Между небом и морем (СИ) - Вран Карина

Выглядит… убор этот довольно специфично. Как карнавальная или ритуальная маска тускло-серого цвета, соединенная с такого же цвета… каской? Это даже больше похоже на миску.

По ту сторону реальности у девушки имелся набор салатниц из нержавейки в трех размерах, вот этот, если бы блестел, мог бы стать четвертым предметом из набора.

У маски две прорези для глаз, узкая прорезь для рта, а еще… усы. В форме подковы.

Рэй снова меняет настройки, усато-мисочный головной убор опять незаметен.

— Вопрос снят, — палец вверх от чародея.

— У меня тоже вопрос, — Мася поднимает руку, как на уроке. — К ушастенькой. Ты хочешь, чтобы тебя наверняка прихлопнули, быстро, как муху. А в чем ты останешься? Разноцветье и блестяшки в волосах? Это ж будет… как бы помягче…

— Палево, — брякает Барби, которая не умеет в смягчение.

Правду-матку резать, да чтоб куски покрупнее — это про нее, а словесные кружева зеленокожая бережет для поэзии.

— Оружие в городе не все носят, — Хэйт начинает загибать пальцы. — Головные уборы, плащи и украшения отключает в настройках каждый второй. На наручи-перчатки мало кто обращает внимания, в тканой броне они неброские. Вот босые ноги — это заметно. Так что перед тем, как подергать львов за усы, я зайду в храм.

— Помолишься? — Барби явно все еще не в духе.

Боязнь высоты тесно связана с язвительностью орчанки. Баба-страж уверена, что эвент: Лестница в небо продлен для того, чтобы подгадить ей лично.

— Награду возьму, я же до сих пор не выкроила времени, чтобы погулять по их хранилищу, — глава Ненависти не сердится на бабу-стража, ведь это как на ветер обижаться за то, что он дует. — Вот как раз и навещу обитель.

— Обитель света и добра, — улыбается гнома. — Сходи. Добра у них там много. И на наш уровень подобрать можно.

— А нам тогда лучше заранее выдвинуться, — Спиритус потирает руки. — И маршрут проложить позаковыристей.

— Оставлю это на вас, — улыбка предвкушения на губах Хэйт. — Я в храм. По готовности — напишу в чат.

В хранилище Ордена Балеона встретили ее тепло. И с радостью согласились показать подходящие по ее запросу «туфельки»: тканая броня на уровень тридцать — тридцать пять и чтобы не выпадали при смерти. Но чтобы можно было передать-продать.

Даже если все остальное ей не очень подойдет, не важно: клан растет, кому-нибудь сгодится эта обувь. Главное, чтобы врагам ничего не досталось.

Выбор оказался невелик, всего две пары обуви. Сапоги рассвета и сандалии мученика.

У сапожек был пятипроцентный бонус к стихии света. А вот сандалии…

Сандалии мученика.

Тип: тканая броня.

Класс: эпическое.

Защита: 1. Прочность: 100/100.

Живучесть: −50.

Мудрость: +50.

Не может выпасть при смерти.

Необходимый уровень: 35.

— Я заберу эти, — сандалии сразу же занимают свой слот. — Большое спасибо.

Хэйт более, чем довольна: вещь функциональная, размен по статам отличный. Еще и с уменьшением здоровья — под быстрое убиение о вражин лучше не придумаешь.

«Готовность 5 минут», — сообщение в клан-чат. Сегодня там никто не флудит, пишут строго по делу. Имя этому общему делу — война.

«Принято», — ответы Рэя и Монка одинаковы. «+», — шедевр лаконичности от Клауфа.

«Кладбище проверил, чисто. Иду к ратуше», — развернутое от Лэндера.

Еще один тонкий момент: будет ли возле камня воскрешения городская стража? Будь Хэйт на месте одного из руководителей Прайда с их колоссальными вливаниями в репутацию с Ла Бьен, она бы нашла способ убрать патрули в том районе. Скажем, временно, до пересменки.

Когда не ждешь от людей честных и благородных поступков, получаешь меньше разочарований. Прайд смазал шестеренки правосудия. Решил, видимо, от души поглумиться над врагом, заперев его (их — «дубли» прыгали в город-порт компанией) в пределах безопасной области.

