Терновая изгородь - Урсула Вернон

вёл лошадь дальше, медленно обходя колючую изгородь. Фея следовала за ним.

К вечеру он вернулся к первоначальному месту лагеря. Он отпустил лошадь пастись и снова развёл костёр.

Если он не уйдёт сам, мне придётся его прогнать, — подумала она. Напугать лошадь. Завязать эльфийские узлы в его волосах. Что-нибудь.

Он повернулся и взглянул на небо, оранжевый свет скользнул по его щеке. Он не выглядел человеком, которого легко спугнуть эльфийскими узлами.

Я могу превратиться в жабу перед ним. Или… эм…

Она провела руками по волосам. У неё было так мало сил, и большинство из них были связаны с тем, что осталось от башни. Теперь… ну, она могла призывать рыб. Рыбы, вероятно, не помогли бы в этой ситуации. Она могла попытаться уговорить келпи помочь ей, но они были дикими, да и для этого пришлось бы отправиться туда, где они водятся, а это означало оставить башню без защиты.

Начну с эльфийских узлов, — твёрдо сказала она себе. Много-много эльфийских узлов. Он будет расчёсывать их целую неделю.

Когда он затушил костёр и лёг, когда его дыхание стало медленным и ровным, она выскользнула из укрытия. В форме жабы она чувствовала бы себя безопаснее, но для эльфийских узлов нужны были пальцы.

Лагерь был полон густых синих теней. Настоящая фея — одна из Волшебного Народа по рождению и крови — могла бы сложиться в самой маленькой из этих теней и стать невидимой, как паутина.

Но она не была столь одарённой. Она могла лишь идти тихо, ставя босые ноги туда, где не было веток и листьев, которые могли бы её выдать.

Рыцарь не двигался. Его руки были аккуратно сложены у головы.

Она присела над ним, самый неожиданный из хищников, и слушала его дыхание.

Когда прошло несколько минут без движения, она беззвучно вздохнула, и её плечи расслабились с облегчением.

У него были густые кудрявые волосы — идеальные для эльфийских узлов. Фея протянула пальцы и коснулась одной пряди.

Она изогнулась и задрожала, медленно отделяясь от остальных. Она нахмурилась, сосредоточившись.

Как невероятно тонкая змея, волос начал двигаться сам по себе. Он обвился вокруг ближайшей пряди, сделал петлю, снова запутался.

Она щёлкнула пальцами, и второй волос присоединился к первому, затем третий. Они извивались, вплетая в себя другие.

Полуузел, полукоса — получившийся узел рос, связывая вместе десятки отдельных волос, затем сотни.

Когда прядь толщиной с её палец превратилась в сплошной мат, она откинулась на пятки и выдохнула.

Прошло так много времени. Но я всегда была хороша в эльфийских узлах…

Его рука мягко сомкнулась вокруг её запястья.

— Вы уже закончили? — спросил рыцарь.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Фея уставилась на руку, сжимающую её запястье, и первой её мыслью было не то, что её поймали, а то, что кто-то до неё дотронулся.

Прошло много лет с тех пор, как живое существо последний раз касалось её. Она не могла вспомнить, сколько именно. Она почти забыла, что такое вообще возможно — и вот оно, твёрдая тяжесть ладони и четырёх пальцев, прижатых к её коже.

— Я хотел спросить, не джинн ли ты, — медленно проговорил рыцарь, приподнимаясь. — Но джинны созданы из огня, а в тебе его нет.

Она покачала головой, всё ещё глядя на его руку. Её кожа казалась зеленоватой и болезненной в лунном свете рядом с его.

— Тогда, может, эльф?

Соврать казалось неправильным. Она облизала губы и ответила:

— Что-то вроде эльфа. Да.

— Понятно.

Она заговорила с ним, и он ответил. Этого тоже не случалось много лет.

Он отпустил её запястье. Она вздрогнула и подняла глаза.

Рыцарь слегка склонился — скорее кивнул, оставаясь сидеть.

— Ты следила за мной, — сказал он. — Я подумал, что ты что-то более зловещее. Я не хотел тебя пугать.

Его лицо было серьёзным и вежливым. А пучок волос, болтавшийся у левого уха, выглядел нелепо.

Он разговаривал с ней.

— Я… — Фея запнулась, потому что абсурдность ситуации — говорить с человеком и получать ответ — почти захлестнула её. Если бы она задумалась об этом слишком долго, то начала бы смеяться, или плакать, или и то, и другое сразу. — Я не испугалась.

Ей пришло в голову, что она могла бы убежать. Он сидел, а она присела на корточки, и у неё были все шансы добежать до деревьев. Приняв форму жабы, она могла бы спрятаться в листве.

Мне нужно уйти. Я уйду.

Но она не двигалась.

— Почему ты следила за мной? — спросил он.

Она задумалась. Всю правду она сказать не осмеливалась.

— Это моё место, — наконец ответила она. — А ты в нём.

— Прошу прощения за вторжение, госпожа.

Он отодвинулся, подняв руки, словно отстраняясь от неё.

— Я разожгу огонь, — сказал он. — Останься, пожалуйста.

Никто не просил её ни о чём с тех пор, как пала башня. Она сделала нерешительный шаг к лесу, затем остановилась. Кожа на запястье звенела, как эхо.

Он положил полено в костёр и раздул пламя, пока оно не затрещало. Затем сел и посмотрел на неё сквозь огонь.

— Огонь тебе не мешает? — спросил он. — Ты можешь сидеть рядом?

Мешает огонь? Что за существо он во мне видит?

Впрочем, может, вопрос и не такой странный. Она сама никогда не разводила костров. Когда было холодно или сыро, проще было принять облик жабы. Жаб не особо беспокоила сырость, а зимой они впадали в мирное оцепенение под листьями.

Она приблизилась, оставляя костёр между ними. Он попросил её остаться, и она останется — ненадолго. Но если он попытается схватить её, она убежит.

Молчание становилось неловким. Она поднесла руки к вискам.

— Прости, — сказала она. — Прошло… Я давно ни с кем не говорила… Очень давно.

Она скривилась.

— Ты… — Она попыталась подобрать правильное слово из тех, что предлагал её дар. — Сарацин?

Его брови взлетели вверх. На мгновение он выглядел оскорблённым, но затем его лицо вновь стало спокойным.

— Должно быть, прошло действительно много времени, — сказал он. — Это слово уже почти не используют.

Я сказала что-то не то. Это не заняло много времени.

Она покраснела.

— Прости.

Он покачал головой.

— Всё в порядке. Как долго ты здесь?

Желая поскорее перевести тему, она ответила честнее, чем собиралась.

— Не знаю. Годами. Я собиралась считать зимы, но засыпала и забывала, сколько уже прошло.

Она неопределённо махнула рукой в сторону дороги.

— Ещё до того, как люди построили это.

Его брови снова поползли вверх.

— Сначала людей было много, — продолжила она, не в силах остановиться. Словно внутри