Дэвид Эддингс - Последняя игра

Но был один человек, которого не пугал холодный взгляд Мирел. Гродег, высокий седобородый Верховный жрец Белара, в конце концов попросил личной аудиенции у королевы, и, как только Мирел покинула комнату совещаний, Ислена растерялась.

Несмотря на указ Энхега о всеобщей мобилизации, последователи культа Медведя все еще не приняли участия в этой кампании. Их обещания присоединиться к чирекскому флоту чуть позже производили впечатление весьма искренних, но их отговорки и отсрочки становились все более явными, а время шло. Ислена знала, что за всем этим стоит Гродег. Почти все крепкие, здоровые мужчины в королевстве уже находились на кораблях, которые теперь бороздили широкие просторы реки Олдур, с тем чтобы потом присоединиться к Энхегу в центральной Олгарии. Даже дворцовая охрана в Вэл Олорне состояла теперь из седых стариков да розовощеких мальчишек. Остались лишь последователи культа Медведя, и Гродег полностью использовал это свое преимущество.

Он был достаточно вежлив, кланялся королеве, когда того требовал этикет, и никогда не упоминал о ее прошлой связи с культом Медведя, но его предложения помочь становились все более настойчивыми. А когда Ислена сомневалась по поводу его предложений, Гродег спокойно осуществлял их, как будто ее колебание означало одобрение этих решений. Мало-помалу Ислена упускала власть, и Гродег, опираясь на вооруженную мощь поддерживавшего его культа, прибирал к рукам бразды правления. Все больше и больше членов культа заполняли дворец. Они отдавали приказы, располагались в тронном зале и открыто насмехались, видя попытки Ислены править государством.

— Вам придется что-то с этим делать, Ислена, — твердо заявила леди Мирел, когда однажды вечером они остались одни в личной опочивальне королевы. Мирел прохаживалась по устланной коврами комнате, ее волосы мягко отливали золотом, но в выражении лица не было ничего мягкого.

— А что я могу поделать? — пожаловалась Ислена, сжимая руки. — Он никогда не проявляет открытого неуважения, а его решения всегда кажутся отвечающими интересам Чирека.

— Вы нуждаетесь в помощи, Ислена, — сказала Мирел.

— К кому же я могу обратиться? — Королева Чирека чуть не плакала.

Леди Мирел пригладила свое зеленое бархатное платье.

— Думаю, что пришло вам время написать Поренн, — заявила она.

— И что же я ей скажу? — взмолилась Ислена.

Мирел показала на маленький столик в углу, на котором лежали, словно в ожидании, пергамент и чернила.

— Садитесь, — указала она, — и пишите, что я вам скажу.

«Определенно, посол Толнедры граф Брэдор становится все утомительней», — подумала королева Лейла. Маленькая, пухлая королева Сендарии целеустремленно направилась в комнату, где давала обычно аудиенции и где ее ждал посол с папкой, полной документов.

Когда она проходила по залам дворца, со слегка сдвинутой набок короной и стуча каблучками по отполированному дубовому полу, придворные кланялись ей, но королева Лейла не замечала их, что в общем-то было ей не свойственно. Но теперь не время для вежливого обмена любезностями или пустой болтовни. Сейчас нужно заняться толнедрийцем, она и так слишком долго откладывала это дело.

У посла были редеющие волосы, оливковый цвет кожи и нос крючком. На нем была коричневая мантия с золотой отделкой, которая означала принадлежность к Борунам. Он небрежно опустился в широкое мягкое кресло у окна в залитой солнцем комнате, где ему предстояло встретиться к королевой Лейлой. Когда она вошла, посол поднялся и поклонился с изысканной грацией.

— Ваше величество, — вежливо произнес он.

— Мой дорогой граф Брэдор, — с чувством сказала королева Лейла, придавая своему лицу самое беспомощное и растерянное выражение. — Пожалуйста, садитесь.

Уверена, что мы теперь достаточно хорошо знаем друг друга, чтобы избежать всех этих утомительных формальностей. — Она опустилась в кресло, обмахиваясь веером.

— Становится жарко, не правда ли?

— Лето здесь, в Сендарии, прекрасно, ваше величество, — ответил граф, усаживаясь в кресло. — Я задаюсь вопросом, была ли у вас возможность подумать над теми предложениями, которые я вам передал во время нашей последней встречи?

Королева Лейла смущенно посмотрела на него:

— О каких предложениях вы говорите, граф Брэдор? — И она беспомощно хихикнула. — Извините, пожалуйста, но мой рассудок в эти дни, кажется, помутился. Так много дел. Удивляюсь, как мой муж мог все их держать в голове.

— Мы обсуждали управление портом Камаар, ваше величество, — мягко напомнил граф.

— Разве? — Королева взглянула на него недоумевающим взглядом и с тайной радостью заметила тень раздражения, мелькнувшую на лице графа. Это был ее лучший трюк. Делая вид, что забыла все предыдущие разговоры, она вынуждала посла начинать все с самого начала каждый раз, как они встречались. Стратегия графа, как она знала, заключалась в том, чтобы постепенно подвести ее к своему окончательному предложению, и ее напускная забывчивость искусно обрекала эти планы на неудачу.

— Что же привело нас к столь скучному предмету? — спросила она.

— Конечно, ваше величество вспомнит это, протестующе сказал посол с легкими признаками раздражения. — Толнедрийское торговое судно «Звезда Тол Хорба» продержали в гавани на якоре полторы недели, прежде чем для него наконец нашлось местечко у причала. Каждый день отсрочки при разгрузке судна обходится в целое состояние.

— Нынче везде такой беспорядок, — вздохнула королева Сендарии. — Как вы понимаете, все дело в нехватке рабочей силы. Всякий, кто не отправился на войну, занят снабжением армии. Тем не менее я сделаю очень суровое замечание управляющему портом по этому поводу. Что-нибудь еще, граф Брэдор?

Брэдор от неловкости закашлялся.

— О, ваше величество уже делали именно такое замечание, — напомнил он.

— Разве? — Королева Лейла изобразила удивление. — Прекрасно. Это же все решает, не так ли? И вы зашли, чтобы поблагодарить меня. — Она улыбнулась детской улыбкой. — Чрезвычайно любезно с вашей стороны. — Она наклонилась, чтобы как бы под влиянием порыва положить руку на его запястье, а сама совершенно намеренно выбила у него из руки свернутый в трубку пергамент.

— Какая я неловкая! — воскликнула она и быстро наклонилась, чтобы перехватить пергамент до того, как посол поднимет его. Затем королева Лейла снова села в кресло и стала рассеянно похлопывать свитком по щеке, будто в рассеянности.

— О-о! Действительно, ваше величество, наше обсуждение продвинулось несколько дальше, чем просто замечание управляющему портом, — сказал граф Брэдор, нервно следя за пергаментом, который она так ловко выудила у него. — Как вы, может быть, помните, я предлагал помощь Толнедры в управлении портом.