Леди, которая любила лошадей (СИ) - Демина Карина

- Да? И из которых будет? То-то лицо такое вот… до боли знакомое.

- Не знаю. И он не знает. Отец не говорил, а он не выяснял.

- И зря…

- Не лезь.

Марья фыркнула. Но все ж снизошла до пояснения:

- Выяснить будет несложно. Имя-то сохранилось, а там… Вещерский говорит, что архивы все знают.

- Так уж и все? – Василиса указала на тетушкины альбомы, которые теперь держала в спальне, не потому, что опасалась, что кто-то заглянет внутрь, скорее уж хотелось, чтобы были они под рукой. – И про лошадей?

- Думаю, и про лошадей… я велела, чтобы собрали каталоги, посмотришь, что есть… жеребых кобыл, извини, не отдам.

- И не надо.

Марья дотянулась до альбома.

- И жеребцов не всяких. На иных запись стоит уже, так что…

- Пока Хмурым обойдусь.

- Все такая же злобная скотина?

- Он не злобный, он недоверчивый, - Василиса сама открыла альбом на нужной странице. – Видишь?

- Красиво, - оценила Марья, только не понять, лошадь ли или же рисунок. Все ж стоило признать, что тетушка была весьма талантлива.

- Если… у меня получится… - Василиса прикусила губу. – Надеюсь, что получится, но… не уверена… если нет…

- Не попробуешь, не узнаешь, - Марья перелистнула страницу. – Вот тоже… нормальные женщины пейзажи пишут. Или натюрморты. Или… она меня терпела.

- Кто?

- Тетушка. Я знаю. Я… чувствовала, насколько я здесь лишняя. И Настасья тоже. Но у Настасьи свое дело, она кроме него ничего не замечала, даже если бы я сказала, то не поверила б. И ты не веришь.

- Просто… - Василиса провела пальцами по шершавой странице. Края ее потемнели, однако рисунок сохранился, точный и великолепный.

И невозможный.

Не бывает золотых лошадей. Это просто-напросто легенда. И все же… в ушах зазвучал бубен, и сердце отзывалось на удары его.

- У меня все иначе.

- Тебе здесь нравилось.

- Я не чувствовала себя никчемной.

- Ты и не была никчемной, - удивилась Марья. – Кто тебе сказал такую глупость?

- Никто, - вынуждена была признать Василиса. – Просто… ты красивая и сильная. Настасья красивая и умная. А я… ни красоты, ни ума, ни силы особой… ничего… даже на Радковских не походила. Знаю, слышала, как говорили…

- Выдрать бы этих говорунов на конюшне, - Марья нахмурилась.

- И что бы это изменило?

- Мне бы стало легче. И вообще… впрочем… может, ты и права… замуж тебе надо.

Поворот в беседе был неожиданным.

- Я проклята.

- Разберемся, - отмахнулась Марья, и стало очевидно, что она и вправду разберется, и эта вот решительность, говоря по правде, несколько пугала. – Со всем разберемся… в конце концов, дворянство можно получить и за личную выслугу. Правда, тогда скажут, что дело не в ней, а Вещерский просто купил мужа…

- Я не собираюсь замуж!

Не хватало еще, чтобы ей мужа покупали. Василиса, она… она лучше старой девой останется, да в тот же монастырь уйдет, чем вот так… или нет, в монастырь она точно не уйдет, не чувствует в себе должной набожности, но просто будет жить, как тетушка.

В этом доме.

При конюшнях. И… и дело у нее тоже есть. А муж… живут же люди и без мужа. Ничего страшного.

- Но слухи пойдут в любом-то случае… - Марья, как обычно, не услышала.

- Да с чего ты взяла, что он на мне жениться собрался?! Мы знакомы-то всего-ничего…

- Дорогая, если мужчина решает жениться, то вовсе не потому, что долго с кем-то там знаком, - произнесла Марья наставительно. – Это во-первых, а во-вторых, я же вижу, как он на тебя смотрит.

- Обыкновенно.

- Обыкновенно… пускай. Ладно, посмотрим еще… хотя Вещерский утверждает, что человек приличный. А приличный человек не станет смотреть на женщину этак вот…

- Как?!

- Вот так, как он, в общем, не станет, если не имеет серьезных намерений.

