Кира Касс - Принц (ЛП)

Я прищурился.

— Не уверен, что понимаю.

Она вздохнула.

— Я была четвертой. Я работала на фабрике и оттого мои ладони были сухими и потрескавшимися, а под ногтями запеклась грязь. У меня не было ни высокого статуса, ни полезных связей, ничего, что сделало бы меня более подходящей для роли принцессы… но все же я здесь.

Я смотрел на нее, все еще не до конца улавливая смысл сказанного.

— Максон, послушай меня. Я обещаю, что изо всех сил постараюсь увидеть этих девушек твоими глазами и оценить каждую из них не с позиции королевы или матери, но учитывая твои симпатии. Даже если девушка, которую ты выберешь, будет принадлежать к очень низкой касте, даже если остальные скажут, что в ней нет ничего ценного, я всегда выслушаю тебя и постараюсь понять, почему ты полюбил именно ее. И я сделаю все, чтобы поддержать твой выбор.

После секундного молчания я догадался.

— Вас с отцом не одобрили? Тебя не признали?

Она собралась.

— У каждой девушки будут свои достоинства и недостатки. Некоторые люди увидят в первую очередь плохое в одних кандидатках и хорошее — в других, и тебе будет сложно понять, почему они так зацикливаются на определенных их качествах. Но я всегда буду рядом, независимо от твоего выбора.

— Я в этом и не сомневаюсь.

— Вот и хорошо, — сказала она, беря меня под руку. — И я знаю, что уже совсем скоро твоим сердцем овладеет другая женщина. Но знай, что я всегда, несмотря ни на что, буду любить тебя, Максон.

— Как и я тебя, — я надеялся, что она услышит всю искренность, что я вложил в эти слова. Я не мог даже представить себе ситуации, в которой моя любовь к ней хоть сколько-нибудь померкла бы.

— Знаю, — она легонько подтолкнула меня к дверям, и мы вернулись на вечеринку.

Когда мы под улыбки и аплодисменты вошли в комнату, я всерьез задумался о ее словах. Моя мать, помимо всего прочего, была самым щедрым человеком из всех, кого я знал. Эту черту я всячески старался у нее перенять. И пусть я пока что не мог в полной мере оценить значимость ее сегодняшнего совета, я был уверен, что уже в скорейшем будущем он очень мне пригодится. Моя мать никогда не давала советов просто так.

2 ГЛАВА

Гости задержались, на мой взгляд, дольше, чем позволяют правила приличия. В этом, как видно, состояла еще одна жертва, которую приходилось приносить привилегированным — никто не желал вовремя покидать дворцовых вечеринок. Даже если самому дворцу не терпелось избавиться от назойливых визитеров.

Я передал крепко выпившую представительницу немецкой делегации на попечение одного из стражников, еще раз поблагодарил всех королевских советников за их подарки и поцеловал на прощание пальчики каждой отъезжавшей дамы. В моем понимании, я сполна натерпелся и заслужил пару часов в тишине и покое. Но стоило лишь мне покинуть толпу прощавшихся, как меня остановила пара задорных темно-синих глаз.

— Избегаешь меня? — кокетливо спросила Дафни. Ее акцент приятно щекотал слух. Я всегда находил ее манеру говорить поразительно музыкальной.

— Вовсе нет. Просто пришло несколько больше человек, чем я рассчитывал, — я обернулся, чтобы снова взглянуть на тех, кто все еще надеялся встретить рассвет на дворцовом пороге.

— Твой отец любит устроить представление.

Я рассмеялся. Казалось, Дафни прекрасно понимала все, чего я никогда не решился бы произнести вслух. Порой это заставляло меня почувствовать себя неловко. Я боялся даже вообразить, насколько хорошо она меня знала.

— Думаю, сегодня он превзошел себя.

Она пожала плечами.

— Лишь до следующего раза.

В окружившем нас молчании я ощутил ее желание сказать больше.

Прикусив губу, она прошептала:

— Могу я поговорить с тобой наедине?

Я кивнул, и, взявшись под руки, мы направились к одной из комнат, расположившихся дальше по коридору. Она не проронила ни слова до тех пор, пока я не захлопнул за нами дверь. И, хотя мы и прежде часто оставались наедине, ее странное поведение меня встревожило.

— Ты со мной даже не потанцевал, — упрекнула она меня.

— Я не танцевал вовсе.

В этот раз отец настоял на классической музыке. А Пятые, хоть и были весьма талантливыми музыкантами, играли в основном медленную музыку. Если бы во мне проснулось желание потанцевать, я, скорее всего, пригласил бы именно ее. Но это казалось неуместным, учитывая обрушившийся на меня шквал вопросов о предстоящей женитьбе.

Она вздохнула и пустилась в обход по комнате.

— Когда вернусь домой, придется пойти на свидание, — сказала она. — Его зовут Фредерик. Конечно, я его и прежде видела… Он прекрасный наездник, и очень красив. Старше меня на четыре года — думаю, именно поэтому он так нравится Папá.

Она бросила на меня взгляд через плечо. На ее губах играла легкая улыбка.

Я саркастично улыбнулся в ответ.

— И что бы мы делали без одобрения наших отцов?

Она хихикнула.

— О, мы бы совсем пропали. Ведь мы бы тогда не знали, как жить.

Я рассмеялся, вновь охваченный благодарностью за ее легкий нрав.

Порой только ее шутки и спасали меня от полного уныния.

— Но да… Папá одобряет. И все же, мне интересно… — внезапно смутившись, она опустила глаза.

— Что тебе интересно?

С минуту она не могла отвести взгляд от пола. Наконец, два темно-синих глаза сфокусировались на мне.

— Одобряешь ли ты?

— Что именно?

— Фредерика.

Я рассмеялся.

— Пожалуй, тут я тебе не советчик. Я ведь его не встречал.

— Нет, — возразила она. — Я спрашиваю не о человеке. Одобряешь ли ты такой брак? Не против, чтобы я вышла за него?

Выражение ее лица было непроницаемым и скрывало что-то важное, чего я никак не мог понять. Я пожал плечами.

— Вправе ли я высказывать свое одобрение по этому поводу? Даже твое мнение здесь вряд ли учтется, — заметил я, подлавливая себя на мысли, что и сам нахожусь в подобном положении.

Дафни с силой сжала ладони, словно мой ответ ранил ее. Что, черт возьми, творилось в ее голове?

— Значит, это совсем тебя не беспокоит? Потому что, если мне не подойдет Фредерик, то его место займет Энтони. А если не Энтони, то Гарон. За мной выстроилась целая очередь из женихов, и я ни с одним и них не знакома даже вполовину настолько же близко, как с тобой. И мне придется взять одного из них в мужья, а тебе все равно?

А вот это уже и правда было странно. Мы едва ли виделись раза по три в год. И, тем не менее, я так же считал ее своим самым ближайшим другом. Картина и впрямь вырисовывалась жалкая.

Я сглотнул, подбирая слова.

— Уверен, в конечном счете ты будешь счастлива.