Елизавета Абаринова-Кожухова - Берегись вурдалака

Все молчали. Князь Григорий в упор разглядывал своих сподвижников, отчего те чувствовали себя очень неуютно, а некоторые даже отводили глаза в сторону. Когда электронные часы над дверью показали ровно 12.00, князь Григорий негромко кашлянул и постучал авторучкой по стакану. Все взоры устремились на него.

– Ну что ж, можем начинать, – заговорил князь Григорий. – Кажется, усе в сборе?

– Никак нет, Ваша Светлость! – вскочил самый молодой из сидевших вдоль стола. Это был тот неопытный вурдалак, что на сборище в землянке сомневался в голубом цвете аристократической крови. Теперь он, судя по лаптопу, лежащему перед ним на столе, выполнял обязанности секретаря. – Воевода Селифан отсутствует по уважительной причине: он со своею славной дружиной проводит в лесу воинские игрища.

– Верно говорят: война фигня, главное – учения, – скупо улыбнулся в усы князь Григорий. И тут же нахмурил брови: – Однако я не вижу Гробослава и барона Альберта. Где эти бездельники шатаются?

Юный вурдалак заглянул в лаптоп, хотя на экране, кроме какой-то скабрезной картинки, ничего не было:

– Не извольте беспокоиться, Ваша Светлость, они вот-вот подойдут. Барон готовит для вас некую приятную неожиданность. И Гробослав – тоже, но другую.

– Ну что же, посмотрим, посмотрим, – без особой радости произнес князь Григорий. – А пока суд да дело, приступим к повестке дня. Ну, что у нас там на сегодня?

Юноша с лаптопом снова вскочил с места:

– Пункт первый. Доклад ревизиононой комиссии о финансовом состоянии клуба. Пункт второй. О расследовании ночного налета на нашу штаб-квартиру и о наказании виновных. Третье…

Тут в дверь постучали.

– Входите! – крикнул князь Григорий. Дверь робко приотворилась и пропустила барона Альберта, одетого все в тот же невыразительный плащ, и с ним еще одного господина – в зеленом костюме, с длинными вьющимися волосами и небольшой бородкой.

– Простите за опоздание, – прямо с порога принялся оправдываться Альберт, – но я выполнил твою просьбу, князь – достал-таки господина Каширского.

– Каширский – это я, – с достоинством представился человек в зеленом костюме. – Для меня огромное счастье и немалая честь вновь встать под знамя Вашей Светлости, почтеннейший князь Григорий, и возобновить бескорыстное служение нашему общему делу. Разумеется, за самое скромное вознаграждение.

Князь Григорий пристально посмотрел на Каширского, тот спокойно выдержал взгляд.

– Ну что ж, это весьма похвально, что за скромное, – с едва скрываемым удовольствием проговорил князь Григорий, когда ему надоело играть "в гляделки". – Большого узнаграждения мы вам платить усе равно не сможем. Пока что.

– Я буду доволен и малым, – обаятельно улыбнулся Каширский. И со значением добавил: – Пока что.

– Ну вот и прекрасно. – Князь пригладил остатки волос, зачесанные на плешь. – После заседания мы с вами, господин Каширский, обсудим подробности и частности, а теперь…

Но тут в дверь опять постучали.

– Введите! – повысил голос князь Григорий. – То есть, входите!

В помещение, поддерживая репортерскую сумку, ввалился Гробослав, а за ним деловой будничной походкой вошел невысокий коренастый человек с немного хмурым лицом и коротко остриженными темными волосами.

– Князь, я исполнил твое приказание, – едва переступив порог, развязно зачастил Гробослав. – Отыскал того человечка, что ты заказывал.

И Гробослав ткнул пальцем в своего спутника, который спокойно и даже как-то с ленцой разглядывал князя Григория и всю честную беседу.

– Кто такоу? – переспросил князь.

– Каширский, – представил Гробослав. Все, кто был за столом, изумленно пооткрывали глаза и рты, один лишь князь Григорий остался невозмутим.

– О-очень приятно познакомиться, – радушно промолвил он. – Только, знаете, вот какая незадача – один Каширский у нас уже есть.

– Кто, этот? – второй Каширский повернул голову в сторону "первого". – Разве вы не видите, что он – гнусный самозванец?!

Первый Каширский при виде столь скоропостижно объявившегося конкурента порядком струхнул, однако нашел в себе силы огрызнуться:

– От самозванца слышу!

– Цыц! – прикрикнул князь Григорий. – Кто из вас самозуанец, а кто нет, мы сейчас выясним. Ну-ка, господа Каширские, покажите нам свое ремесло!

Первый Каширский артистически тряхнул кудрями:

– Ну что ж, господа, приступим. Вы уж какие-то больно сегодня мрачные. Веселее надо быть, радостнее. Не пройдет и минуты, как вам будет радостно и весело.

Более он ничего не сказал, лишь доброжелательно улыбаясь глядел на присутствующих. И точно – лица господ вурдалаков понемногу делались светлее, губы сами собой раздвигались в улыбку, в глазах зажигались огоньки. Кто-то даже неуверенно рассмеялся, но, обернувшись на князя Григория, резко замолк. Однако этого хватило, чтобы через миг все собрание, включая председателя, уже зашлось в одном общем и как бы беспричинном хохоте. Каширский сделал легкое движение плечами, как бы обозначая "цыганочку", и молодой вурдалак, схватив в охапку лаптоп, вскочил с места и пустился в пляс. Остальные тут же последовали его примеру, а князь Григорий даже вспрыгнул на стол и, сшибая "Нарзан" и "Колу", не совсем прилично откинулся назад и затряс воображаемыми грудями с золотыми украшениями (тоже воображаемыми). Не участвовали в этом безобразии лишь двое: второй Каширский взирал на пляску с презрительной ухмылкой, да барон Альберт, на которого сеанс его протеже отчего-то не подействовал, лишь головой качал, глядя на столь неподобающие действия своих соратников.

– Довольно! – крикнул князь Григорий. Каширский провел ладонью перед лицом, словно бы снимая чары, и дикие пляски тут же прекратились. Князь Григорий спрыгнул со стола и как ни в чем не бывало занял свое председательское место.

– Да-а, – отдышавшись, проговорил князь, – это вам, понимаете ли, не хухры-мухры. Только у другой раз, любезнейший, вы таких шуток с нами не шутите… Ну а вы, сударь, чем нас порадуете? – обратился он ко второму Каширскому.

– Я не какой-нибудь там шарлатан и на вякую дешевку не размениваюсь, – заговорил второй Каширский приятно-обволакивающим бархатным голосом. – Я психотэрапэут высшей категории и действую на сознание и на организм пациентов посредством установок. Сейчас ваши глаза закроются, но уши и другие органы будут воспринимать мои устаноуки…

Гробослав включил диктофон, и оттуда полилась медленная успокаивающая музыка. Каширский-второй чуть поморщился – очень уж низким было качество воспроизведения – но продолжал вещать: