Джон Толкин - Властелин Колец

Краем большого, заботливо ухоженного брюквенного поля они подошли к крепким воротам. За ними между низкими, плотными живыми изгородями пролегала прямая колея, ведущая к приусадебной рощице. Пин остановился.

— Знаю я эти поля и ворота! — сказал он. — Это же хутор Бирюка! Вон там, за деревьями!

— Из огня да в полымя! — всполошился Фродо с таким видом, будто ненароком оказался у драконьего логова.

Сэм и Пин изумлённо уставились на него.

— А чем тебе не по душе старый Бирюк? — удивился Пин. — Всем Брендизайкам он добрый друг. Бродяг не любит, псы у него злющие — ну так ведь и места здесь такие, чуть ли не граница. Тут, знаешь, не зевай.

— Это всё верно, — сказал Фродо и смущённо рассмеялся. — Да вот боюсь я Бирюка с его собаками — по старой памяти боюсь. Мальчишкой я к нему, бывало, лазил за грибами — и частенько попадался. А в последний раз он отлупил меня как следует, взял за шиворот и показал собакам. "Видите этого злыдня? — говорит. — Как он к нам снова пожалует, ешьте его с потрохами, я разрешаю. А пока — ну-ка проводите". И они шли за мной до самого парома, представляете? У меня душа в пятках трепыхалась, хотя собаки знали, что делали: шли за мной, рычали, но не трогали, раз не велено.

Пин захохотал.

— Ну вот и разберётесь, — сказал он. — Ты же тут вроде жить собрался. Бирюк — мужик что надо, если к нему за грибами не лазить. Пойдём-ка по дороге, чтобы видно было, что мы не какие-нибудь бродяги. А встретим его, слово за мной. С Мерри они приятели, да и я, было время, частенько вместе с ним сюда заглядывал.

Путники шли гуськом вдоль колеи; вскоре среди деревьев показались тростниковые крыши усадьбы и приусадебных строений. Бирюки, Мокролапы из Стока и большинство обитателей Маришей жили в домах. Вот и здесь за высокой крепкой оградой с широкими дубовыми воротами стоял прочный, ладный кирпичный дом.

Из-за ворот раздался звонкий, дружный лай, потом окрик:

— Клык! Волк! Хват! Ко мне!

Фродо и Сэм замерли, а Пин сделал ещё несколько шагов. Ворота приоткрылись, и три громадных пса кинулись к путникам с буйным лаем. На Пина они внимания не обратили. Двое бросились к Сэму, прижали его к забору и обнюхивали, рыча при любом его движении. Третий, огромный и по виду самый свирепый, стал перед Фродо, следя за ним с глухим ворчанием.

Из ворот вышел толстый, коренастый и краснолицый хоббит.

— Здрасте! Привет! А позвольте узнать, кто вы такие и чего вам тут надо? — спросил он.

— Добрый вечер, мистер Бирюк! — поздоровался Пин.

Тот пригляделся.

— Ба, да это никак мастер Пин — мистер Перегрин Крол, я хотел сказать! — Бирюк широко ухмыльнулся. — Давненько я вас не видел. Ну, вам повезло, что мы старые знакомые. Я как раз собирался спустить собак. Бродят тут всякие, а сегодня особенно. Ох, близковато к реке, — сказал он, покачав голой. — А этот и вообще невесть откуда пожаловал, чудо-юдо какое-то. Другой раз нипочём его не пропущу. Костьми лягу.

— Это вы о ком? — спросил Пин.

— Да он вам недавно навстречу поехал. Как же вы разминулись? — удивился Бирюк. — Я же говорю — чудо-юдо, и вопросы чудные… Да вы бы зашли в дом, поговорим толком. Я как раз пива наварил.

Ему, видно, хотелось порассказать о пришельце не спеша и подробно.

— А собаки? — спросил Фродо тревожно.

