Надежда Попова - Natura bestiarum.

— Не томи, — повелел Курт, когда охотник выдержал выразительную паузу.

— Книга была фактически пособием по магии.

— Ох, — показательно схватившись за сердце, проговорил Бруно. — Ты нас сразил. И кто бы мог такое подумать.

— Хохмач, — покривился Ван Ален ядовито. — Не по колдовству, майстер помощник инквизитора, а по магии. Уж наверное вы оба должны понимать разницу… Не о том, как правильно завязать узел на березе, чтобы сдохла соседская корова, а как и какое движение собственного духа надо совершить, чтобы, к примеру, человеческое сердце остановилось или кровь закипела прямо в венах. Но и это еще не все.

— Одной драматичной паузы довольно, — подстегнул Курт, когда собеседник снова приумолк. — Кроме того, поверь, вряд ли я смогу услышать что-то сногсшибательное — больно опыт в таких делах немал; посему на особенно яркую реакцию с моей стороны я б на твоем месте не надеялся.

— Пособие предназначалось к использованию стригами, — сообщил охотник; Бруно нахмурился, но промолчал. — Стригами, и только ими. В книге это называлось…

— … «магией крови», — докончил Курт и, повстречавшись взглядом с Ван Аленом, пожал плечами: — Я ведь говорил. Я в этом смысле слушатель неблагодарный. Хотя, должен сказать, что существование учебника на сию безрадостную тему для меня новость — не неожиданная, однако новость. Или, точнее, новостью для меня является существование человека, видевшего подобный труд въяве.

— Должен сделать основное признание сразу, — предупредил охотник. — Я — не видел. В том, собственно, и была основная проблема, из-за этого все и случилось… За несколько встреч со своими нанимателями отец понял, что с ними что-то не так, а когда заглянул в книжку — понял, что именно…

— Его наняли стриги.

— Да. Его наняли стриги. Не сказать, чтоб он был особенно благочестивым добрым христианином, однако тут его взяло за живое. Отдать таким существам такую вещь, собственными руками преподнести тварям…

— Что он сделал с книгой?

— Он хотел ее уничтожить, — вздохнул Ван Ален. — Сжечь. Но любопытство, знаешь… Хотелось сперва дочитать. Когда еще такое увидишь?

— Да, доводилось подобные слова слышать не раз, — кивнул Курт. — После ареста.

— Воспользоваться советами из этого пособия ни один человек не смог бы при всем желании, если б таковое и возникло. А сведения, которые отец оттуда вычитал, много лет спустя пригодились нашим. Правда, в те дни он и не предполагал, что так сложится; он тогда просто собрал вещички и рванул, куда глаза глядят. Так сложилось, что глаза поглядели в сторону Германии. Слежки за собой он не заметил, никто к нему не приходил, не грозил, не намекал, он уж и позабыл обо всем…

— … и о своем благом намерении сжечь опасный труд.

— Какой дотошный, аж противно, — поморщился охотник. — Нет, не забыл. Просто отложил в тайник, с тем чтобы рано или поздно выяснить, что это за язык, на котором была написана другая ее часть. Но не станешь же бегать по университетам и монастырям с подобными вопросами — особенно когда Инквизиция блюдет чистоту веры и помыслов. А инквизиторы в те времена были не чета сегодняшним; хотя, должен сказать, и теперь ваш брат местами зарывается.

— Знаю, — согласился Курт, — и снова не буду спорить… Так значит, по университетам он не бегал, по монастырям тоже… и где ж тогда он искал ответы?

— Да нигде, — вынужденно отозвался Ван Ален. — Со временем — ты прав, он попросту о книге забыл. То есть, помнил, что есть она, что лежит в тайном месте, но поиски перевода забросил — к тому времени отец женился, появился я, кормить ребенка и жену и вместе с тем копаться в тайных языках — согласись, вещи сложно совместные.

— При таких умениях — и испытывать трудности с деньгами?

— Отец, женившись, свое крамольное прошлое забросил. Решил, что рисковать собственной головой — одно, но репутацией и судьбой молодой жены, а после и ребенка — другое. Открыл свое дело, переложил, так сказать, прежние умения в законное русло… Наладка и создание уникальных запоров, ключей, механизмов, починка… Словом, устроился. Мы, конечно, не жировали, но и не сосали лапу. Но, сам посуди, куда тут играть в профессора? Ни времени, ни сил. А потом, знаешь, бюргерская жизнь затянула — оказалось, это не так уж и плохо, когда не надо оглядываться на всякого встречного и шарахаться от городской стражи, норовя удрать в подворотню. И он в своем роде даже прославился — на его замки приходили заказы даже из окрестных городов. В один из вечеров он засиделся в лавке допоздна, а после решил домой на ночь не приходить — каково шататься по ночному городу, знал на собственном опыте. Решил, что просто заглянет к матери утром пораньше — показаться, и снова в мастерскую… А когда пришел, то застал у дверей стражу. Кто-то из ранних прохожих увидел, что дверь распахнута, заглянул… Мать убили стриги. Страже он ничего не сказал, само собой, но сам — сам понял, что именно это были за твари. В совпадения в таких случаях верить сложно.

— А что книга?

— Книга была в тайнике, — напомнил Ван Ален. — Весь дом был кверху дном, стало быть, именно ее они и искали… И пропали мы с братом. Мне тогда было года три, а он месяца два как родился; поначалу думали, что я убежал, прихватив младенца, но нас нигде так и не нашли, а следующей ночью к отцу явился один из стригов и сказал, что с нами на самом деле.

— Заложники, — уверенно предположил Бруно; охотник кивнул:

— Плата за книгу.

— А говорил, что стригов никогда не видел.

— Мне было три года, — напомнил Ван Ален. — Я ничерта не помню. Обрывки лишь какие-то, намеки. Детальности после рассказывал отец: похищение, обмен, книга эта…

— И они не убили всех троих, получив ее? — усомнился Курт. — Не похоже на них.

— Отец был не дурак, — пояснил охотник. — И городская жизнь мозг не заела — он и сам осознавал, что никому из нас было б не жить, выполни он их условия. Был вариант — обратиться к местному инквизитору и на встречу явиться в окружении стражи; но где гарантии того, что мы с братом еще живы, что на встречу стриги придут с нами? Да и в любом случае — даже если б удалось нас отбить, все равно дорога на костер за изучение запретных трудов. О том, что отбить не вышло бы, отец тогда не подозревал; он ведь понятия не имел, каковы эти гады в бою…

— И как ему удалось выкрутиться?

— Он узнал, каковы они в бою.

— Я тоже это знаю, — возразил Курт, — и начинаю с трудом верить в то, что слышу.

— Он работал по металлу, — с видимой гордостью пояснил Ван Ален. — И заказчики у него появлялись обеспеченные, посему — платили они полновесным серебром, и порой — много.