Кристофер Сташеф - Мудрец

— Торопись! — прошептал Миротворец. — Торопись, маленький шаман! Прохрипи, прошепчи, но выговори заклинание!

Йокот, будто бы услышав, запел скрипучим, пронзительным голосом, размахивая руками. Потом он покопался в земле, набрал опавших желудей и принялся подбрасывать их. Рука Кьюлаэры цеплялась за край расщелины. Затем появилась его голова, лицо, опухшее и темное от злобы. Он выкарабкался и погнался за Йокотом, вытянув руки, не отказавшись от попытки задушить гнома.

Гном взмахнул рукой — и на соперника посыпался град. Тот вскрикнул от неожиданности, стиснул зубы и снова погнался за Йокотом, но под ногами у него катались градины он поскользнулся, взревел, молотя руками по воздуху и пытаясь сохранить равновесие, а потом рухнул на землю под мощными струями ливня.

Китишейн в изумлении следила за происходящим, потом издала радостный крик, который перешел постепенно в громкий хохот.

Побагровев от смущения и злобы, Кьюлаэра пошатнулся и снова упал, но при этом рванулся-таки вперед и схватил гнома за лодыжку.

— Ой, Миротворец, помоги Йокоту! — закричала Луа, но мудрец лишь, поджав губы, покачал головой.

Йокот готовил следующее заклинание, пока Кьюлаэра пытался удержать равновесие. Последнюю фразу гном выкрикнул, когда Кьюлаэре удалось обрести почву под ногами и перевернуть Йокота вверх ногами, но вдруг вокруг него уплотнился воздух, наполнился таким густым туманом, что сам скрылся за ним.

— Надо было сотворить что-нибудь похитрее, малявка! — закричал Кьюлаэра, и из тумана вынырнул прогнувшийся дугой Йокот, которого Кьюлаэра высоко подбросил, чтобы шмякнуть оземь. Но гном выкрикнул фразу на шаманском языке, и туман вдруг осветился яркой вспышкой. В раскатах грома утонули крики Кьюлаэры, вылетевшего из пелены тумана и рухнувшего без сил на землю. Йокот вырвался из его ручищ.

Луа в ужасе закричала и бросилась к нему.

— Его просто оглушило.

Рядом с верзилой присел Миротворец, пощупал его шею, удовлетворенно кивнул и повернулся, чтобы подать руку Йокоту и поднять его с земли.

— Молодец! Ты воззвал ко всем стихиям: к земле, воздуху, огню и воде — и они откликнулись! Ты настоящий молодец, шаман!

Победитель покраснел и улыбнулся:

— Благодарю, Учитель!

Потом он повернулся, увидел, что Луа отошла от Кьюлаэры и бежит к нему, и по лицу его промелькнула тень. Луа, заметив это, сменила бег на шаг.

— Слава богам, что ты цел, Йокот!

— Спасибо за заботу, Луа. — Йокот важно поклонился, а если в его словах и был налет насмешливости, то настолько легкий, что мог бы остаться незамеченным. Он снова повернулся к Миротворцу, и его глаза засверкали. — Значит, я и впрямь шаман?

— Ты шаман, — ответил Миротворец. — Еще многому тебе предстоит научиться, но, конечно, ты шаман.

Он еще раз улыбнулся и похлопал своего маленького ученика по плечу.

Послышался стон Кьюлаэры.

— Лежи спокойно. — Китишейн опустилась возле него на колени. — Перевернись, если хочешь на спину, но не более того.

Кьюлаэра перевернулся и застонал от боли:

— Что... случилось?

— Ты сразился с Йокотом.

— Помню. — Кьюлаэра поднял руку, и рука без сил упала ему на лоб. — Туман. Потом... чем он меня ударил?

— Молнией. — Напротив Китишейн на колени опустился Миротворец. — Небесным огнем. Тебе хватило глупости подраться с шаманом, Кьюлаэра.

Верзила злобно покосился на него:

— Когда это гном стал шаманом?

— Пока ты предавался тоскливым думам.

— Но как? — Кьюлаэра с усилием приподнялся на локте. — Когда я впервые его встретил, он еле-еле исхитрился наколдовать струйку дыма! Как он стал колдуном?

— Не колдуном и даже не настоящим шаманом, но все-таки тем, кто достаточно силен, чтобы уметь за себя постоять, — задумчиво проговорил Миротворец. — Его врожденный дар все-таки очень странен. Большинство гномов рождаются, зная, как работает магия земли, — в том и сильны, поскольку живут в горах, — а Йокот родился вблизи всех четырех стихий, а не только одной земли, и потому его ощущение магии земли было слабым. Его дар нуждался в упражнениях — и в итоге он получил власть не над одной только землей, но и над воздухом, огнем и водой, причем такую, что смог объединить воздух и воду и получил град, присоединил их к огню — и получил молнию. О, когда он доучится до конца, он станет могучим шаманом, уверяю тебя, и подчинит себе не только стихии, но также и деревья, цветы, рыб и зверей — все живое.

— И еще людей, — пробормотал Кьюлаэра и поглядел на свое распростертое тело, все еще дрожащее после проклятой вспышки. — Итак, колесо повернулось, да? Йокот вырос, а я теперь последний из последних.

— Вовсе нет. — Удивительно, но в голосе Миротворца слышалось сочувствие. — Ты сильный и отважный мужчина, Кьюлаэра, научившийся кое-чему в боевом искусстве, а когда ты обучишься ему до конца, ты станешь воистину могущественным.

Кьюлаэра взглянул на него в изумлении:

— Но даже гном способен побить меня! Теперь я могу спокойно сам себя убить, потому что если не я, то кто-нибудь другой это сделает непременно!

— Тебя побил шаман, — поправил его Миротворец, — а только глупцы дерутся с шаманами. Когда ты закончишь обучение, Кьюлаэра, ты будешь воином столь могучим, что немногие смогут противостоять тебе — лишь некоторые воины. И ты никогда не будешь делать таких глупостей, как нападать без нужды на шамана.

Кьюлаэра на мгновение замер, осматриваясь. Потом он спросил:

— Ты не обманываешь меня?

— Нет, — ответил Миротворец, — и я настоящий воин, как и настоящий мудрец. Если я говорю тебе, кем ты можешь стать, я это знаю наверняка. А что касается правды, разве ты когда-нибудь слышал, чтобы я лгал?

Кьюлаэра помолчал и признался:

— Нет.

— И впредь не буду, — заверил его Миротворец. — Осуждать — да, даже оскорблять, но лгать — никогда.

Кьюлаэра взглянул на него:

— А что я должен делать, чтобы стать настоящим воином?

— Ты должен упражняться так усердно, как я того требую, — ответил Миротворец, — и жить по установленным мною правилам.

— По твоим правилам! — Кьюлаэра смотрел со злостью. — Какое твои правила имеют отношение к...

Фраза оборвалась, и в глазах верзилы появилось понимание. Миротворец ответил ему взглядом и торжественно кивнул:

— Да, Кьюлаэра. Твое нынешнее поражение связано не только с магией Йокота.

— То есть, — медленно сказал Кьюлаэра, — если бы я не нарушил твой запрет на драки, я бы не был побежден.

— И это тоже, но это не все, — безразлично отозвался Миротворец.

— И еще меня погубила моя наглость.

— Да! — В голосе Миротворца появилось удовлетворение. — Всегда найдется кто-то сильнее, чтобы помучить мучителя, Кьюлаэра.