Анатолий Дубровный - Листик. Судьба дракона

Ознакомительный фрагмент

— Там, в углу лежит кусочек глины, можешь сама попробовать.

На поддоне лежала глина, слегка засохшая, её всё равно пришлось бы выкинуть, так как она была уже жёсткой. Девочка отломила кусочек размером с два своих кулака, то, что произошло дальше, повергло мастера в шок! Глина в руках девочки потекла, превращаясь в фигурку неведомого зверя. Из глины невозможно такое сделать! Глина не способна передать множество мелких деталей такого размера! Девочка поставила на пустую подставку вылепленного ею неведомого зверя, нет, скорее демона — руки и ноги явно звериные. На спине крылья, длинный и, должно быть, гибкий хвост. Ну и голова, кошмарная пасть, рожки и гребень, начинающийся на голове и идущий вдоль спины до самого кончика хвоста.

— Кто это? — спросил поражённый мастер.

— Дракон! — гордо ответила девочка и критически оглядев своё творение, добавила, — вообще‑то драконы не такие. Не совсем получился

— И где ж такие водятся? — удивлённо поинтересовался Лирамо, девочка точно где‑то видела такого зверя, в этом не может быть никаких сомнений, такое придумать невозможно! Мастер взял фигурку, сделанную девочкой, и залюбовался, несмотря на всю свою кошмарность — зверь, или всё‑таки демон, был красив особой красотой, девочка сумела передать эту дикую красоту. А глина, из которой был слеплен крылатый зверь, была твёрдой, будто её уже обожгли в печи. Лирамо недоверчиво повертел фигурку, как такое могло произойти, он не понимал. Глядя на улыбающуюся девочку–ангелочка, мастер отбросил все сомнения — не могло это невинное создание быть ведьмой, скорее — во всём этом помысел Единого, вот только какой? Лирамо поинтересовался у девочки:

— Как тебя зовут?

— Лис… — начала Листик и, вспомнив наставления Хуархиты, назвалась: — Лихита.

— Лихита, у тебя талант! Я с радостью взял бы тебя в ученики, если бы ты была мальчиком! Но постой… первая женщина — художник и ваятель, а я её учитель! — задумчиво произнёс Лирамо, размышляя вслух. Ему показалось, что он понял знак, посланный ему Единым: — Гениальная художница и ваятель, а я её наставник! О Единый! Ты посылаешь мне не ученика, а ученицу! Только это одно прославит моё имя! Лихита, хочешь быть моей ученицей?

— Ага! — ответила девочка.

— Только вот что, пока ты не достигнешь определённого признания, славы, тебе нужно притворяться мужчиной, мальчиком. Понимаешь? Иначе все твои творения не примут только потому, что ты женщина, ну а когда…

— Ага, когда я буду знаменитая, то все ужаснутся! — заявила девочка, Лирамо непонимающе на неё уставился. Девочка поправилась: — Удивятся!

— Именно, ну а пока ты будешь мальчиком. Лихита — это женское имя, а мужское… Лиссарио! Вот! Нравится тебе такое имя?

— Ага, только если не Лиссарио, а Листарио? Тогда меня можно будет называть — Листик!

— Листик? Гм… Странное имя, но несомненно оригинальное, как творческий псевдоним или даже как имя для художника, вполне… — задумчиво произнёс Лирамо и одобрительно кивнул: — Хорошо, пускай будет — Листик.

— Ага! — ответила Листик. Лирамо посмотрел в окно, на улице уже стемнело. Рисовал художник ещё при солнечном свете, а разговаривал с девочкой уже при свете свечей.

— Вот возьми, — Лирамо протянул Листику две большие серебряные монеты. — Завтра сходи в лавку напротив, купи себе что‑нибудь из одежды, штаны, рубашку. То, что у тебя есть уж очень… Ты похожа на бродяжку. Там рядом есть ещё продуктовая лавка… Хотя нет, зайди в трактир, это немного дальше и принеси чего‑нибудь горячего. Спать можешь устроиться здесь, а я в свою спальню.

Спальней Лирамо величал каморку при своей мастерской–студии. Уже засыпающего художника посетила мысль — а не напрасно ли он дал деньги этой девочке? Если она бродяжка, то вполне может сбежать, прихватив деньги. Но вспомнив, с каким восторгом девочка рассматривала картины и скульптуры, как она сама лепила из глины фигурку неизвестного зверя, Лирамо решил, что он не ошибся — девочка послана ему Единым. Мастер успокоился и заснул. Проснувшись, как истинный представитель богемы, поздно, Аугусто Лирамо потянулся и почувствовал что‑то необычное. Наскоро одевшись, он вышел в свою мастерскую. Там царил необычный порядок! Мало того, девочка поставила в вазы несколько букетов цветов и повесила в углах пучки ароматных трав. Художник вдохнул запах лесной свежести, наполнявший мастерскую — несомненно, эта девочка послана ему Единым, не только как ученица, но и как награда за долготерпение, за тех нерадивых слуг, что были у Лирамо раньше, они ничего не умели делать, только воровать!

— Ага! Вот завтрак, мастер, — девочка, одетая в штанишки и рубашку, какие обычно носят мальчишки её возраста, была такой же лохматой, как и вчера. Её рыжие волосы непокорно торчали в разные стороны.

— Ты бы причесался, Листик, — Лирамо специально обратился к своей ученице как к мальчику — пускай привыкает. Улыбнувшись, — Листик выглядела как рыжий одуванчик, художник произнёс: — Что ж ты не причесался? Вчера критиковал святого Ивософата, а сам…

— Ага! Так у него же голова лысая! А борода слишком большая, надо её аккуратно подстричь. — Девочка замолчала и высказала мысль, видно только что пришедшую ей в голову: — А–а–а, я поняла! У него волосы с головы перешли на бороду, теперь он не стрижётся, надеясь, что они вернуться обратно! Да?

Лирамо усмехнулся, столько непосредственности было в этом ещё ребёнке. А девочка спросила:

— Кушать будешь? А то всё остынет!

Аугусто сел за стол и поднял крышку судка, что принесла Листик из трактира, и удивлённо поднял брови — жаркое парило, словно только что снятое с плиты! И когда девочка это всё успела: принести цветы, ведь то, что это лесные цветы, не было никакого сомнения; убрать в мастерской, Лирамо, как истинный свободный художник, уже не помнил, когда он наводил здесь порядок. Ну а жаркое! От трактира до дома художника было минут десять ходьбы, даже если девочка всю дорогу бежала, то еда всё равно не была бы такой горячей!

— Ты кушать будешь? — спросила девочка и добавила: — Я что? Зря старалась?

— К своему учителю надо обращаться на «вы» и с должным почтением, — наставительно произнёс Лирамо, вопрос о том — как у неё так получилось, он решил оставить на потом — уж очень жаркое вкусно пахло.

Может, завтрак, а может, порядок в мастерской способствовали тому, что вдохновение у мастера появилось прямо с утра. Лирамо понял, чего ещё не хватало его картине. Был святой, совершающий пришествие, был ангелочек, указывающий куда это делать, но не было демона, этому препятствующего. Художник повертел в руках фигурку зверя, сделанного вчера Листиком, и понял — вот он! Зверь на картине получился даже более выразительным, чем святой, правда, девочка осталась недовольна, она сказала, что дракон, так она называла этого зверя, слишком маленький. Лирамо прочитал целую лекцию о пропорциях перспективе и других тайнах изобразительного искусства. К обеду Листик, хоть её и не было почти час, снова принесла всё, словно только что снятое с плиты. На вопрос художника — как это у неё получается, девочка ответила: