Бывший. (не)простой выбор императора-дракона - Мария Минц

когда я просила его рассказать про отца, он вечно становился недовольным, угрюмым и постоянно менял тему разговора.

Я еще раз сердечно поблагодарила кучера и побрела по хрустящему под ногами снегу к избушке. За моей спиной раздался удаляющийся топот копыт и конское ржание, а я подошла к окну и осторожно заглянула в него.

Наверно, это глупо, но даже здесь я боялась, что меня могут поджидать какие-то неприятные сюрпризы. После всего. что случилось за этот день, я уже ничему не удивлюсь.

Но внутри было пусто. Никакого намека на то, что здесь вообще хоть кто-то был за последнее время.

На секунду, мне даже показалось, что стоит мне дернуть за ручку двери и зайти внутрь, как я окажусь в том самом дне, когда Антэро привел меня сюда. Так, на топчане в дальнем углу будет стоять плетеная корзинка с закусками, а на крепком столе возле двери — бутылка шампанского и два длинных изящных бокала.

Сердце предательски защемило.

Мне до одури захотелось, чтобы Антэро снова оказался рядом. Чтобы я обернулась — и увидела, что он стоит позади, с любовью глядя мне в глаза. Чтобы я прильнула к его мощной груди и забылась в окутавшем меня чувстве безмятежности и спокойствия.

Но правда такова, что Антэро сейчас раненый лежит во дворце, его делами заправляет мерзский советник Отто Ховинен, а мой жених Матиас пытается силой и обманом заставить меня выйти за него.

Зайдя внутрь домика, я привалилась к двери и без сил сползла по ней на пол. Я даже не почувствовала былого уюта, который всегда привлекал меня в этом месте. Меня разрывали сомнения и неопределенность.

Что дальше? Что мне теперь делать?

Да, я укрылась в месте, где Матиас меня не найдет. Но как мне быть дальше?

Оставаться в этом месте надолго я не могу. В конце концов, у меня дома отец и сестра. Я просто не имею права их бросить.

Переждать пару дней и попробовать вернуться, в надежде, что Матиас устал меня дожидаться и уехал? А что делать, если он не уедет? Если будет там ждать меня до последнего?

Я уронила голову на колени и всхлипнула.

Есть ли из этой ситуации хоть какой-то выход?

Отчаянно думая об этом, мне стало казаться, что оказавшись наконец в тепле, я начала засыпать. Но раздавшийся вдалеке настойчивый звук копыт, заставил меня вздрогнуть.

Причем, звук этот приближался с такой бешеной скоростью, что мне даже стало интересно — кто это может быть.

Поднявшись с пола, я осторожно выглянула из окна. По дороге мимо хижины несся какой-то всадник в белом, изо всех сил загоняя бедную лошадь. Благодаря его одежде, он практически сливался с окружающим пейзажем — даже конь его был кремового, почти белого оттенка.

Но что мне показалось странным в этом всаднике, так это две вещи. Во-первых, его лицо по самые глаза было скрыто полосами ткани. А во-вторых, он был вооружен похлеще императорских охранников.

Глава 24

Я в ужасе отпрянула от окна и прижалась к стенке, сбивчиво дыша. Сердце бешено колотилось, и от этого мысли особенно сильно разбегались в стороны.

Кто это такой? Белая одежда… белая одежда… я судорожно закопалась в воспоминания, перебирая в уме всё, что знала о форме городских стражников, дворцовой гвардии и вольнонаёмных солдат.

Ничего не вязалось. Никто из них не носил белое. Никто из них не заматывал лицо.

А самое главное — тут моё сердце болезненно ёкнуло — никто из них не обвешивался таким количеством оружия!

Кто же это такой…

«Матиас вполне мог послать кого-то по твоему следу, — вдруг проскрипел внутри язвительный голосок, — не думала об этом?»

Я прижала ладони к щекам и протестующе замотала головой. Нет! В это очень не хочется верить! Не настолько же сильно я нужна Матиасу? Или настолько?

От переживаний голова шла кругом. Испугавшись, что сейчас опять сползу на пол, я изо всех сил прижалась к стене и прикрыла глаза. Глубоко задышала, пытаясь успокоиться.

Все вокруг погрузилось в тишину. Только деревья мерно шумели за стеной, да посвистывал ветер в щелях старых досок.

Запоздало обратила внимание, что мне вдруг стало холодно. Я затряслась и поспешно обняла себя руками за плечи, чтобы согреться. Принялась яростно тереть руки, разгоняя кровь по жилам. Но глаз я при этом не открывала.

Только ничего не помогало. Как я ни старалась, а согреться не получалось. Тонкие щупальца холода предательски заползали под платье, оставляя после себя россыпь противных мурашек.

Ох, если бы Антэро был здесь…

Я снова окунулась в воспоминания тех дней и сейчас как никогда прежде мне захотелось, чтобы он подошел и обнял меня. Чтобы успокоил меня и сильным уверенным голосом пообещал, что сам во всем разберется.

Внезапно в тишине избушки слух уловил какой-то шорох. Дверь будто бы стукнула, ветхое строение покачнулось, и мне вдруг резко стало тепло. Словно кто-то опустил что-то плотное и толстое мне на плечи.

Я вздрогнула, распахнула глаза и невольно вскрикнула, увидев прямо напротив себя… Антэро Винтера!

На секунду мне показалось, что я брежу и передо мной какое-то наваждение, навеянное моим отчаянием. Но Антэро сделал шаг ко мне, оказавшись совсем вплотную, и я поняла, что он настоящий.

Но что, в таком случае, он…

— Что ты тут делаешь? — ахнула я, — ты же ра…

Он не дал мне договорить, накрыв губы жадным поцелуем. Я поперхнулась собственными словами, и все мои возражения и удивление одним махом вымело из головы. Моё тело тут же отказалось мне служить и предательски обмякло в его сильных руках. Меня затянула тёплая нега и блаженство, и я малодушно окунулась в эти ощущения, забывшись в поцелуе.

— Ты жива, — хрипло пробормотал Антэро, на секунду оторвавшись от моих губ, — я так боялся, что потерял тебя…

— А я — тебя, — выдохнула я. Чуть отстранилась от него, чтобы взглянуть ему в глаза. Да, без сомнения, это был Винтер! Немного похудевший, осунувшийся, но всё-таки живой!

Невероятная радость накрыла меня с головой так внезапно, что я не выдержала и разрыдалась, уткнувшись в широкую грудь Антэро и судорожно вцепившись ему в воротник. Сквозь рыдания я сбивчиво повторяла одно-единственное слово:

— Жив! Жив!

Удивительно, что каждый раз, находясь рядом с ним, меня захватывали противоречивые чувства. Теплые, приятно обволакивающие ощущения ностальгии с одной стороны и ледяное безразличие, появившееся после того как он исчез из моей жизни два года назад, с другой.

Но сейчас все было