Месть зубной феи - Норклифф Джеймс

Чаросчёт стояла возле клетки и изучала свои заметки. Она, очевидно, готовилась представить фактические обстоятельства дела против Мэллори и Артура. Поверх своего белого костюма-тройки она надела белую мантию, а цилиндр сменила на парик.

Высоко над всеми собравшимися восседал Майор Крыса.

Это был старый резец в длинном судейском парике и мантии, подобной той, в которую была облачена Чаросчёт. А ещё Майор Крыса носил очки в золотой оправе, которые он часто снимал и энергично полировал уголком своей мантии.

У различных резцов, размещённых по залу, были какие-то свои обязанности. Двое были писцами и сидели за небольшим столом с перьевыми ручками наготове; другие, видимо, были стражниками – эти держали в руках поднятые вертикально бландербасы; один исключительно высокий резец был секретарём суда, чья работа состояла в том, чтобы говорить, кому что делать.

Артур с нарастающей тревогой оглядывал все эти создания.

– Похоже, здесь нет ни одного представителя защиты, – прошептал он. – Похоже, никто здесь нам не поможет.

– Это подстава, – возмущённо заявила Мэллори. – Дохлое дело. Нас пережуют и выплюнут, зуб даю!

– Тишина в зале суда! – потребовал секретарь, сердито зыркнув на Мэллори и Артура.

Удовлетворившись тем, что в зале стало тихо, секретарь возгласил:

– Встать перед его честью Майором Крысой!

Все, кто сидел, послушно встали, а те, кто стоял, так и остались стоять.

Майор Крыса признал этот знак уважения коротким кивком и снова принялся полировать свои очки. Секретарь провозгласил:

– Вы можете сесть!

Артур бросил взгляд на скамью присяжных. Там сидели два резца и с любопытством оглядывались по сторонам, а третьим присяжным, к его удивлению, была мышь. Когда он пригляделся повнимательнее, то увидел, что эта мышь совершенно точно была их мышь: те же подрагивающие усики, те же блескучие чёрные глаза. Мышь сидела на задних лапках на ограждении перед скамьёй присяжных и с интересом поглядывала по сторонам.

Артур не удержался и пихнул Мэллори в бок.

– Смотри, – зашептал он. – Третий присяжный. Это наша мышка!

Мэллори проследила за его взглядом.

– Всё, как я и думала, – сказала она. – Полная подстава! Как мы можем надеяться на справедливый суд, если главный свидетель обвинения сидит на скамье присяжных?

Артур не знал, что на это ответить, и времени подумать у него не было, потому что секретарь суда теперь смотрел прямо на них. Затем секретарь повернулся в сторону, туда, где ждал работник суда с подносом, на котором стояли два стакана с водой, две зубные щётки, миска из нержавеющей стали и тюбик.

По кивку секретаря работник суда приблизился к Мэллори и Артуру. Как будто официант подносит к столику поднос с напитками.

– Что это? – подозрительно поинтересовалась Мэллори.

Работник суда ничего не ответил, но поставил поднос на перегородку перед их скамьёй. Затем он взял зубную щётку, выдавил на неё немного пасты и протянул вместе со стаканом воды Артуру. Затем он проделал то же самое для Мэллори.

– Обалдеть, – проговорила Мэллори. – Мне не надо чистить зубы. Я весь день ничего не ела!

Работник суда проигнорировал её выкрик.

Артур тем временем пожал плечами и принялся энергично чистить зубы. Затем он глотнул побольше воды, прополоскал рот и выплюнул в миску.

– Давай, – посоветовал он Мэллори. – Зубная паста вовсе не плоха.

В первое мгновение казалось, что Мэллори воспротивится, но затем она схватила щётку и яростно начала чистить зубы.

– Это не зубная паста, – сказал работник суда, когда Мэллори сплюнула в миску.

Глаза Мэллори испуганно округлились.

– Что ты имеешь в виду? – вопросила она. – На вкус как зубная паста.

– Это зубная правда, – пояснил работник суда. – Это экономит время, если суду не приходится иметь дело с враками и умышленными искажениями.

– Что-что? – переспросила Мэллори.

– С ложью, – отрезал работник суда, забирая поднос со всем содержимым и отходя от детей.

Майор Крыса громко стукнул своим молоточком.

