Артём Свечников - Песочница. Дилогия

— Задавай

— Сколько тебе сейчас лет?

— 27 может уже и 28. Я так понимаю, меня не один месяц продержали в той дурке?

— Не один. И даже не месяцев, а лет.

Затянувшаяся пауза надоела Павлу и он открыл ещё одну тонкую папку, которая лежала на его коленях.

— Тебе сейчас 30. В психиатрической больнице ты провёл почти три года. И, судя по реакции Сидорина, который примчался в больницу чуть ли не со всей банковской охраной, к моменту, когда мы тебя оттуда вывозили, лежать бы тебе в той больнице ещё очень и очень долго, — сделав паузу и недождавшись никакой реакции от Артура, Павел продолжил. — Сидорина Зоя Александровна в прошлом году вышла замуж, сейчас на 5-ом месяце беременности. В браке, наверно, счастлива, по крайне мере её отец не пытается упечь своего зятя в ещё одну палату. Твоя мать, работает на прежней работе, отец вышел на пенсию. Собственно это и всё.

— Дай телефон.

— Держи.

Дрожащими руками Артур набрал знакомый номер

— Ало, мама?

— И сколько в вашей игре таких как я?

— На самом деле не так много как нам того хотелось бы, 1 человек на сотню тысяч обычных игроков. Учитывая огромные масштабы игрового мира и тот факт, что некоторые из них ведут самую обычную жизнь простого обывателя средневекового мира, можно с уверенностью сказать что активных «добровольцев» где-то 1–2 на полмиллиона.

— И что, никто из них не рвётся назад?

— А зачем это им? Большая часть из них, — это люди с тяжёлыми психологическими расстройствами, которые воспринимают игру как единственную реальность, или осуждённые на несколько пожизненных сроков, для которых наша игра — это единственный способ вырваться на свободу (пусть и виртуальную). Есть ещё и люди с ограниченными физическими возможностями в реальной жизни, но их не много. Обычно такие люди занимают пассивную позицию в игре и просто радуются тому, что могут ходить или видеть. Большинство из них, как бы это не жестоко звучало, мы возвращаем в реальность к их коляскам или поводырям. Игра всё же, прежде всего коммерческий проект, а содержание «пассивных добровольцев» очень накладно.

— А как же вы объясняете обычным игрокам их наличие в игре? Наверняка же эти личности выделяются из общей массы. Да и как говориться: «Шило в мешке…»

— Этичностью, — улыбнулся Павел, — невежливо интересоваться у людей, которым врачи рекомендовали круглосуточное пребывание в нашей игре, об их заболеваниях. К тому же многие инвалиды после возвращения в реальный мир, зачастую пишут открытые обращения, чуть ли не генсеку ООН, с просьбами вернуть их назад в игру. Таких людей все жалеют и многие действительно им искренне сочувствуют. Уголовников же мы преподносим общественности, как обычных актёров и тестеров, которым платят за то, что они отыгрывают в нашей игре свои роли. В такие подробности как тебя, мы посвящаем очень не многих добровольцев. И вообще в лицензионном соглашении, которые заключают все пользователи перед установкой игры, есть особый пункт о том, что бы не удивлялись, не спрашивали, не обсуждали и вообще, воспринимали как данность в этой игре.

— И чем же я заслужил такое особое отношение к своей персоне? Что вы хотите получить лично от меня?

— В смысле, не убьём ли мы тебя за то, что ты слишком много узнал? Ну-у-у, а кто поверит больному тяжёлой формой шизофрении? К тому же слухи ходят, чуть ли не с самого начала экспериментов, так что ничего шокирующего ты для мировой общественности не откроешь. Ну а чего мы от тебя хотим? Да то же, что и от них всех. Мы помещаем тебя в наш игровой мир на год. В течении этого года, ты проживаешь полноценную жизнь своего персонажа находясь в игре 24 часа в сутки. Наша компания надеется, что за этот период ты создашь сильную гильдию, окунешься в водоворот интриг и приключений «песочницы», и тем самым, сделаешь игру самым ярким впечатлением в жизни тех обычных игроков, которые последуют за тобой, или которые будут противостоять тебе. Именно этим и интересна игра нашим фанатам. Яркими личностями, которыми восхищаются, боятся или просто ненавидят миллионы. Однако, как я сказал это всего лишь наши пожелания. Ты можешь вполне осознанно «осесть» в каком-нибудь городе или селе и прожить этот год в роли простого обывателя. В общем, в игре действительно, всё будет зависеть только от тебя. Однако, чем бы ты не решил заняться, правила твоего пребывания в «песочнице» будут неизменны:

Первое — за этот год у тебя не будет абсолютно никакой связи с реальным миром. Хотя, как мы условились с тобой ранее, у тебя будет односторонняя связь с твоими родителями. Что-то вроде ежемесячных СМСок от твоих родных, на которые ты не сможешь ответить. На этом твоё общение с реальным миром и ограничится.

Второе — по возращению в реальный мир ты сможешь обменять заработанное там золото на доллары по курсу 1 доллар = 2 золотых. При этом обмениваться будут только золотые монеты. Плюс к этому, независимо от твоих успехов в Песочнице, просто в качестве компенсации за год жизни, который ты потратишь работая на нашу компанию, тебе выплатят 2000 долларов.

— А если я там вообще ничего не заработаю, или всё моё состояние будет только в серебряных и бронзовых монетах? Получается 2000 долларов за год потраченной жизни?

— Во-первых это не возможно. Даже если ты там будешь просто простым пекарем, то к концу реального года ты сможешь сколотить приличное состояние. Во-вторых…

— Стоп, что значит реального года?

— В игре 12 часовые сутки. 6 часов день 4 часа ночь и по часу на рассвет и закат. Многим игрокам нравится ими любоваться. Соответственно год в реальной жизни равен двум годам в «песочнице». И не перебивай меня больше.

Не дождавшись извинений, Павел раздражённо продолжил.

— Во-вторых на сегодняшний день наша компания является единственно твоей защитой от Сидорина. Его амбалы до сих пор дежурят у здания. Уж не знаю, чем ты его не устроил как зять, но, похоже, мужик твёрдо решил сгноить тебя в психушке. Он и сюда-то нас со скрипом пропустил, только когда убедился, что эта больница почти ничем не отличается от прежней, а ты нам нужен для экспериментов.

— А сам-то как думаешь, чем я мог его так не устроить? Будто справку не читал.

— Мне не интересны ваши семейные разборки, но, скорее всего, тут что-то большее чем, уж прости за слово, «случайный залёт» его дочери. В любом случае, как только ты выйдешь отсюда — тебя тут же встретят твои верные друзья детства. Не морщись. Именно так эти амбалы и представляются врачам. Ежедневно интересуются твоим самочувствием.

— Что вы им говорите?

— Да ничего, — Павел пожал широкими плечами, — состояние стабильное готовим к интенсивной терапии, то есть к лечению током. А что скажем дальше: «Выписывается завтра во столько-то», или, «Терапия прошла неудачно и пациент в коме» зависит только от тебя.