Джордж Локхард - Тени и пыль

— Гаечка, родная… — Чип сглотнул. — Мы вместе немало лет. Ты знаешь, не можешь не знать, что я люблю тебя больше жизни.

— Я… — Гайка растерянно смотрела на капитана. — Чиппи, я…

— Знаешь, — ласково, но твердо, повторил Чип. — Я так давно хотел тебе сказать, столько раз порывался, что… Как-то незаметно… Нам… — он вздохнул, — Я надеюсь, уже давно не нужны слова. Но сейчас, сегодня, я хочу сказать: Гаечка, любимая, возьми мою жизнь, только не дай всему закончиться… Так… Неожиданно даже для самого себя, Чип всхлипнул и поспешно утер слезу рукавом.

— Когда я… То есть, мы с Дэйлом… Когда мы создавали команду спасателей, я не думал… Не ожидал, что вместо спасения… — он дрожал. — Гаечка… Твои слова, знания… Я слушаю, мечтаю понять! Но я слеп, глух и беспомощен! — капитан со страшной силой ударил кулаком по ладони. — Это сводит с ума! Я хочу помогать! Хочу быть рядом с тобой, облегчить твой труд! Я… — бурундучок задохнулся от силы эмоций и молча опустил голову. Гайка смотрела на него со странной, немного грустной улыбкой.

— Чип, — мышка встала из кресла и присела на диван рядом с капитаном. — Глупый ты грызун, — она ласково поцеловала друга в нос. — Совсем недавно, посреди сгоревшего мира, когда надежды просто не осталось — кто-то обнял меня и сказал, что любит. Сказал, что даже в самые черные и жуткие часы, я должна помнить лишь о любви, и тогда смерть отступит.

— Раньше мы рисковали только своими жизнями, — тихо ответил Чип. — Сейчас рискуем планетой…

— Стоп! — Гайка прижала палец к губам капитана. — Ошибка. Если б там, в будущем, я думала о мириадах оборванных жизней, об отравленной Земле, о гибели надежды — знаешь, что было бы?

— Что? — грустно спросил Чип. Гайка пожала плечами.

— Ничего. Мы, наверно, даже из подземелья бы не выбрались. И я уж точно не сумела бы построить самолет за полтора дня! Она положила руки на плечи друга и заглянула ему в глаза.

— Чиппи, — нежно сказала Гаечка. — Ты сам не понимаешь, насколько хороший ты командир. Я могу хоть сто лет изучать квантовую физику и космологию, могу сыпать научными терминами, которые никто вокруг не понимает, но в трудную минуту, когда надежда готова угаснуть — именно ты окажешься рядом, Чип. И кому нужны мои знания, если погаснет надежда? Бурундук молчал. Гайка склонила голову на бок.

— Знаешь, что? — сказала она твердо. — Завтра едем на пикник. Все вместе. В центральный парк. Чип вздрогнул, а затем, к изумлению мышки, нерешительно кивнул.

— Может, ты и права, — вздохнул он. — Отдых не повредит. Только как быть с…

Закончить капитан не успел — пространство странно содрогнулось, исказилось, будто воздух над раскаленным металлом, и Чип вместе с Гаечкой беззвучно испарился на месте.

Глава 3

Уставшая Фокси отдыхала на фонарном столбе в полумиле от штаба, когда неуловимая черная молния сорвалась с соседнего дерева и, промчавшись в воздухе почти двадцать ярдов, беззвучно и мягко приземлилась на лапы, держа в зубах летучую мышь. Нападение было таким стремительным, а боль в прокушенном крыле — столь неожиданной и острой, что бедная Фокси успела лишь пискнуть, прежде, чем хищница бросила ее в траву перед собой и сильно прижала лапой. Во второй раз за последнюю неделю, летучая мышка в ужасе зажмурилась, не в силах видеть горящие желтые глаза и жаркую пасть ночной охотницы.

— Говори и останешься жить, — глухо сказала Мгла. — Где ваш штаб? Фокси судорожно дышала, дергая здоровым крылом.

— Говори! — резко повторила кошка. Летучая мышь страшным усилием воли одолела шок и отчаянно замотала головой. Мгла с угрозой приоткрыла пасть.

— Не скажешь? — спросила она свирепо.

— Не скажу! Черная кошка зло усмехнулась.

— В этот раз щадить не стану, — предупредила она. — Перекушу пополам. А часом позже все равно найду штаб. Он где-то рядом, знаю…

— Не найдешь! — пискнула Фокси. Мгла яростно зашипела прямо ей в мордочку, и летучая мышь сжалась, обреченно закрыв глаза. Но кошка, как и в прошлый раз, медлила.

— Черт бы тебя побрал! — прорычала она наконец, в бешенстве хлеща себя хвостом. Фокси, дрожа всем телом, приоткрыла глазки.

— За что? — пискнула она слабо. — Мы же… Подружились…

Мгла свирепо отвернулась и движением лапы швырнула летучую мышку в кусты. Запутавшись крыльями в листьях, Фокси повисла, беспомощно трепыхаясь и плача от боли в прокушенной перепонке. Черная кошка пару секунд молча стояла с закрытыми глазами.

— Не могу… — пробормотала она наконец. — Черт бы побрал этих детенышей, черт, черт, черт!!! — яростно шипя, она гигантским прыжком взвилась на дерево и скрылась во тьме. Перепуганная, ничего не понимающая, Фокси осталась наедине с ночью.

Ей потребовалось немало времени, чтобы выпутаться из куста. Всхлипывая от боли, она кое-как обложила рану в крыле двумя листьями и, прижимая импровизированную повязку другим крылом, заковыляла прочь от штаба. Кошка, разумеется, следит из темноты. Нельзя выдать ей друзей… Нельзя…

Шатаясь и всхлипывая, Фокси упорно брела по аллее центрального парка. Впереди, ярдах в ста, уже виднелся фонтан — там всегда спят голуби, они не откажут помочь. Только бы дойти. Только бы не встретить другого хищника…

Минуты текли с кошмарной неторопливостью, словно смеясь над несчастной летуньей. Острая боль в перепонке постепенно менялась, мутными вспышками отдавалась во всем теле в такт сердцебиению. Кружилась голова. Фокси было так плохо, что даже не удавалось заставить себя размышлять о причинах нападения. Мир сузился до простейшей схемы: аллея-фонтан-боль. Переставить лапку. Зажмуриться, вздрогнуть. Собрать волю в кулак. Переставить вторую лапку. Зажмуриться…

Она даже не сразу поняла, что добралась-таки до фонтана. Пару минут, дрожа, стояла в облаке мельчайших водяных брызг, одна, под лунной радугой. Неудержимо тянуло лечь, отдохнуть.

— Нельзя, — едва слышно, сама себе приказала Фокси. — Я спа… спа… сатель… Надо предупредить…

Собравшись с силами, летунья огляделась. На деревьях вокруг фонтана, как всегда, спали десятки птиц, в основном голуби. Фокси глубоко вдохнула, наполняя легкие для вопля.

На пониженных частотах сонар превращался в оглушительный сигнал тревоги. Птицы на деревьях с криками захлопали крыльями, многие взлетели. И только тут Фокси поняла, что натворила: у каждой взлетевшей птицы на ветке остался мирно спящий двойник.

От ужаса летучая мышка потеряла равновесие и села на мокрый асфальт, беспомощно уронив крылья. Вот и все, подумалось ей. Сотни, тысячи лет спустя, в учебниках истории напишут — «Фоксглав. Мышь, уничтожившая Землю.» Между тем, рядом послышалось хлопанье крыльев и на землю опустилась некрупная сизая птица.