– Приступайте! – велел он.

Секретарь суда почтительно кивнул, затем кашлянул.

– Арестованные на скамье подсудимых, – возгласил он пронзительно жиденьким голосом, – клянётесь ли вы говорить зуб, только зуб и ничего вроде зуба?[6]

Мэллори и Артур переглянулись.

Зуб?

– Вы, наверное, хотели сказать «правду?» – спросил Артур, не забыв прибавить «сэр».

Секретарь повернулся к присяжным.

– Присяжные, подтвердите свою личность.

Первый присяжный сказал:

– Я зуб.

Второй присяжный сказал:

– Я только зуб.

Мышь сказала:

– Будучи мышью, я ничего вроде зуба. – И, как и Артур, прибавила «сэр».

Секретарь снова повернулся к Мэллори и Артуру.

– Итак, – повторил он, – клянётесь ли вы говорить зуб, только зуб и ничего вроде зуба?

Мэллори заёрзала, поглядывая на присяжных. К собственной досаде, она тотчас поняла, что впервые в жизни принуждена говорить правду. Проклятая зубная правда…

– Ладно, – проговорила она неохотно.

Артур ответил:

– Да, сэр.

– Итак, судебное заседание начинается, – провозгласил секретарь.

Чаросчёт, прочистив горло, начала излагать обстоятельства дела против Мэллори и Артура. Она говорила осмотрительно, поясняя каждое из обвинений, предъявленных им в канцелярии. Артур чувствовал, что их просто не могут не признать виновными.

Чаросчёт детально описала хитрейший план Мэллори, включая те позорные причины, что побудили её попытаться изловить Зубную фею, и даже привела цитаты из дневника Мэллори. Она особо подчеркнула, что, похитив Зубную фею, Мэллори надеялась, что другие дети останутся без её визитов.

Тут зал суда ахнул.

Мэллори не сдержалась и высунула язык.

– Не надо! – мучительно взмолился Артур громким шёпотом.

– Почему нет-то? – пробурчала Мэллори. – Всё и так против нас. Дело сшито. Нам крышка!

– Может, нам и поделом, – шепнул Артур.

– Говори за себя! – зашипела Мэллори.

– Тишина в зале суда! – взревел секретарь, бросив ещё один сердитый взгляд на Артура и Мэллори.

Затем Чаросчёт рассказала, каким образом Мэллори поймала Зубную фею в чёрный мешочек, как положила мешочек в гольф и, наконец, уговорила Артура одолжить клетку в качестве более надёжной тюрьмы.

Артур опустил голову.

После этого Чаросчёт описала переговоры и отметила, что мышь добросовестно согласилась на условия выкупа, условия, которые сама Мэллори и не думала соблюдать. И снова Чаросчёт зачитала из дневника Мэллори, и снова присутствующие в зале суда шокированно ахнули.

– Не надо! – зашептал Артур, боясь, что Мэллори опять высунет язык.

– Не распускай нюни! – негромко возмутилась Мэллори.

В последнем пункте обвинения излагалось, как Мэллори отрицала, что они пришли к соглашению, и дала понять, что ста долларов может быть недостаточно. На этот раз резцы, сидевшие в разных концах зала суда, недоверчиво зашипели, и секретарю снова пришлось призывать к порядку.

– Что ты можешь сказать в своё оправдание? – спросил Майор Крыса прерывающимся голосом.

– А смысл? – фыркнула Мэллори. – Вы, ребята, и так уже всё решили.

– Я расцениваю это как «нет», – сказал Майор Крыса. – Запишите это, писцы.

– А теперь, – проговорила Чаросчёт, поворачиваясь к Артуру. – Суд должен заслушать дело подельника Мэллори, владельца этой переносной тюрьмы, которую он по доброй воле предоставил для заточения Зубной феи и в которой уже заточено живое существо, по притязаниям вышеупомянутого подельника якобы принадлежащее ему!

Зал суда снова ахнул.

– Этим другим живым существом, – пояснила Чаросчёт, – является маленький неговорящий волнистый попугайчик по имени Брюс.

– Тишина! – прокричал секретарь суда, заглушая хор бормочущих, ахающих и ворчащих голосов.

Однако в этот момент один голос произнёс:

– Вопрос по порядку ведения заседания, Ваша честь!