Пять ночей с драконом. Истинная - Ольга Грибова

виновата. Придумала себе образ и влюбилась, а потом пелена спала с глаз.

Но одной тяжело. Дождя не было уже с месяц, а значит, Грей не вспоминал обо мне. Коты и те больше не приходили, обиделись.

Свой двадцать третий день рождения я встретила в полном одиночестве. Прошел почти год, как Грей явился за первой ночью. И вот как изменилась моя жизнь. До неузнаваемости! Я осталась без семьи, без дома, беременная, зависимая от чужой милости. Слишком много проблем принес мне дракон, а ведь впереди еще целых три ночи. Не передать, как я на него злилась.

Чтобы не переживать лишний раз, сосредоточилась на текущем моменте. Вот только я до смешного мало знала о деторождении. У матушки я была последним ребенком, а служанки меня особо не интересовали. Но даже мне было очевидно, что моя беременность далека от нормальности и проходит не совсем обычно.

Началось с появления жара и пульсации внутри живота. Постепенно высокая температура передалась и мне. Я горела без всяких симптомов простуды или других заболеваний.

Неужели ребенок огненный дракон? Это возможно? Еще меньше, чем о детях, я знаю о наследовании дара у драконов. По правде говоря, вообще ничего. А спросить не у кого. Даже владей кто-то в деревне подобными знаниями, я бы не обратилась к нему. Ведь для этого надо рассказать правду о моем состоянии.

Из-за высокой температуры я постоянно мерзла. На дворе стоял разгар лета, а я куталась в шали. Местные жители поглядывали на меня косо. Молва о странной болезни чародейки быстро облетела деревню. Меня начали сторониться.

Но я была этому рада. Все из-за живота — он начал расти. Пока его прикрывала шаль, но, судя по всему, он будет большим. Рано или поздно жители деревни его заметят. Чутье подсказывало — лучше пусть это случится как можно позже.

Дальше стало только хуже. К температуре присоединилось странное онемение. Особенно сильным оно было на спине. С зеркалами в деревне было плохо, поэтому я отправилась на рассвете к реке. И там, кое-как извернувшись, изучила свое отражение.

Каков же был мой ужас, когда я увидела на пояснице не кожу, а чешуйки. Участок с ними был совсем небольшой, но вдруг это только начало? Я что, обращаюсь? Еще драконом стать не хватало!

Всем сердцем я надеялась, что это побочные эффекты беременности от дракона. Рожу и все пройдет. Происходящее со мной вообще было далеко от нормальности. Ребенок даже шевелился странно. Мало того, что рано, так еще я ощущала движение сразу в нескольких местах. Как будто у плода были… крылья?

Но что самое паршивое — я стремительно теряла силы. Точнее, ребенок высасывал их из меня. Принести воду из колодца занимало час, не меньше, а после я отдыхала полдня. Приготовить еду, убраться в доме, прополоть сорняки в огороде — все стало неподъемным, чересчур сложным для меня.

Первым я забросила огород. Печально было видеть его заросшим, но я уже не могла ухаживать за ним. О чистоте в доме тоже пришлось забыть. Теперь я почти все время лежала, а когда двигалась меня мучила одышка и отеки.

Готовила я самые простые блюда, требующие минимум времени и сил. К тому же обычная еда уже не насыщала меня, я испытывала острую тягу к мясу.

Живот был тугой и тяжелый, словно там не ребенок, а камень. Порой было совсем плохо — тело будто наливалось металлом, кости ныли, мышцы сводило судорогой, а под сердцем пылал огонь. Не физический. Он жег изнутри, медленно, невыносимо. Этому пламени было тесно в моем теле.

Я зажимала рот рукой, чтобы не кричать от боли, и оседала на пол, опираясь спиной о прохладную стену. Лоб покрывался потом, а руки дрожали.

В такие моменты я говорила с малышом. Почему-то не сомневалась — он или она меня слышит.

— Тише, тише, — просила я, гладя живот. — Пожалуйста, не обижай маму. Ты ведь слышишь меня, правда? Я знаю, что ты особенный. Я чувствую это.

Ребенок в ответ шевельнулся. Это был не просто толчок, а движение. Осмысленное и осторожное.

— Ты слишком сильный для моего тела. Я не справляюсь, малыш, — объясняла я. — Мне так больно… Иногда я думаю, что не доживу до твоего рождения. Что ты сожжешь меня изнутри, просто потому что не знаешь, как быть мягче. Пожалуйста, научись быть тише, — я погладила живот. — Помоги мне. Вместе мы справимся.

Шевеление постепенно затихло. Ребенок успокаивался. То ли от звука моего голоса, то ли правда понимал меня и жалел. В любом случае это всегда работало, мне становилось легче. Возможно, не все потеряно, и я смогу выносить и родить дракона.

Наша связь с малышом крепла с каждым днем. Я сама не заметила, когда она превратилась в безусловную любовь. Я уже не представляла жизни без ребенка. Все мои планы, все надежды на будущее были теперь связаны с ним. Я жила ради него. Ради его первого взгляда, первого дыхания, первого крика. И знала — даже если весь мир отвернется от меня, он никогда не предаст.

Я всегда мечтала о детях. Но кто бы подумал, что это счастье мне подарит дракон… В итоге я простила его за то, что он помешал мне стать послушницей. Определенно, судьба матери лучше. Хоть и тяжелее, особенно в моем положении.

Мне нравилось говорить с малышом. Я хотела, чтобы он привыкал к моему голосу. Каждое его движение во мне напоминало, что я не одна. Внутри меня зарождалась жизнь, и ради нее я была готова вынести все.

Мои проблемы со здоровьем заметила та самая знахарка. Добрая женщина — единственная, кто знала о беременности. Она взялась мне помогать. Приходила в гости, готовила и убирала. Я не знала, чем заслужила ее доброту, но была безмерно благодарна. Одна я бы не справилась.

Она учила меня распознавать полезные травы и варить из них лекарственные настойки. Сама я тоже регулярно пила ее отвары. Благодаря им сложная беременность переносилась немного легче.

Но ребенок не переставал удивлять. Новый симптом появился как раз при знахарке. Она запекала в печке курицу, а я полулежала на тюфяке, когда меня одолела икота. Возможно, это не редкость при беременности, но моя была особенной даже в такой малости. Каждый раз икая, я выпускала изо рта струйку дыма. Ик! — дым. Ик! — дым.

Я задержала дыхание — не помогло. Икота не желала останавливаться. В момент, когда знахарка повернулась ко мне, я зажала рот рукой в попытке сдержать дым.