Ирвине она не сомневалась.

— Да, вчера я это поняла, — ответила она, и взгляд Ирвина обрел неприятную жесткость: он словно снова взял пистолет и поднял его, готовясь стрелять.

— Вчера во дворце я встретил девушку, в некотором смысле свою юношескую любовь, — сказал он, и Арьяну кольнуло раздражением. О таких вещах лучше бы молчать — и в то же время их нельзя скрывать. Вот поди знай, как лучше.

— О, — коротко ответила Арьяна, не желая показывать и говорить большего.

— Мы не общались много лет, — продолжал Ирвин. — Но тут она вдруг оказалась очень мила. Заговорила со мной. Даже призналась, что искренне сожалеет, что не является моей истинной. На мой взгляд, это странно, а все странные вещи меня настораживают.

Арьяна понимающе кивнула. За ней начал ухлестывать Аделард Пиннет. К Ирвину бросилась его юношеская страсть — при мысли об этой девушке в Арьяне поднимался холод.

— Я уверен, что для нас с тобой подготовили какую-то дрянь, — Ирвин бросил салфетку в опустевший пакет и добавил: — Ты должна твердо знать, Арьяна, и не сомневаться. Ты моя истинная. Я люблю тебя и не допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое.

Эти слова рассекли весь мир Арьяны на “до” и “после”. Принцессе, конечно, признавались в любви — но никто не делал этого настолько искренне, выплескивая в слова всю душу.

И ей больше всего хотелось ответить на них взаимностью.

* * *

После перекуса на берегу озера они отправились в госпиталь — там Арьяна надела врачебный халат в ординаторской и сразу же пошла по палатам: проверить поступивших пациентов, поговорить с новыми сотрудниками. Ирвина взяла в оборот одна из заведующих отделениями: поблагодарила за помощь и добавила:

— И еще по поводу наших коллег с полуострова. Их бы расселить куда-нибудь поскорее, ваэрин. А то вон, — и заведующая кивнула в сторону каталки у стены, на которой, накрывшись простыней, лежал человек. — Пока в коридорах спят.

— Разумеется, — кивнул Ирвин. — Напишите их фамилии и имена, я постараюсь все устроить.

— Спасибо еще раз, ваэрин, — с искренним теплом сказала заведующая, когда Ирвин убрал листок со списком в свою папку с документами. — Мы все очень признательны и вам, и княгине.

— Это наш долг, — ответил Ирвин, мысленно задавшись вопросом: долго ли продлится эта признательность? Беженцы с полуострова постепенно расселяются по стране из пункта приема, им дают подъемные выплаты, но это, конечно, слабо компенсирует все, что они потеряли.

Он вышел из госпиталя, собираясь ехать к Лотару. Сандарин Веккья не появлялась на рабочем месте — то ли в самом деле дура, то ли решила притихнуть и не нарываться.

Нет, она не травила Арьяну теми дурацкими сушками. Здесь был кто-то еще — тот, кто играл с Аделардом и Мейв. Ирвин его чуял — незнакомец был похож на туманную тень: такие поднимаются над старыми кладбищами в тоскливые ноябрьские дни.

— Ирв?

Он обернулся — Мейв шла к нему, держа в руках картонную подставку с двумя стаканчиками чая. Сегодня она выглядела по-деловому сдержанно: темно-серый костюм, маленькая шляпка, туфли без каблука — сейчас Мейв была похожа не на светскую барышню, а на журналистку какой-нибудь прогрессивной газеты.

— Привет, — сказал Ирвин. — Ты как тут оказалась?

— Приехала с господином Оттором в хирургический корпус, — ответила Мейв. — Он привез какие-то коробки, я не знаю точно, что там. Давай выпьем чаю, раз так неожиданно встретились?

Ирвин взял стаканчик, сделал глоток — чай был самый обычный, теплый и крепкий.

— И правда неожиданная встреча, — произнес он. — Не думал, что ты так серьезно занялась благотворительностью.

— Это долг, — Мейв говорила серьезно и спокойно, без того экзальтированного пафоса, который охватывал светских красавиц в трудные минуты. Она действительно хотела помогать, а не просто искать повод для того, чтобы лишний раз мелькнуть в газетных статьях. — Раз я могу что-то делать для людей, то я должна делать. Твоя жена ведь тоже не сидит, сложа руки.

Ирвин кивнул. Отпил еще чаю — по венам будто огонь побежал. Хотелось пить еще. Вдвоем они неспешно двинулись к стоянке мобилей, и это было похоже на неспешное возвращение в прошлое: вот Ирвин и Мейв, еще совсем юные, куда-то идут, болтая о пустяках, и весь мир лежит перед ними, огромный и светлый.

— Вот бы нам подружиться! — с искренним, почти детским теплом промолвила Мейв. — Думаю, у нас с Арьяной много общего. Мы могли бы объединиться — вместе же намного проще действовать, чем поодиночке, правда?

Ирвин кивнул. Не так уж много знакомых было у Арьяны — впрочем, вряд ли она захочет завести трогательную дружбу с девушкой, которую когда-то прочили Ирвину в невесты. Особенно если учесть то, что глубинное волчье чутье не унимается — в голове будто колокольчик звенел: опасность, опасность, здесь что-то не так.

— Почему бы и нет? — ответил он вопросом на вопрос. — Сейчас у нас с ней очень много дел, но когда все уляжется, можем встретиться.

— Отлично! — улыбка Мейв сделалась шире. — Как насчет Дня яблочного спасения? Я бы испекла пирог, можно было бы устроить пикник.

Ирвин осушил стаканчик, выбросил в урну. В День яблочного спасения все пекли пироги, делали наливки и готовили сладости из яблок, вспоминая, как Спаситель из одного яблока сделал сотни и накормил всех голодных. Почему бы и правда не устроить совместный