Забираю вас себе! - Тина Солнечная

Я медленно провела пальцами по этим следам. Лёгкое прикосновение — но он всё равно вздрогнул. Не от боли. От чего-то другого. Я нагнулась ниже и коснулась губами его спины — осторожно, там, где некогда вонзалась плеть. Поцелуй лёг мягко, как извинение, которое я не могла произнести вслух. Я услышала, как его дыхание сбилось — тихо, чуть неровно, но в нём не было страха. Только что-то горячее.

Мои губы едва оторвались от его кожи — я провела пальцами по белым полосам ещё раз, задержалась на каждой, словно пыталась стереть их теплом. Талмер вздрагивал под моей ладонью, но не отстранялся, наоборот — его дыхание становилось всё глубже, тяжелее, как раскалённый металл под кожей.

Я не знала, сколько ещё могла бы так сидеть, целуя его спину и чувствуя, как странным образом наполняется он — и что-то внутри меня вместе с ним. Но в какой-то миг он сорвался.

Он резко скинул меня, приподнялся на локтях и развернулся ко мне, почти рывком нависая надо мной. Его глаза были тёмными, горящими, и от этого взгляда по спине пробежал ток. Он склонился ближе — так, что наши носы почти соприкоснулись. Задержал дыхание, будто искал во мне что-то, что я сама бы не смогла назвать.

А потом его губы обрушились на мои — жадно, резко, без всякого разрешения. Поцелуй срывался с губ горячими волнами, будто он хотел выпить из меня всё до последней капли.

Он отстранился на миг — ровно настолько, чтобы снова встретиться со мной взглядом. Глаза горели почти диким огнём. — Ты не можешь быть одной и той же женщиной, — хрипло выдохнул он. — Ты… ты совершенно другая.

Я хотела ответить — хоть что-то. Но он не дал мне шанса. Его рот снова накрыл мой, язык властно раздвинул губы, и всё остальное снова исчезло. Я успела только застонать ему в губы, когда его ладони скользнули по моему телу — такими сильными, уверенными движениями, будто он знал меня всегда.

Он опустил меня обратно на постель, прижимая бедрами к себе, и уже не дал ни вздохнуть, ни вырваться из этой сладкой власти. Его тело снова вошло в моё, крепко, медленно, но неумолимо — и мир вокруг меня захлебнулся в этом ритме, где были только мы двое.

И в этот раз я почувствовала это сразу — как только он вошёл в меня, будто невидимая нить натянулась между нами и не просто связала — переплела до самой глубины.

Чувства разлились напополам, неумолимо смешиваясь. Я чувствовала не только своё: жар, дрожь, сладкую тянущую боль желания внизу живота — но и его. Волнами, тяжёлыми, плотными, густыми. Словно каждая капля моего удовольствия тут же отдавала отголоском в его тело — и возвращалась ко мне ещё сильнее.

Он двигался во мне всё глубже, всё смелее, а я слышала в каждом рывке не только собственный стон — но и его удовольствие, и это было… невероятно. Будто он был не надо мной, а во мне — под кожей, в костях, в крови. Я выгнулась, цепляясь за его спину ногтями, не в силах ни скрыться, ни остановить этот ритм. Он поймал мой взгляд, стиснул пальцами мои бёдра и склонился к уху. И не нужны были слова — потому что в этот миг мы были единым дыханием, единым телом, единым сладким, пульсирующим безумием, от которого невозможно было ни сбежать, ни насытиться.

— Значит, всё-таки ты сошла с ума, Таша, — выдохнул он, глядя на меня так близко, что его тёплое дыхание щекотало губы. — Раз решилась слиться с рабом.

Я лишь тихо усмехнулась и, не открывая глаз, провела кончиками пальцев по его груди — влажной, горячей от недавней близости. Мы оба ещё сбивались в дыхании, но его слова пробирали под кожу почти так же сильно, как его руки.

— Думаешь, не стоило? — спросила я с ленивой улыбкой, чуть прикусив губу, когда почувствовала, как напрягаются его мышцы под моими ладонями.

Вместо ответа он резко склонился и впился в мои губы коротким, таким же жадным поцелуем, как и всё, что только что между нами было. Поцелуй вышел не о власти — он был о чём-то большем. О том, что он не собирался отпускать.

— Это твоя ошибка… и подарок судьбы для меня, Таша, — сказал он хрипло, когда отстранился, не убирая рук с моих бёдер. — Я и подумать не мог, что ты такая… чувствительная.

Он провёл пальцами по моему бедру, лениво, но с той самой властной нежностью, от которой внутри снова что-то отозвалось.

— Не понимаю, как это возможно, — продолжил он, чуть склоняя голову, будто и сам искал ответ. — Всё то, что я ощутил… Ты растворяешься во мне так глубоко, что я не понимаю, как ты могла делать всё это — бить, ломать, мучить… и при этом вот так пульсировать нежностью и желанием во мне. Это сбивает с толку.

Его голос дрогнул на последнем слове — и я вдруг поняла, что для него это откровение было не меньшим шоком, чем для меня.

Глава 25

— Почему слиться? — спросила я тихо, проведя пальцами по его ключице, будто пыталась зацепиться хоть за что-то понятное. Но в груди всё равно всё дрожало — от того, что он говорил, от того, как он смотрел.

Он прищурился, улыбнулся так, что у меня внутри всё похолодело и разогрелось одновременно. — Надо лучше читать книжки, Таша. Прежде чем делать что-то такое. — Его ладонь лениво скользнула по моей талии, а в уголках губ играла почти дьявольская насмешка. — Но раз ты уже моя…

— Твоя? — я удивлённо подняла брови, но он лишь улыбнулся ещё шире, будто ему нравилось, как у меня сердце ухает от этого слова.

— Моя, — повторил он спокойно. — Хочешь, расскажу тебе, что ты натворила?

Я замерла — и он уловил это мгновение, чуть сильнее сжал моё бедро.

— Метка, — сказал он медленно, почти выговаривая каждую букву. — Её нужно закрыть со стороны хозяина. Всегда. Если не закроешь — связь начнёт пульсировать в обе стороны. Магия… создает взаимную связь, Таша. Если оставить её открытой, она проявится и на тебе со временем. Как брачная. Неофициальная, но достаточно сильная и совершенно необратимая.

Я сглотнула, а он всё ещё держал меня за талию — так крепко, что я чувствовала, как у него под пальцами дергается пульс.

— И нет… — усмехнулся он, глядя прямо