— Собаки вас не тронут, коли я им не велю, — рассмеялся хозяин. — Эй, Клык! Хват! К ноге! — позвал он. — К ноге, Волк!

К облегчению Фродо и Сэма собаки отошли.

— Это мистер Фродо Торбинс, — представил Пин. — Вы его, наверно, не помните, но он, было время, жил в Хороминах.

При имени "Торбинс" Бирюк изумлённо и пристально поглядел на Фродо. Тот подумал было, что припомнились ворованные грибы и что на него сейчас спустят собак. Но хозяин взял его под руку.

— Ну и дела, — сказал он. — Это же надо, а? Об хоббите речь, а хоббит навстречь! Заходите, заходите! Есть разговор.

Все расселись в кухоньке у широкого камина. Хозяйка принесла пиво в корчаге и разлила по четырём кружкам. Пиво было — вкуснее некуда, так что Пин даже застыдился своих слов про "Золотой шесток". Сэм прихлёбывал осторожно: мало ли чего наварят в здешних местах. И хозяина его здесь обидели — давно, правда, а всё-таки.

Поговорили о погоде, об урожае (вообще-то не хуже обычного); потом Бирюк грохнул кружкой по столу и оглядел гостей.

— Ну, мистер Перегрин, — спросил он, — откуда идёте, куда путь держите? Ежели ко мне, то чуть-чуть стороной не обошли.

— К вам, да не совсем, — отвечал Пин. — Правду сказать, коли уж вы всё равно догадались, так мы к вам невзначай угодили. Заблудились в лесу по пути к парому.

— Торопились, так лучше бы дорогой, — заметил хозяин. — Хотя не в этом дело. Вы, мистер Перегрин, ладно уж, гуляйте у меня туда-сюда невозбранно; и вы тоже, мистер Торбинс… Хотя насчет грибов-то вы как? Всё так же? — он захохотал. — Да, вот видите, помню, помню мальчонку Фродо Торбинса. Ох, и разбойник же был! Фамилию-то вашу я, правда, подзабыл — да мне напомнили. Сегодняшний-то, он, думаете, о чём выспрашивал?

Они ждали, сдерживая нетерпение.

— Да-а, — неторопливо и с удовольствием сказал Бирюк, — подъехал на вороном к воротам — не заперты были — и в двери суется. Чёрный, весь в чёрном, лица не видать, словно боится, что узнаю. Я думаю: "Ишь ты какой! Чего припёрся-то к нам в Хоббитанию?" Граница рядом, разные шастают; таких, правда, отродясь не видывал. Выхожу к нему, "ну, — говорю, — здрасьте, в чём дело? Это вы не туда заехали, давайте-ка обратно на дорогу".

Что-то он мне не понравился; тоже и Хват — выбежал, понюхал, хвост поджал и скулит. А тот, чёрный, сидит не шелохнется. "Я издалека, — говорит, глухо, будто без голоса, и кажет на запад, через мою, стало быть, землю. — Торбинс здесь?" А сам шипит, сопит и клонится на меня. Клонится, а лица-то из-под капюшона и не видно, меня аж дрожь пробрала. Ну, дрожь дрожью, а чего он прётся, куда не просят?

"Давай, давай отсюда! — говорю. — Какие тебе здесь Торбинсы? Не туда заехал! Торбинсы, они в Хоббитоне живут, заворачивай обратно, только не по моей земле, — говорю, — а дорогой".

"Торбинса там нет, — шепчет, а шёпот у него с присвистом. — Торбинс сюда поехал. Он здесь, близко. Он мне нужен. Скажешь, когда появится, — золота привезу".

"Вези, вези, — говорю, — только не мне. Убирайся-ка подобру-поздорову, а то через минуту собак спущу".

Он зашипел, вроде как в насмешку, и на меня конём. Я еле успел отскочить, кликнул собак — а он дал шпоры, выбрался на дорогу, и поминай как звали. Ну, как вам это нравится?

Фродо глядел в огонь и думал: как же теперь до парома-то?