Последний дракон Востока. В нитях любви - Катрина Кван

class="p1">– Мы не знаем, насколько глубоко под землей находимся. Если до поверхности еще далеко, а я попробую прорваться, пещера может обрушиться и похоронить нас заживо.

Я тяжело вздохнул:

– Не лучший вариант.

Мы помогли друг другу встать. Цзинь закинула руку мне на плечо, а я обнял ее за талию, поддерживая. Она едва держалась на ногах, болезненно опираясь на травмированную ступню. Молча мы стали искать путь из этого ужаса.

Перед нами возник блуждающий огонек, зловеще мерцая в нескольких шагах впереди. Затем появился еще один и еще – они выстраивались в линию, указывая на длинный узкий тоннель. Рядом с ним был другой, точно такой же, развилка уходила в две стороны. Огоньки звали нас направо.

– Нам сюда, – сказал я, разворачивая Цзинь так, чтобы мы пошли левее.

Я не дам обмануть себя дважды.

Глава 21

Извилистые тоннели оказались настоящим лабиринтом. Если бы не блуждающие огоньки и их простодушная натура, мы с Цзинь давно бы заблудились. При каждом разветвлении они настойчиво манили нас в определенном направлении. Мы ни разу не последовали за ними.

Проходы были узкими, а потолок низким. То и дело приходилось нагибаться, чтобы не удариться о свисающие сталактиты. Воздух был густым и затхлым. Не раз в голову закрадывались жуткие мысли о том, как стены рушатся и мы погибаем под обломками, как нас заживо хоронит под тоннами камня. Какая ужасная могила. Единственное, что не позволяло окончательно поддаться панике, – это ощущение теплого присутствия Цзинь рядом, ее едва заметные прикосновения, удерживающие меня в реальности.

Она хромала, стиснув зубы, пока мы пробирались все дальше вглубь, судя по наклонной поверхности под ногами и все более холодному воздуху. Мы отчаянно хотели выбраться наружу, но разве у нас был выбор? Я сомневался, что мы сумеем взобраться обратно по песчаной ловушке, в которую угодили. Надеялся лишь на то, что существо, создавшее эти тоннели, оставило себе путь к выходу.

Цзинь не пожаловалась ни разу, но я чувствовал ее боль. Мое собственное запястье начинало ныть в унисон с каждым ее шагом. Стало любопытно, ощущала ли она мою боль: саднящую в горле и пульсирующую в голове.

Мы плутали часами. Лабиринт казался бесконечным, стены словно двигались и меняли форму. Желудок болезненно сжимался от голода. Когда я в последний раз ел? Перед глазами возникли аппетитные образы риса с тушеными овощами. Вспомнилась жареная свинина, которую А-Ба готовил на Новый год. Все восхищались его специями, но он так и не поделился своим рецептом.

Я сглотнул, заставляя себя избавиться от этой мысли. Сейчас не время. В конце концов хитрые огоньки привели нас к обрыву. Поняв, что мы больше не поддаемся их уловкам, они принялись назойливо кружить вокруг, как капризные дети, требующие внимания. Легкий сквозняк, коснувшийся моего лица, подарил проблеск надежды. Свежий воздух. Значит, выход где-то рядом.

– Я спущусь первым, – сказал я, используя свет огоньков, чтобы оценить высоту.

Внизу виднелась земля. Не смертельный обрыв, но падение обещало быть болезненным.

Я глубоко вздохнул, осторожно свесился с края и, держась до последнего, наконец отпустил руки. Падение оказалось долгим, но мне удалось сгруппироваться и перекатиться, смягчив удар. Я застонал, поднимаясь на ноги. Все тело ломило – казалось, даже душа устала.

Я поднял голову:

– Здесь безопасно, моя дорогая.

– Ты уверен?

Я протянул руки:

– Доверься мне.

Цзинь села на край обрыва, глубоко вздохнула и позволила себе упасть. Я подхватил ее, мои руки обвились вокруг ее талии, а ее руки – вокруг моей шеи. Она вовсе не была легкой, врезалась в меня с силой… ну, с силой дракона. Я упал навзничь, приняв весь удар на себя, но не возражал.

Это было блаженство. Она была блаженством. Цзинь идеально устроилась в моих объятиях, ее волосы благоухали жасмином, наполняя мое сознание. Я утонул в ее глазах, в мягкости ее кожи. Мой взгляд задержался на ее губах дольше, чем следовало.

