Часовой: Курсант - Дейлор Смит

меня особого все равно нет. Я нашарил в углублении черного панциря небольшую выпуклость, изо всех сил нажал и откинулся на пятки.

Раздалось жужжание шестеренчатых приводов и доспехи поверженного Часового стали раскрываться, как цветочные лепестки. Детали брони неспешно расходились в стороны, каждая, однако, оставаясь присоединенная к соседней. Я с облегчением выдохнул. Господи боже, ну хоть в этом немного повезло! Не все время же судьбинушке поворачиваться ко мне неприглядной волосатой задницей!

Когда черные, испещренные древними рунами доспехи Фляйшера раскрылись, я снял с его головы тяжёлый шлем и увидел его изуродованное старыми шрамами лицо. Он не дышал и казался спящим. На теле не было ни одной новой царапины. В отличии от курсантских, его броня с честью выдержала все удары. Кроме последнего. Из уголка рта Фляйшера тянулась засохшая ниточка крови. Только это и указывало на внутренние повреждения, несопоставимые с жизнью.

— И я бы мог так же лежать, как он, — прошептал я, — не упади на дерево, а затем в воду.

Зелёный искусственный глаз недобро мерцал. Правый, широко раскрытый, был наполнен кровью и смотрел строго вверх. Я, скрипя сердце, протянул руку и закрыл его. Поднатужившись, ухватил за туловище и вытащил из доспехов. Не теряя времени, я сбросил тело погибшего в болотистую воду. Где оно и ушло камнем на неглубокое дно, даже не булькнув. Покойся со своими богами, Часовой. Твоё тело останется нетронутым долгие годы. И никто из пришлых из-за неведомой грани тварей не полакомится тобой. Больше я ничего для него сделать не мог.

Не теряя времени, я лег на место мастер-сержанта, нажал на кнопку под поясом панциря и быстро раскинул руки. Зажужжали шестерни и хитроумная механика, оживлённая энергией зеленого алхимического или волшебного, неважно, камня, вновь собрала доспехи на мне. Я выдохнул. Сели как влитые. Легко поднялся на ноги и сам подивился этой легкости. Да, что называется, почувствуй разницу. Единственное что… Я уныло покосился на левую руку. От локтя и ниже она осталась незащищенной. Протез пристёгивался отдельно. Видно, у погибшего их был целый набор на все случаи жизни. Ладно, переживем. Но мне нужно оружие.

Я поднял его протез и разобрался, как отстегнуть клинок. Так, что мы имеем? Метровой длины, из серебристой, покрытой рунами стали, сужающийся к концу острием иглы. К сожалению, он был лишен гарды, а рукоять позволяла держать его только одной рукой, и то в стальной перчатке. Пусть. Лучше такое оружие, чем совсем без него. Я еще раз внимательно осмотрел себя. А это что?

На левом бедре было небольшое углубление в пластине. Я захватил его голыми пальцами и слегка потянул. Со щелчком пластина откинулась, как на петлях. Тайничок? Я с любопытством сунул внутрь руку и кое-что нащупал. Этим кое-чем оказалась сшитая из промасленной кожи наглухо застегнутая трубочка-пенал, короткий простой нож в потёртый ножнах, диковинного вида стальной жетон на цепочке и… Мешочек.

Я жадно принялся разбирать добычу. С ножом все понятно. Жетон, похожий на вычурный циферблат старинных часов, скорее всего являлся отличительным знаком Часовых. Тоже ясно. В мешочке оказался зелёный камень-кристалл. Запасная энергия для брони, возликовал я. Живем. Пенал… Трясущимися пальцами расстёгивая цилиндр, я молился, чтобы там оказалось то, на что я рассчитывал. Что ж, и здесь удача оказалась на моей стороне. Внутри кожаного пенала находились свернутые в трубочку несколько географических карт. Так же в тубусе нашелся короткий свинцовый карандашик. Я поднял лицо к звёздному небу. Я выберусь. Я обязательно выберусь из этого болота. И приду туда, где безопасно. Приду к людям. Сделаю все, чтобы не сдохнуть в этом мире.

Я бережно упрятал свои сокровища обратно в тайник и нахлобучил на голову шлем. В нем было гораздо удобнее и видимость лучше, чем в моем старом. Немудрено. Взял правой рукой клинок и крепко его сжал. Не замечая его тяжести, я всем телом повернулся в обратную сторону. Мне еще предстояло пройти немало шагов. И начать следовало с первого.

Я решительно поднял закованную в черное железо ногу и опустил в болотистую воду.

Трудно описать тяготы, которые меня поджидали на всем пути прохождения через это клятое болото. Моя решительность и вспыхнувшая было бравада куда-то бесследно испарились буквально через две сотни шагов. Во-первых, запах. Я никак не мог к нему привыкнуть. Настойчивая, въедливая вонь затхлой воды и болотных газов упорно лезла в щели шлема, забираясь в ноздри и раздражая горло. От ароматов разлившейся на сколько хватало глаз болотной пустыни начинало тошнить. Во-вторых, я был слишком тяжелым. Доспехи Фляйшера весили на порядок больше ученических, и пусть за счёт энергетического кристалла и хитроумной конструкции я особо не замечал давящей на меня массы, это не значило, что я парил как пушинка. Наоборот, с каждым шагом я проваливался в хлюпающую жижу чуть ли не по бедра, с трудом вырывая ноги для следующего шага.

Я уже и так старался держаться редких древесных островков и торчащих над болотистой водой кочек, но этих спасительных оазисов было раз два и обчелся, и практически все время я был вынужден, пыхтя и хекая, плестись по воде. Я старался не думать, что произойдёт, если я умудрюсь угодить в трясину или невидимую сверху глубокую прогалину. В моих рунических латах Часового я уйду до самого дна и пикнуть не успею! Но меня, видимо, хранили местные святые или же сам по себе болотистый край, пусть и обширный, не был излишне глубоким. Пока мне везло. Везло не ухнуть под вонючую жижу и не наткнуться на выводок ядовитых змей, способных забраться через малейшие щели в доспехах и доставить мне кучу неприятных моментов.

Я упрямо шел и шел вперед, под размеренное жужжание приводов своих чёрных доспехов. Вокруг и надо мной все так же властвовала звёздная ночь. Сколько я шел, я не знал. И долго ли ещё идти, тоже. А куда я иду? И иду ли в нужном направлении? Пока я еще успешно ориентировался по звёздам, а дальше? Не хотелось бы блуждать по этой замечательной местности до скончания жизни. Кляня себя последними словами, я остановился. Карты. Ну какой же я олух! У меня же теперь есть географические карты погибшего инструктора.

Выбравшись на весьма кстати подвернувшийся островок, поросший чахлым влажным мхом и кустарником, я вытащил заветный пенал из промасленной кожи. Вот и пригодилась свободная от латной перчатки рука! Я сноровисто расправил свёрнутые трубочкой листы из плотной бумаги, напоминающей пергамент, и, пользуясь мертвенным светом луны и своим обострившимся зрением, стал более внимательно