Райдо Витич - О чем молчит лед

— Знамо дело, в ей соль, — кивнул банник, стряхивая с густых, нечесаных волос прелые листья от банных веников. — Я те сразу сказал — раз Шахшиман сразу ее не забрал, потом возьмет. Им что не дают, то сильней хочется, и не так, так этак получат. Дотошные.

— Да зачем я ему, Щур, помилуй?!

— А не зачем, — отмахнулся домовой. — Не отдали, вот и нужна. Ты умом своим его ум понять и не силься — работа зряшная.

А Дуса разговор недавний припомнила, со сном ей привидевшимся сложила и ахнула от ужаса, рот ладошкой прикрыла: Щур со мной и пращур, Дедко Ярыч и Светлая Мать, защити дщерь рода Ранова! В круг встань, оборонь!..Научи, что делать.

— Дивьи племена супротив навьев встали, теснят те всех. Но до утра, чую, худого не случится, а к утру в путь двинетесь, к вам от каждого дивьего племени воин присоединится. Так-то нагу тяжко нас одолеть будет.

Дуса нехотя согласилась: Лелюшка знает, что говорит. Чутье жителей трех пространств не чета жителю одного мира. А что смолчит — худо, спору нет, однако не все то благо, что благим кажется и не все то скверно, что скверным представляется. И это как раз тот случай.

— Что с Финной и Аресом будет?

— Не боись, убивать их нагу без надобности — питают они его. Ты же рожь всю не съедаешь, на посев оставляешь?

Дева голову свесила: слышать такое и то страшно. К чему все идет? Когда такое было, чтобы человек чьей-то пищей становился, за рассаду как семена принимался? Как же живут наги, если так на мир смотрят?

И ясно стало, зачем Шахшиману крепище, род Рана: вот она житница, грядка добрая с готовым «урожаем».

А подумать только — самый сильный наг в крепище — душа от страха и предчувствия беды трепещет. Быстрее бы утро. Быстрее бы вывести нага из городища, родичей обезопасить хоть чуть.

— В храм иди да молкни. Я туточки посторожу, — сказал домовой. — Иди.

И в лицо неожиданно девочке дунул. Та разом раззевалась, мысль потеряла.

Поплелась к Волоху, не понимая зачем. Легла, расстелив плащ у огня и, заснула, себя не помня.

Глава 7

Ма-Гея с трудом с сына морок сняла, но что все до крупицы вывела, не поклялась бы. Потому устроила Сева в закутке Волоха под присмотром родовых и силовых знаков, и домой пошла — пора дочерью да Аресом заняться. Только бы сил хватило. А ведь еще в путь соколов сбирать…

Вышла их храмового круга и замерла — почудилось, что ждет ее кто-то за воротами, зовет. Волны энергии не светлые и не темные, зов не настырный и не приказной. Наг? Кад? Кто из дивьего племя свидеться хочет? Пожалуй.

Двинулась к воротам, а навстречу ей уже Тур — дозорный идет:

— Господари по твою милость, Ма-Гея. Впускать?

— Кто?

— Сама глянь. Ноне времена темные, кто в какую личину рядится, не разберешь, потому я за тобой и вышел.

Женщина молча прошла к вратам, чуть замешкалась в раздумьях отворить ли на вышку ли сперва влезть да сверху господарей оглядеть. И отринула стыдные опасения, головой качнув: совсем ты дочь Ярова дикой стала.

За врата шагнула и застыла, глядя на пришлых. А за спиной женщины воины выстраиваться начали, кто из любопытства, кто из опасения. Тур за Раном послал и тут же домовых всполошил — забегали те по городищу, будто пожар случился, заметались.

— Чего творится-то, — прогудел задумчиво Сивой, оглаживая бороду и поглядывая то на гостей, то всполошенных домовых. Лелюш протолкался, отпихивая с дороги зевак, к Ма-Гее, дернул ее за подол, взвыв:

— К чему кнежа полошить?! Чего гости вам?! Мало-ль шатаются?!..

— Цыть! — попытался угомонить его Сивой, но домовой грозно глянул на него, парализовав на пару минут.

— Хозяйка, не пускай господарей! Кабы лиху не быть!..

— С чего это? — тихо спросила его Ма-Гея, бровью не поведя. Взгляд ее по лицам гостей скользил, оценивал экипировку, самих пришлых — именитые господари, в пору в пояс им кланяться. Только с чего почитай от каждого племени самый знатный воин в крепище пришел? Ой, неспроста, ой, не по благу.

И кто пожаловал? Нив лесной в брони коры до подбородка, травы на голове в хвост собраны, а через грудь перевязь. Саламиф огневая в червленой одеже, а за спиной крестовины мечей видны.

Эльфина, дитя воздуха и та с клинком на поясе.

— Ты-то куда? Почто рез нацепила? — вздохнула Ма-Гея.

— Мы завсегда с вами были, вы с нами, негоже иначе-то.

— Что ж Журчалку да Стынь не прихватили?

— Недосуг им, — усмехнулась Саламиф. — Лелюш за них пойдет.

Домового передернуло:

— Почто явились-то?! Беды знать мало?! — зашипел, ощетинившись.

— Не фырчи, — бросил Нив.

— О какой беде болтаешь? — уставилась на домового Ма-Гея. Тот отступил, взгляд отвел, и исчез, словно не было его.

— Вот прохвост! — усмехнулся Сивой себе в бороду.

— С чем пожаловали, вижу, — тем временем молвила женщина. — Рада, что в силе договор и как прежде дивьи племена едины с арьими. Милости прошу в крепище, но оружие у врат оставьте — по закону вам известному лишь родичи с клинками в городище вхожи.

— Знаем, — заверила Саламиф. — Однако в город мы не войдем — тут останемся, утра дождемся.

— Что так? — насторожилась Ма-Гея: к чему звали тогда?

«К тому чтобы знала — здесь мы, наготове», — сверкнули искры в глазах Саламиф.

Женщина от того пуще встревожилась, обернулась, чтобы взглядом окинуть площадь и дома родичей, понять, что же гостей в круг не пускает. Домовые, что гуртом сбились у храма и шепчутся? Ерунда. То сроду не препятствовало. Племя-то одно и от роду не особо рознилось. С чего ж тут и сейчас станет?…

И с чего это домовые из домов выбежали?

Женщина уставилась в глаза Эльфиолы, что лгать да умалчивать по нраву своему не может, и увидела в роскосых наивных глазах подтверждение своей догадки. Качнуло Ма-Гею от страха и растерянности, а дитя воздуха голову склонила, полупрозрачной от смущения стала.

— Говорил, не бери ее, — проворчал Нив.

— Я и тебя не брала — сами пошли, — буркнула Саламиф.

Ма-Гея рукой махнула, приказывая сородичам скрыться за стеной, а сама к гостям пошла. Тут и Ран появился, за женой двинулся.

— Что случилось? — спросил тихо, за локоть ее придержав. Не укрылось от мужчины волнение жены.

— Наг, — прошептала та еле слышно. Рана в пот бросило. Обернулся на городище, что еще секунду назад добрым крепищем казалось, заступой роду, а теперь ловушкой чудился.

— Кто, где?

— Странник.

Ран от жены отодвинулся, глянул удивленно:

— Это с чего взяла?

Ма-Гея лишь плечами пожала:

— Некому боле.

— Разве ж наги людьми оборачиваются?