Василиса только головой покачала и сказала:

- Спать иди, а то поздно уже…

- Все одно не засну, - Марья с трудом подавила зевок. – Завтра… на конюшни поедем, попробую восстановить систему защиты, если, конечно, там работу не начнут…

Работу не начали, разве что Аким, словно чувствуя вину за отсутствие накануне, суетился сверх меры.

- Барышня… я ж ненадолго… в город… за солому сговаривался… - он улучил минуту, когда Марья отошла, и подобрался поближе. – И еще людишек думал найти, только…

Выглядел он расстроенным.

- Подумал, что Микитка приглянет, а этот неслух взял да приснул, а как проснулся, так спужался, сховался…

- Люди и вправду нужны.

- Так и я о том же ж! Мы ж с Микиткой вдвоем особо-то что? Ничего? Лошаденок вот он почистил, пообиходил…

- Вижу.

- Только толку-то… вон тот не жилец, - он указал на старого кнабструппера, который и вовсе не шевелился. – А прочим я льняное семя парю-то, для живота.

Марья остановилась перед красным строением и, задрав голову, уставилась куда-то под основание крыши. И стояла так долго, Василиса и волноваться-то стала. Но нет, вот Марья отряхнулась и принялась расстегивать жакет, который пристроила на обгоревшем столбе, нимало не беспокоясь, что столб этот был черен и сажист.

- Микитка! – заорал Аким, пугая лошадей и голубей. – Прими у госпожи… а то ж спачкается, а зола, зараза этакая, туго с одежи сходит.

Знакомый Василисе паренек бочком подобрался к столбу, с Марьи он не спускал настороженного взгляда, но и дядьку ослушаться не смел. Снявши жакет, он также бочком, с немалою опаской, отступил к леваде.

- И что с людьми? – поинтересовалась Василиса.

- Тяжко, - Аким вздохнул. – Вот… кого знаю, что надежный, так идти не хотят.

- Почему? Деньгами не обижу.

- Так… это же ж… - Аким явно смутился.

- Говори уже, как есть.

Предчувствия были нехорошими. А Марья меж тем подняла руки. Пальцы ее шелохнулись, пробуя сторожевую сеть. И та задрожала, заплясала, отзываясь охотно.

- Ну… того… кто толковый, тот при работе давно… при своем месте… и тратить не хотят. Мол, барышня, стало быть, вы, погуляете и уедете, а кто ж назад примет?

Василиса подавила вздох.

- А кто без работы, то ненадежные людишки, за ними пригляд нужон. Думаю, вот, может, кого из деревенских поверстать? Чтоб толковый и рукастый, а уж про лошадев-то и научим.

Он уставился на Василису, ожидая, как оценит она эту, в сущности неплохую идею.

- Пробуй, - сказала Василиса.

А сторожевая сеть наливалась силой, яркою, горячею, что само солнце. Одна за другой вспыхивали нити, а от них расходились другие, и третьи.Нитей становилось больше. Переплетаясь друг с другом, они создавали паутину.

- Неплохо, - сказала Марья, руки опустив. – Есть пара пробоев, но я их сейчас подправлю… пропуск нужно будет настроить. Ключ кому дать?

- Мне. И Акиму.

Акима удостоили взгляда, и он поспешно согнулся, всем видом показывая, что готов служить.

- Будет старшим, - решила Василиса. – Над конюхами. И оклад положу соответствующий.

- Не сомневайтесь, госпожа…

Марья кивнула.

И добавила.

- Ключа сделаю три. Ему с правом доступа… потом, как наберешь людей, то пусть внесет в память. Тебе – с возможностью корректировки и управления сетью.

- А третий?

- Мало ли… вдруг захочешь с кем поделиться.

- С кем?

- Не знаю… с управляющим, например. Сергей Владимирович обещал подыскать кого-нибудь.

- Уже один раз… - Василиса прикусила губу, чтоб не сказать лишнего. Но Марья поняла.

- Да, неудачно получилось. Но, во-первых, ты будешь здесь, а поверь опыту, чем ближе хозяин, тем благоразумней прислуга. Во-вторых, никто не заставляет тебя отдавать управляющему на откуп весь процесс. Пусть займется реконструкцией конюшен, кормами там, бумагами. Поверь, работы хватит на всех.

Пожалуй, что в этом имелся резон.

Марья же подошла к леваде и вздохнула:

- А отсюда они почти и не страшные…

Уже знакомая Василисе кобылка, завидев гостей, поспешила их поприветствовать. Подобравшись к самой ограде, она просунула меж жердями морду и попыталась ухватить Марью за рукав белой блузы.