Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер

то, что ты делаешь… вообще делать все, что тебе захочется, – до тех пор, пока тебя не поймают.

Она прижала руки к животу. Судя по звукам, которые она издавала сквозь всхлипы, она с трудом сдерживала тошноту.

Я положил руку ей на голову:

– Или ты можешь пойти со мной. Сделать что-то правильное. Что-то, имеющее смысл.

Она подняла на меня взгляд; ее хорошенькое личико побледнело от страха.

– Все умирают, детка, – очень мягко произнес я. – Все до единого. Тут нет никаких «если». Есть только «когда». – Я дал ей время подумать. – И когда ты будешь умирать, захочется ли тебе испытывать стыд за то, что сделала со своей жизнью? За то, что успела сделать, пока жила?

С минуту она смотрела мне в глаза в полной тишине, если не считать, конечно, ее сдавленного всхлипывания. Потом голова ее дернулась в едва заметном кивке.

– Обещаю тебе, что буду рядом с тобой, – сказал я. – Больше ничего обещать не могу. Только то, что буду с тобой так долго, как смогу.

– Хорошо, – прошептала она и прижалась ко мне лбом.

С минуту я поглаживал ее по волосам. Потом осторожно отстранился.

– Времени у нас в обрез, – мягко произнес я. – Стражи узнают о том, что Морган в Чикаго, самое позднее через несколько часов. Возможно, они уже в пути.

– Хорошо, – повторила она. – Ч-что нам делать?

Я набрал в грудь воздуха.

– Помимо всего прочего, я собираюсь установить священную связь, – ответил я.

Глаза ее расширились.

– Но… вы же сами говорили, что такие штуки жуть как опасны. Что так рисковать может только идиот.

– Я согласился помочь Дональду так-его-мать Моргану, когда он появился у моей двери, – вздохнул я. – Так что я компетентен в этом.

Она вытерла рукой глаза и нос.

– Что делать мне?

– Достань мою сумку с принадлежностями для ритуалов. И отнеси в машину, в которой сидит Мёрфи.

– Хорошо, – кивнула Молли. Она повернулась и сделала несколько шагов, но задержалась и оглянулась на меня через плечо: – Гарри.

– Да?

– Я знаю, что это нехорошо, но…

Я строго нахмурился.

Она тряхнула головой и подняла руки.

– Выслушайте меня. Я знаю, что это нехорошо, и я почти ничего не успела увидеть, но… Я правду говорю, Гарри. Думаю, кто-то залезал в голову капитану Люччо. Готова поспорить на свою жизнь.

Я решил не обращать внимания на холодок, пробежавший у меня по спине.

– Вполне может получиться, что ты ее проспоришь, – тихо произнес я. – И мою заодно. Иди принеси сумку.

Молли поспешила в лабораторию.

Я дождался, пока голова ее скрылась в люке, и повернулся посмотреть на Мыша. Пес с обеспокоенным видом сел. Раненого плеча он, казалось, не замечал, и от болезненной осторожности в его движениях не осталось и следа.

Пару лет назад Мыша уже сбил микроавтобусом один поганец. Мыш поднялся, догнал его и вернул долг с лихвой. Собаки фу вообще выносливы. Думаю, он выздоровел бы и без операции, хотя, конечно, это потребовало бы больше времени. Но я не догадывался, что на деле рана оказалась не такой серьезной, как с виду.

Другими словами, мой чертов пес надул разом и меня, и Молли.

– Так ты притворялся? – спросил я. – Чтобы Молли как следует осознала вину?

Мыш гордо вильнул хвостом.

– Черт, – с уважением пробормотал я. – Может, стоило назвать тебя Дензелом?

Он оскалил зубы в собачьей ухмылке.

– Сегодня вечером, – сказал я, – когда я пытался придумать, как мне найти Томаса, ты мне помешал. Я не задумывался над этим раньше, но ведь это ты помог ему найти меня, когда Мадригал Рейт продавал меня с интернет-аукциона.

Хвост вильнул сильнее.

– Можешь найти Томаса?

– Гав! – отозвался он, и его передние лапы оторвались на пару дюймов от пола.

Я кивнул и задумался. Потом поднял голову.

– У меня для тебя другое задание. Возможно, более важное. Ты не против?

Он встряхнулся, распушив шерсть, и потопал к двери. У самого порога он остановился и вопросительно оглянулся на меня.

– Хорошо, – сказал я, подходя к нему. – Слушай. Дело начинает пахнуть керосином…

Глава 35

Я оглянулся на неподвижную фигуру Люччо. Стресс от руководства поисками Моргана на протяжении неизвестно скольких дней вкупе с болью от травмы и действием лекарств, которыми я ее напичкал, не могли не сказаться: за все это время она ни разу