Райдо Витич - Обитель Варн

`Я не человек, зря ты связался со мной', - прошептала, находясь, как во сне.

Игнат замер, осторожно, отодвинул ее от себя, вглядываясь в лицо:

— Ты что-то сказала? Я точно слышал…

`Глупый', - вздохнула Лесс.

Игнат, с минуту не мигая, смотрел в пустые черные зрачки Варн и прошептал:

— Ты передаешь мне свои мысли? Кто ты?

`Я Варн, дурачок'.

— Какая Варн?

`Какая разница? Отстань'

— Ты права, — прикоснулся лбом к ее лбу, провел пальцами по лицу, нежно, еле

касаясь. — Мне все равно кто ты: человек, Варн, чайка, русалочка. Я люблю тебя.

`Что такое любовь'?

— Когда тебя нет, есть только тот, кого любишь.

`Это слепота'.

— Возможно. Но это очень важная и приятная слепота. Останься со мной, не уходи

больше. Я сделаю все, что ты хочешь. Я даже готов убить ради тебя. Не знаю, что

со мной, лишь одна мысль в голове, один образ с утра и до вечера — ты. Я лежу

ночью и думаю — где ты? С кем? Хожу, как омороченый, и все надеюсь, а на что,

сам не понимаю.

`Ты просто слышал мой голос'.

— Причем тут твой голос?

Лесс отвернулась, отстранилась, выскользнув из его рук.

— Постой, давай обработаем раны.

`Не стоит, сами заживут'.

— Давай хоть промоем их антисептиком.

`Промоем'?

— Да, пойдем

Игнат подхватил ее на руки и понес в ванную комнату, поставил перед умывальником

у огромного зеркала, в котором отражалась просторная чистенькая комната в сине-голубых

тонах, душевая кабинка, яркие пушистые полотенца на серебристых кольцах. И Варн.

Лесс замерла, вцепившись в края умывальника, пристально рассматривала себя и

утонула в черных зрачках, как в омуте. Комната закружилась, замелькали пятна

полотенец бликами на кафеле; белое лицо, черные волосы, черная одежда и черные

глаза. Полетели каруселью смутные образы: Игнат, Хоф, Бэф…

Лесс рухнула.

— Ты напугала меня, — погладил ее по волосам смуглый парень.

Лесс резко села, удивленно уставившись на мужское лицо, и огляделась вокруг:

широкая постель, подушки с выбивкой, пушистое одеяло, синий шелк пижамной

рубашки на своей груди и руках. Вокруг светло и тихо. За окнами день.

`Который час'?

Игнат пожал плечами и посмотрел на часы, встроенные в голограммный снимок

хрупкой шатенки на стене:

— Одиннадцать.

`А как же? А что же'? — нахмурилась Лесс, пытаясь понять, что ее обеспокоит,

вспомнить хоть что-то из `вчера', чтоб понять что сегодня. Но в памяти было тихо

и пусто, лишь какой-то мужчина бился в ней, словно сквозь немую стену, но кто он,

какой, и что за стена, она не могла понять. Тряхнула волосами, сжала виски,

пытаясь сосредоточиться. Тщетно.

— Тебе все еще плохо? Я говорил: нужно вызвать врача, ты серьезно ранена. Такое

чувство, что на тебя напал зверь, вся грудь исцарапана, вся в крови.

Лесс принялась лихорадочно освобождаться от пижамы, чтоб рассмотреть себя, а

потом вопросительно уставилась на парня: где же те страшные раны, о которых ты

говорил?

— Не….не знаю, — растерялся тот, видя на коже девушки лишь пару белесых

шрамов. Но ведь он мог поклясться, грудь была разодрана в клочья!

Лесс вскочила и заметалась по комнате: она не помнила ее, не понимала, где

находится, у кого, с кем, и кто она сама и как оказалась здесь?

— Ты что? Что ты ищешь? Одежду? Я принесу…

Лес развернулась парню:

— Кто ты?

Тот окаменел, потом глубоко, через силу вздохнул и качнулся к девушке, желая

прикоснуться.

— Кто ты? Кто я? — повторила девушка, кривясь от непонимания и беспокойства.

— Я? Ты?

Казалось он не понял вопроса и не хотел понимать, смотрел на Лесс с

благоговением и гладил, перебирал волосы, касался губами лица.

— Кто ты?! — оттолкнула его Варн.

— Я твой муж, — брякнул он первое, что пришло на ум от огорчения, что она

отстранилась. Девушка растерянно хлопнула ресницами, нахмурилась, с подозрением

и не доверием глядя на парня:

— Ч-что? — голос подсел.

— Я твой муж, Игнат, — осмелел тот, и подтянул девушку к себе, обнял

настойчиво, крепко, и принялся придумывать на ходу, очень надеясь, что правда

откроется не скоро, а когда откроется, девушка уже полюбит его, не бросит. И

простит ложь. — На тебя вчера кто-то напал. Ты сильно испугалась, и твоя

психика устроила амнезию. Со временем ты все вспомнишь, я помогу. У нас все

будет хорошо. Я учусь, а ты не учишься и не работаешь, потому что ты моя жена.

Нам помогают мои родители. А твои… ты сирота.

Заглянул ей в глаза — поверила ли?

Лесс лишь хлопала ресницами, находясь в полной прострации…

Глава 8.

— Бэф…

— Оставь меня!!

Майгра сдуло в коридор. Урва сжался, с трудом устояв на ногах. Долго молчал,

боясь нарушить раздумья вожака, и тихо, скорей для себя, чем для ушей

Бэфросиаста, сказал:

— Если заснула где-то, то дорогу домой уже не найдет. Молодая…

Бэф угрюмо смотрел в окно на острые пики горных вершин. В свете дня они,

казалось, смеялись над ним: ну, что, перехитрил судьбу? Превратил ласточку в

ворону?

Бефросиаст скрипнул зубами:

— Еще не все вернулись.

— Остались только Май и Сувиост.

В зал вплыл Дейнгрин, послонялся и спросил, сев в кресло:

— Помощь нужна? На границе двенадцать Варн, они помогут.

— Сами, — отрезал Бэф, даже не повернувшись к гостю.

Тот с сомнением качнул головой:

— Вы еще не нашли изгоев, а уже несете потери.

— Лесс вернется.

— Как? Память молодых, что зарница — мелькнула и погасла. Прими мои

соболезнования.

— Оставь их при себе. Лесс вернется. А чужаки будут выданы тебе в течение двух

суток. Майгр!

— Да, Бэф, — несмело высунулся из-за косяка двери тот.

— Останешься за меня. Я иду в город. Ты тоже, — бросил недовольный взгляд на