И этим «коты» здорово подсобили Хэйт, сами того не зная.

Глава Ненависти заявилась к портальным вратам Велегарда. Нашла глазами среди разного люда человечка из Прайда (это не сложно, меч над головой).

«Ветер напел: в Доране чисто. Мы прыгнем оттуда. Готовы».

Это от основной группы. Поэтичное вступление — оно не ради красивости. Клан Цю Фэн или же Осенний ветер — соотечественники Хель в игре, как выяснилось (танцовщица и выясняла), тоже имели односторонний «вар» с Прайдом.

Вялотекущая война: Цю Фэн потеснили в прибрежной локации, ветер отступил, но затаил обиду. При любом пересечении вне городской черты они дрались, но устраивать запланированные атаки почему-то не спешили. Прайд же занял лакомый кусочек территории Тионэи и не слишком напрягался с тем, чтобы гоняться за ветром.

Так, человек из Цю Фэн прогулялся по площади Дораны, столицы королевства Реймли. Огляделся: нет ли мечей над головами рядышком. И отправил письмо Хель. На этом роль Осеннего ветра завершена.

Мимоходом помочь соотечественнице и подгадить врагу — это же отличное дело. Как сказала демоница, цитируя, кажется, что-то из исконно-китайского: «Когда дерутся два тигра, большой загрызет маленького, но и сам будет ранен в битве. Дождись этого момента, и ты сможешь без труда добыть шкуры двух тигров».

Осенний ветер не союзник Ненависти. Но этого и не требуется.

«Понеслась», — отписка в чат от Хэйт.

И телепортация в Ла Бьен.

— Ах, хорошо…

«Ушли», — От Рэя. — «Прыгайте».

Убийца замечает собственные следы в рассыпанной крупе не сразу. Повезло, что никто другой не обратил внимания на эти неучтенные следы. Иначе все могло пойти не по сценарию Хэйт.

«Десять тел пошли к воскрешайке», — от Лэндера. — «Шрам проинструктировал держать на респе до посинения. Стражи не будет. Упакованы неплохо, но на сотку. Не хаи».

Восьмерка с печатками клана Ненависть мчит по узким улочкам. Благо, маршрут известен. За ними следует в тенях Рэй.

«Еще десятка», — снова Лэндер. — «Идут в верхний город. По эквипу примерно так же».

«Восток чист», — успокаивающая весть от Клауфа. — «А, есть один. Его сам».

«Пропусти», - от Монка. — «Кланхолл подкреплений не шлет?»

«!» — Клауф не рад.

«Нет шевелений», - отчет Лэндера.

Бегущие у входа в ратушу. Чинуша рад бы их не пустить, да зазубренный осколок выроста-пилы в руках гномы и квестовый флакон с зеленым шариком (такие получили все, кто бился на рыбном складе с Хворью и Гнилью) вынуждают дать дорогу пришлым.

И водички им принести: наглые вторженцы, коих даже нет в списке почетных граждан Ла Бьен (даже в самом низу списка, где три сотни имен!), затребовали отдых после тяжелого боя. Ради покоя жемчужины Янтарного Взморья и: «чтобы не сдохли вы все в корчах».

И диванчики передвинуть так, чтобы им удобнее сиделось.

И зачитать правила приобретения собственности в городе и окрестностях. Будто у них есть на это золото! А если есть, то почему они не в списке?

И еще раз сбегать за напитками для всех.

— Лучше бы все сдохли, — цедит местный.

Без уточнения, впрочем, кому предназначается пожелание: жителям города, вверенного заботам чиновников, или все же наглым вторженцам. Этим — в любой момент времени.

Когда дверь в ратушу распахивается снова, и в нее вваливается бедно одетая девушка, мужчина срывается:

— Вон! Не приёмные часы!

В ладони этой нищенки поблескивает флакон с зеленым шариком. А за спиной у младшего чиновника веет холодом.

— Это славно, — сообщает холод. — Значит, не пропускайте других посетителей, пока мы не закончим разговор с градоначальником.

Кричащая роскошь, кресло, смахивающее на трон, а на троне — колобок. Градоначальник Ла Бьен толст настолько, что практически кругл. Ноги-руки-голова выделяются из общей шарообразной массы. А еще он лыс, и ежеминутно протирает блестящую лысину шелковым платочком.