Наверное, я действительно был голоден. И, похоже, не я один. Цзинь смотрела на меня с неменьшей жадностью, ее пальцы скользнули по линии моей челюсти. Она изучала мое лицо, ее защита на мгновение пала. Наконец я ощутил ее радость. Отдал бы все на свете, чтобы остаться с ней вот так еще хоть немного. Жаль, что место для этого было неподходящее.

– Цзинь… – Ее имя слетело с моих губ шепотом. Ошибка. Заклинание, связавшее нас, разрушилось.

Щеки Цзинь окрасились легким румянцем. Она прочистила горло, нахмурив брови.

– Отпусти.

Я не стал сопротивляться. Освободив ее, с трудом поднялся на ноги и протянул руку. Сдержал вздох облегчения – и даже каплю радости, – когда она взяла ее без лишних слов. Наша нить светилась мягким багрянцем. Она еще не восстановилась до конца, не горела так ярко, как у других, но это было куда лучше, чем унылый серый оттенок, к которому я привык.

Я сделал шаг вперед и услышал, как подошва моего сапога гулко стукнула о гладкую поверхность. Это был не пол пещеры, а плитка. Я огляделся, пораженный, понимая, что каким-то образом мы оказались в заброшенной библиотеке.

Стены поднимались высоко вверх, а потолок сводился в величественный купол. Пространство заполняли ряды книжных полок, до отказа забитые древними бамбуковыми свитками и кожаными фолиантами. Мы очутились на самой верхней галерее, под нами уходило вниз не меньше сотни уровней. Дна не было видно. Толстый слой пыли покрывал каждую поверхность, а наши следы четко выделялись на грязном полу.

– Что это за место? – Мой голос эхом разнесся по бездонному атриуму, возвращаясь ко мне многократным шепотом, словно целая армия моих двойников делилась восторгом.

Цзинь, прихрамывая, подошла к резным гранитным перилам и заглянула вниз.

– Потерянная библиотека монахов Альбеона.

Я недоверчиво уставился на нее:

– Та самая, из легенд? Но что она делает здесь, посреди пустошей?

– Западные Пустоши не всегда были пустыми. Последний раз, когда я была здесь… – Она замолчала, заметив, как я жадно ловлю каждое ее слово.

– Продолжай, прошу.

Она глубоко вздохнула:

– Эти монахи были повсюду. Они строили монастыри по всем землям. Были не только набожными, но и учеными людьми, стремившимися поделиться своими знаниями с миром. Говорят, это был их самый крупный архив. По крайней мере, когда-то.

– Похоже, он был утерян во времени. – Я провел рукой по ближайшей стене, оставив чистую полосу на покрытой пылью поверхности. Ладонь стала черной. – Но как он оказался под землей?

– А что гласит легенда?

Я попытался вспомнить, как А-Ма готовила еду на кухне, рассказывая мне истории. Она всегда любила говорить во время работы, не терпела тишины. Хорошо, что у нее был такой болтливый сын.

– Много веков назад, – начал я вслух, – земли охватила война. Она прошлась по Пяти царствам, оставив после себя только разрушения. Монахи Альбеона бежали за море. Спасаясь, но не желая, чтобы их знания попали в чужие руки, они наложили заклятие, которое заставило библиотеку исчезнуть. – Я взглянул на нее. – И сколько в этом правды?

Цзинь слабо улыбнулась:

– Все это правда.

Я задумался о том, сколько всего она видела за свою жизнь. Сколько цивилизаций поднялось и пало на ее глазах. Сотни сражений между царствами, которых больше нет на картах… Сколько людей она любила и теряла.

Мы начали спускаться по винтовой лестнице на нижние этажи. Это оказалось нелегкой задачей, так как ее вывихнутая лодыжка мешала нормально передвигаться.

Мы едва осилили один пролет, прежде чем я повернулся к ней:

– Позволишь мне понести тебя?

Она заколебалась:

– Ты тоже ранен, Сай. Я справлюсь сама.

– Я чувствую себя лучше, – заверил я, и это действительно было правдой. Я не понимал почему, но быстрое исцеление дарило мне новые силы. Палец полностью отрос, боль в горле прошла, а мышцы почти восстановились. Разве что сильная жажда напоминала о себе, но в остальном я чувствовал себя отлично. Подозреваю, что причина моего чудесного выздоровления заключалась в крови, которой Цзинь напоила меня несколько дней назад.

Она провела языком по губам и вздохнула:

– Ладно.

Цзинь обвила рукой мои плечи, а я подхватил ее под спину и колени, прижимая к себе. Каждое мгновение в такой близости от нее казалось подарком судьбы. Когда-то я мечтал держать в объятиях свою Судьбу, хотя и представить не мог,