Это кто переродился? Трилогия - Сириус Дрейк

— Идиот, — сказала Марьяна, пока мы с ней бежали к остановке. — Знаю я таких. Гордости полные штаны, а на деле ноль без палочки.

Я согласился. Пусть скажет «спасибо», что не получил иголку в глаз, или еще куда поважнее. Чую, завтра мне придется встретиться еще с массой «славных» ребят, предки которых поднялись до самых верхов.

К нам подъехало такси. Открыв дверь, Марьяна обернулась:

— Ты это… Спасибо, что прикрыл.

— Не в первый раз.

Помахав мне, Марьяна отправилась к себе. Проводив ее глазами, я направился по мокрому тротуару.

— Только не говори, что не знал ее? — спросил я Ивана.

— Марьяну? — отозвался он. — Нет. Видел только пару раз через забор и издалека, еще в далеком детстве. Нас не спешили знакомить. Все же она наследница, а я… никто.

— И бабушку ты тоже ни разу не встречал?

— Шутишь? Я и со своим отцом не шибко виделся. Пару раз получал от него подачки в интернате, и все…

Он грустно вздохнул.

Ливень же только усилился. Прохожие быстро исчезли с улиц, а я вдохнул освежающий запах дождя. На ум пришли наши с Дарьей посиделки во время долгих вечеров. Она сидела с книжкой у камина, а я лежал на золоте… любовался своей Принцессой…

— Ты чего улыбаешься? — удивился Иван. — Вспомнил, как это хорошо, летать по небу?

— Это не твое дело. Иди лучше поспи часок.

— А ты в это время будешь пользоваться моим телом⁈

— Правильно думаешь. Да и вообще, два сознания на одно тело — как-то многовато.

Уже начало темнеть, и я, слушая его непрекращающийся бубнеж, прибавил шагу. Под аркой во двор меня уже ждали.

— Вот и он! — и трое хмурых мужиков взяли меня в кольцо. — Что, парень, думал хамство в адрес наследника рода Зориных сойдет тебе с рук?

— Конечно, — улыбнулся я, засунув руки в карманы и нащупав свои любимые кастеты.

Потасовка была совсем скучной, да и навара с них было немного. Всего-то золоченая пряжка и еще кольцо — в ухе. И чего они так любят совать себе на рожу все эти кольца? Чтобы вся «сокровищница» на виду была что ли?

— Лучше бы Позорин пришел сам, — прошипел я, дергая колечко. В ответ зазвучали мольбы о пощаде. Еще двое любителей драк в подворотне жались у стены, подвывая как побитые собаки. — Ты же передашь ему, что он так и не вырос из торговца рыбой?

Тот мелко закивал, и я решил сжалиться. Вырвал кольцо и пошел прежней дорогой. Криков сзади было много.

— А ты не перебарщиваешь? — поинтересовался Иван. — Мало тебе Лео с Эмилем?

— В следующий они лишатся жизни.

В баре клиентов было немного, а Борис, завидев меня, присвистнул:

— А эта девчонка на тебя хорошо влияет, Иван! Хорошо выглядишь.

Остальные тоже удивленно обернулись. Большие пальцы мигом вскинулись вверх.

— Я к себе, потише тут, — и направился в комнату.

Раз завтра у меня тяжелый день, следует хорошенько выспаться. На золоте, естественно.

* * *

Было уже темно. Парень все сидел в баре, но ни один из Инквизиторов и не думал вылезать из автомобиля.

— Не думаешь, что ошибся? — спросил Григорий, младший Инквизитор. — Это какой-то шкет. Ему и двадцати не дашь.

— И тем не менее, он отделал трех взрослых мужиков, — ответил Лаврентий. — Без оружия.

Григорий фыркнул.

— Подумаешь! Ты же сам их видел. Эти лощеные олухи только стариков изводить да баб пугать способны. Мне кажется, мы теряем время.

Лаврентий долго не отвечал.

С этим парнем они пересеклись еще час назад — случайно, в парикмахерской, куда Лаврентий зашел побрить голову. Их разделяла плотная ширма, но взгляд из зеркала сразу привлек внимание Инквизитора. В его голове всплыл вчерашний бандит на складе — за маской были похожие глаза.

Это тот самый преступник? Или Лаврентий все же с годами превращается в параноика? Однако напарник не лукавил — двигался этот парень и впрямь очень странно, однако никакой Древней магии от него не исходило. По крайней мере, в драке с той троицей он ее не использовал.

Инквизитор сомневался. Сунувшись в бардачок, он вытащил монету, которую нашел вчера на пепелище. Странную монету…

Подкинув ее в воздух, он поймал ее. Орел.

— Нужно проверить.

Сказав это, Лаврентий вышел из машины.

— Если не вернусь через пятнадцать минут, — бросил он через плечо. — Вызывай подкрепление.

* * *

Борис никак не мог взять в толк, что же скрывает Иван? А то, что он что-то скрывает — это к гадалке не ходи. Нет, в амнезию ему не верилось. Тот никчемный клоун, которого знала вся округа, словно испарился, а этот новый Иван был совсем другим: походка, взгляд, движения…

Неужели он повзрослел⁈

— Ха, еще чего? — ухмыльнулся Борис. По своему опыту он знал — если человек идиот в молодости, то и в старости он едва ли поменяется.

— Просто парень влюбился, — заметил пьянчужка с другого конца стойки. — Я вот в его годы, пока за женой ухаживал, даже причесывался…

— Пока было что причесывать! — хмыкнули сбоку, и весь зал расхохотался.

Борис ухмыльнулся в усы. Хотя не плевать ли, что там с Иваном? За те дни, что под его крышей появился этот странный парень, Борис избавился от навязчивой «крыши», сохранил таким трудом заработанное золото и нанял толковую магичку для защиты от порталов.

Все это обещало одно — деньги, ибо посетителей тоже прибавилось. Более того, в присутствии Ивана они отчего-то вели себя как хомячки на водопое. Даже Борис иной раз опасался пересекаться с ним взглядом.

— Чудеса… — покачал головой бармен, и вдруг голоса в баре как-то притихли. Что, Ивану не спится?

Он поднял глаза и натолкнулся на взгляд, прошибающий насквозь. Нет, это был не Иван.

А Инквизитор.

Хлопнула дверь, затем еще и еще, и вот от посетителей остался один Силантий, мирно похрапывающий на столешнице. Невольно Борис ему позавидовал.

— Что вам угодно? — смог он выдавить из себя.

Инквизитор поправил пенсне и, сверкнув стеклышками, произнес:

— Парень, который зашел в этот бар полчаса назад. Кто он?

Борису не хотелось открывать рот, но на него нашел такой страх, что он не смог не ответить:

— Иван? Он тут…

— Позовите его. Быстро.

Борис сам не заметил, как оказался у комнаты Ивана. Внутри стояла тишина, а дверь была заперта. Следовало бы постучаться, но бармена взял такой страх, что он открыл дверь своим ключом.

— Иван там… — и замер на полуслове.

В комнате было темно,