Часовой: Курсант - Дейлор Смит

нырнула вниз, словно угодила в воздушную яму и, не отрывая от меня пристального взора, отчетливо произнесла:

— Кто ты?

Не знаю, как я умудрился ее услышать. И не было ли это просто моим разгулявшимся воображением? Но я отчетливо видел, как ее губы складывались и так же отчетливо слышал заданный ею вопрос.

— Кто ты?

Я застыл безвольным истуканом, плененный взглядом ее изумрудных нечеловеческих глаз, как мышь гипнозом удава. Мне казалось, что она видит меня насквозь. И понимает, что перед ней лишь оболочка Альрика Безродного или Алексея Бестужева. Неважно.

— Кто ты?

И тут у Германа сдали нервы. Он громко заорал, перекрикивая и вой ветра, и шум вращающихся лопастей движетелей:

— Она пытается околдовать нас! Внутрь. Все внутрь!!

— Иди ко мне.

Это она сказала мне. И я сделал шаг ей навстречу. Лада, неестественно взвизгнув, попыталась схватить меня латной перчаткой. Но ее стальные пальцы лишь со скрежетом сорвались с моего наплечника. А я, не видя перед собой больше ничего, кроме ее огромных, заполнивших все ночное небо зеленых глаз, сделал ещё один шаг и оказался на самом краю палубы.

— Он успел отстегнуть страховку! — не своим голосом взвыл Герман, и они уже вдвоём, на пару с Ладой, поспешили навалиться на меня.

— Иди ко мне.

Они не успели самую малость, помешав друг дружке. Я сделал третий шаг и шагнул с неширокой абордажной палубы вниз. В самую бесконечную воздушную пропасть. И падая к невидимой в ночи далёкой земле, я наконец-то словно очнулся от забвения и судорожно задышал, а вслед мне несся довольный, издевательский хохот ведьмы. Кажется, я начал кричать.

* * *

Я летел, отчаянно извиваясь всем телом, тяжёлый, как пушечное ядро, и с такой же скоростью приближаясь к земле. Ветер торжествующе завывал в моих ушах. Паника захлестнула сознание. Я, в своих тяжеленных доспехах, расшибусь как жаба, сброшенная с многоэтажки! От последствия падения на твёрдую землю они меня точно не спасут!

Я падал лицом к уносящемуся вверх звёздному небу. Остатки дыхания со свистом вырывались из груди. Затем я с громогласным треском рухнул на что-то твердое и пружинящее одновременно. Я машинально зажмурился, хватаясь руками за все вокруг. Какие-то отростки, хвосты, ветки… Ветки? Я упал на дерево? С хрустом ломая сучья, я грохнулся на что-то мягкое и податливое. Раздался оглушительный всплеск, словно в воду сбросили огромный булыжник, а затем я отключился.

Мне снился сон. Наконец-то мне снился сон. Я лежал дома, в своей кровати. Раздетый и накрытый одеялом. Я видел себя словно со стороны, откуда-то сверху. И виденное мне сильно не нравилось. Я лежал, безвольно опустив руки вдоль тела. Моя грудь чуть вздымалась, а дыхание было едва слышным. Я напоминал человека измождённого и больного. Отросшие волосы, щетина, запавшие в глазницах закрытые глаза и отчетливые черные круги под ними, заострившиеся скулы. Это точно я? И где?

Чем больше я смотрел на себя спящего, тем больше убеждался, что я не дома. Я в какой-то пустой, белой комнате, без окон и дверей. Белые стены, белый потолок, белый пол. И я, словно впавший в глубокую кому. Я смотрел на свое тело, паря бесплотным духом. Мне хотелось подойти ближе, взять себя за руку. Но я не мог. Я не осознавал себя кем-то. Я не был связан со своим физическим телом. Будто мою душу вырвали и держали на расстоянии.

Мне сделалось невероятно тоскливо и страшно. Я понял, что происходит что-то нехорошее. Я ничего не мог поделать. Я напрягался изо всех сил, но не мог даже дотронуться до себя. Оставалось только смотреть и бессильно ругаться. Я не мог проснуться. Я понял, что вижу себя в своем родном мире. Что со мной там, что говорят мои близкие, и что делать, я не знал.

Мне стало тяжело дышать, я начал задыхаться, дёргаться и… Я проснулся. В совсем другом мире.

* * *

Я тонул. Ну, в первые секунды после пробуждения мне показалось, что я камнем ухожу на дно какого-то водоема. Лица касалось что-то мокрое, в щели доспехов проникала холодная влага. Я с руганью суматошно задрыгал закованными в бронзу и железо руками и ногами, напоминая перевернутого на спину жука. Тону⁈ Я с грехом пополам, погружаясь во что-то мягкое и податливое, поднялся, отплевываясь и фыркая как бегемот.

Моя заляпанная кровью и грязью героическая фигура застыла по колено в зловонной густой жиже. Надо мной раскинулся бескрайний, усыпанный редкими облачками и звездами купол ночного неба. Через сплетенные над головой ветви корявых деревьев виднелась полная луна и теряющиеся вдали желтые огоньки уходящего прочь от приграничных земель дирижабля.

Я страдальчески застонал. Моего обострившегося зрения и мертвенно-лунного света хватало, чтобы как следует осмотреться и оценить обстановочку. Я шмякнулся в какую-то огромную лужу, которая, равномерно растекаясь, превращалась в непроглядное болото, уходящее насколько хватало ночного зрения. Вокруг меня росло несколько чахлых, искривлённых больных деревцев, сквозь ветки одного из которых я, смягчая последствия падения, и провалился сюда. Такие же островки скукоженных деревьев и корявых кустарников виделись то тут, то там, вырастая прямо из черной застойной воды. Болото. Я умудрился свалиться в болото. Это и спасло мне жизнь.

Я в отчаянии застонал и, заскрежетав промокшими суставами, упёрся латными перчатками в колени. Со лба сорвалась капля не то пота, не то болотной воды, и скатилась по носу. Вот же дерьмо. Оставалось только помахать рукой уплывшему в неизвестность воздушному кораблю. Ясен пень, что они стараются быстрее убраться отсюда. Ночь — время чудовищ. Никому и голову не придет, что я остался в живых. Всего лишь еще минус один курсант. По мне уж точно никто, ну, возможно, за исключением Германа и Лады, горевать не будет. Погиб ли кто-то еще? Наверняка за такие потери Фляйшера бы в Академии по головке не погладили. Но, думаю, ему теперь все равно. Если только?.. А вдруг и наш доблестный куратор уцелел? Я немножко воспрял духом. Сейчас, среди кажущимся бесконечным болота, глубокой ночью у черта на рогах я бы даже обрадовался его обезображенной морде. Хоть он и ненавидел меня.

Хрипло дыша, я повернулся всем корпусом и с усилием стал вглядываться в ночь. Сколько прошло времени между тем, как упал Фляйшер и свалился, поддавшись чарам Ведьмы, я? Ведьма! Я невольно поежился. Дай то бог, чтобы она так же была уверена в моей смерти. Повторно встречаться с этой жуткой тварью не хотелось ни за какие коврижки.

Так сколько времени? Наверняка не больше нескольких минут.