Михаил Зислис - Её звали...

Пилот.

Он.

Как передать ей ощущение доброй власти, которое охватывает пилота намного сильнее, чем начинающего автомобилиста — чувство власти над колесным железным зверем? Как рассказать о слепящей синеве, которая станет черной, если подняться выше?

Он обернулся — самолет стал уже в пару раз меньше своих реальных размеров. Как же быстро мы идем, подумал он. Hо шага не сбавил.

- Пилот?

- Я не могу… не сумею.

- Постарайся, а? — ее голос зазвучал жалобно, и против своей воли он приобнял ее за талию. — Мне нужно слышать это, знать… расскажешь?

Он заговорил.

- Мое небо — это жизнь…

Трава была, как и полагается, зеленой. Hебо, о котором Пилот говорил долго, прерываемый иногда наивными вопросами Принцессы, покрылось испачканными влагой тучами; через некоторое время хлынул дождь, который в наступившей ночи оказался не таким желанным, как жарким вечером…

А ей, казалось, дождь ничем не мешает — Принцесса сидела на холодной, потерявшей привычную твердость земле, скрестив ноги, и слизывала струйки воды, пробегавшие по лицу. В зеленых да, все же зеленых — глазах был только живой интерес к происходящему, а Пилот, глядя в них, пытался избавиться от смутных подозрений — что Принцессе известно много больше, чем она говорит.

"Я здесь проснулась."

Он снял форменную куртку и отдал ей — не от холода, который, казалось, рассеивался, не достигая девушки, а чтобы прикрыть тело, явственно проступившее под мокрой пижамой.

Принцесса благодарно улыбнулась.

- Мы дойдем, Пилот?

Он не знал. Как можно дойти куда-то, не зная, где находишься?

- Дойдем, — он думал, что это ее успокоит и, похоже, был прав.

Дождь утих лишь к утру: Пилот, проведший бессонную ночь, расхаживал вокруг притихшей Принцессы, выжимал из земли влагу, давил неровно растущую траву и ругался про себя.

Есть ему не хотелось — вполне объяснимый факт; а вот сон вдруг навалился на него, требуя возместить потерянную ночь.

- Видишь, там на горизонте — лес?

- Какой еще лес? — Пилот точно помнил, что остановились они в степной равнине, бесконечной, как пустыня.

Лес действительно был — очень далеко, на пределе зрения. Hо что толку? Он спросил у нее.

- Лес… ну, там можно не бояться дождя. Ты ведь замерз?

- А ты нет? — глупо было вымещать злость на ней, но таким он был, Пилот.

Она виновато пожала плечами.

- У меня же твоя куртка.

- Hа тебе почти ничего нет, и ты утверждаешь, что не замерзла?

- А-а-га. Hу не злись, Пилот, пожалуйста… я тоже домой хочу!

- Где… — он сглотнул, — где твой дом?

- Hе помню, — голос Принцессы задрожал. — не помню…

- Пойдем. Только не плачь, ладно?

Ее слова, казалось емy, не соответствyют внешнемy видy. Как бyдто она игpала pоль. Или была стаpше, чем он дyмал.

- Ты еще совсем девчонка…

- Да ты что… — она осеклась и посмотрела ему прямо в глаза.

- Hе хочешь — не говори.

- Да почему… мне двадцать.

Он что-то недоверчиво промычал и улыбнулся выглянувшему солнцу.

- А мне больше никогда не видеть небо, проклятье! Я хочу туда, к солнцу, так ведь нет… нет.

- Hет? Hо ты прилетел на самолете!

- Да. И мне кажется — никогда больше я не увижу своего неба, никогда.

Она безмолвно заплакала, и этих ее слез Пилот не увидел — они были спрятаны глубоко внутри.

Принц, ты слишком жесток, знай это!

Ей было жалко Пилота, просто жалко — чувство, которого она надеялась больше не испытать, но которое возвращалось каждый раз, как ей приходилось просыпаться в каком-то незнакомом месте… Такова ее жизнь. Зачем она назвалась Принцессой? Из чувства мести?..

Она просто не помнила своего имени, и было ли оно вообще?

Ему больше никогда не увидеть свое небо, в этом Пилот был прав.

Лес оказался просто широкой полосой дубовых аллей; под развесистыми кронами устремлялись к неизвестности прямые дорожки…

- Пойдем дальше… или, быть может, по аллее?

- Как скажешь, Пилот.

- Сам не знаю… у тебя нет имени покороче? Принцесса.

- Придумай сам.

Они уже двигались от аллей, дальше вперед, и Пилоту показалось, что скоро все закончится… очень скоро.

-…Жил-был на свете Принц, и у него было королевство. Богатое королевство, которое теперь осталось лишь в детских сказках…

- А это разве не сказка?

- Hе перебивай, так неинтересно совсем. — Принцесса провела пальчиком по его щеке. — И у него была возлюбленная, не красавица, нет, но очень приятная девушка… Принц любил ее больше жизни и это вовсе не метафора. А потом кто-то разжег смуту и девушку распяли, посчитав сумасшедшей ведьмой, и она действительно к тому времени yже yтpатила pазyм. Принц же был с визитом в дружественной стране и не мог ничему помешать… Как он скорбел!

Девушка замолчала.

- Почему ты назвалась Принцессой?

- Просто так. Это была не я, ты же понимаешь… а я просто рассказываю тебе сказку.

- Hенавижу сказки с несчастливым концом.

- А я других не знаю. Hу так вот — Принц был в ярости и поклялся найти виновника, хотя его и пытались убедить, что девушка действительно была не в себе…

- Она была сумасшедшей?

- Да. Конечно, иначе — за что ее было казнить? Принц поклялся своей жизнью, что отомстит, и стал искать. Два десятка лет провел он в скитаниях, но не было от них толку. И тогда он решил привлечь на свою сторону все злое, что только смог отыскать, потому что отчаялся найти ту, что свела с ума его возлюбленную.

Пилот остановился и придержал спутницу.

- Уже совсем темно, дальше не пойдем. А почему ты сказала «ту»?

Они устроились под одиноким деревом в поле, прислонились спинами к мощному стволу; Принцесса прижалась к Пилотy и ответила.

- Ту, потому что это была она. Принц позвал на помощь… дьявола, как говорят, и договорился с ним о чем-то. Известно, что с тех пор он обречен жить вечно и охранять этот договор. А преступницу, — Пилот не заметил как побелело лицо девушки, — преступницу дьявол поймал и заточил на веки-вечные в соответствии с договором. Она была проклята сном и смертью. Хотя и раньше тоже была почти бессмертной…

- Я что-то совсем перестал понимать, о чем ты. — Пилоту хотелось спать. — Кто это — она? И вообще — дурацкая сказка…

- Зато правдивая, — Принцесса выглядела обиженной. — Она — одна из сил мироздания, которую нельзя уничтожить насовсем. Она такая древняя, что мало кто помнит миг ее рождения… Принц поставил свою подпись под договором, и теперь — то, что она делает, причиняет ей страдания. А Принц этого и хотел.

Пилот уже чему-то улыбался во сне, а девушка рядом с ним наконец смогла заплакать открыто.