Александр Иванов - Книгочёс

– Приятно было с вами путешествовать. Премного благодарен за составленную тёплую компанию. Супруге большое спасибо, печенье – выше всяческих похвал. Передайте ей мои уверения в совершеннейшем почтении. И... Не судите меня слишком строго.

Он кивнул седовласой головой, открыл дверь купе и быстро ушел по коридору на выход. Поезд, скрипнув тормозами, остановился, выждал положенную долгую минуту и снова, длинно загудев, начал набирать ход к следующей ожидающей в непроглядной ночи станции.

Как я ни старался, выглядывая в окно, так и не смог увидеть, куда сошел мой попутчик. В сторону небольшой привокзальной площади, на которой стояло несколько обшарпанных, дымящих выхлопными трубами авто, он точно не направлялся. Может, он удалился в темень пристанционных строений назад, вдоль эшелона? Это осталось для меня загадкой.

Итак, я снова сидел возле тёмного окна один в тёмном купе и провожал ленивым взглядом убегающие назад, освещённые резкими станционными светильниками: перрон, торговые киоски, столбы и различные постройки неизвестного назначения. На столике слабо белела, вычесанная из пальца левой руки, книга, а на моей душе было смутно и непонятно. Неожиданные откровения столь известного писателя, произвели на меня странное впечатление – ощущение было такое, словно я в чём-то виноват. Словно это и по моей вине гуляют по свету вычесанные из пальцев книги, заполоняя собой магазины, ларьки и книжные развалы, вытесняя на обочину полиграфического мира настоящую литературу настоящих писателей, вкладывающих в свои произведения душу, а не просто почёсывания пальцев.

Я взял её в руки и машинально огладил корешок. Книга как книга. Не зная, никогда и не скажешь, какова история её написания. И это не её вина, что являет собой не продукт человеческой души, выстраданный и вымученный душными бессонными ночами, а лишь технологическое торжество вычислительного процесса. Хотя, конечно, и это надо признать, создание сотворившей её программы потребовало, возможно, не меньшего вклада души, но... Попадёт такая программа в массы, пойдёт писать губерния и сведётся весь процесс литературного творения к простому чесанию пальца о панель управления курсором.

Из потревоженной книги с лёгким шуршанием и еле различимым стуком выпал небольшой пакет тёмной бумаги. Я непроизвольно подхватил его и осмотрел в свете проплывающего против окна яркого натриевого светильника. В пакете был лазерный диск, на нерабочей поверхности которого, перманентным маркером неровно было написано – «КНИГОЧЁС. Фэнтезийное направление». Рассеянно я вложил диск обратно в пакет, пакет в книгу, а книгу опустил на стол. И отвернулся к окну.

Станция, с сошедшим на ней писателем, ушла в темное прошлое, а наш поезд, уверенно набирая ход, стремительно продирался сквозь промозглую мглу, периодически подавая сигналы о своём существовании в окружающее пространство. Ехать предстояло ещё долго, подошла пора готовиться ко сну, но мне было лень шевелиться, и я безвольно начал дремать, погружаясь в призрачный мир грёз, лишь время от времени выныривая в реальность, чтобы сонным взглядом проследить за улетающим в тёмную даль очередным придорожным огоньком. В такие моменты в дремотном сознании моём вспыхивали и уносились прочь слабо связанные мысли. Иногда я ухватывался за них, но чаще они пролетали, ни за что не цепляясь и не оставляя никаких следов. Неожиданно у меня слегка зачесался средний палец левой руки, а пролетающая в этот момент в дурмане сознания, мысль уцепилась за извилину, и я подумал – «А почему бы и нет?»

А действительно, почему бы и не стать мне писателем? В чём трудности? Программа есть, компьютер купим, раз надо. Чесать пальцем – не велика наука, если что, поднатореем и в ней. Конечно, такой славы, какую стяжал Энский, мне вряд ли удастся достичь, ибо ходят уже видать трансляторы по писательской среде – при нынешней вольнице вполне вероятно найти его на пиратских рынках программного обеспечения. Туманные, заманчивые перспективы закружились в дремлющем сознании моём. Конкурсы, призы, награды, конференции, выступления на телевидении, девочки берут автографы... Костюмчик надо купить, строгий...

Поезд резко тряхнуло на стыке, я встрепенулся и открыл глаза. Тёмный вид за окном не изменился, а палец зудел всё отчётливее. Я поднёс левую руку к лицу и сильно укусил свой нагло зудящий палец. Затем строго сказал ему: – «Если не перестанешь зудеть – откушу». Зуд сразу прошел, и я, с хрустом переломив пополам диск с транслятором, умиротворённо улёгся на диванную полку спать. Впереди меня ждали рассвет, утро и ясный день. Надо было основательно выспаться, чтобы встретить их с чистой душой и светлыми мыслями.

29.01.09(23.11.10)