Анатолий Дубровный - Листик. Судьба дракона

Ознакомительный фрагмент

— Начинайте!

Вставшие в стойку дуэлянты скрестили шпаги. Как и ожидалось, Альваро с первых же секунд начал теснить своего противника, Лирамо сразу же был ранен, он перебросил шпагу в другую руку — правая повисла плетью. Левой рукой художник владел намного хуже, чем правой, — это было очень заметно. Быстро что‑то чиркавший на листе картона мальчик нахмурился. Альваро, проведя хитроумный приём, занёс шпагу для завершающего удара и поскользнулся на гладком камушке, неизвестно как оказавшемся у него под ногой. Поскользнувшийся дон Альваро упал и сильно ударился головой. Лирамо, тяжело дыша, остановился и поднял шпагу. А Вантано бросился к своему другу, тот дышал, но был без сознания.

— Ага! — сказал мальчик, привлекая к себе внимание. Секундант Лирамо, стоявший ближе всех к мальчику, повернулся к нему, посмотрел на рисунок и восхищённо выдохнул:

— О–о–о!

— Ага, — снова сказал мальчик. Лирамо взглянул на лист картона и воскликнул:

— О святая Алемия!

Вантано и пришедший в себя, едва ковыляющий Альваро подошли и тоже заглянули в рисунок мальчика. Это был всего лишь набросок, выполненный мелком, но смотрелся он как картина, написанная яркими красками! На ней был изображён атакующий дон Альваро. Изображён в стремительном движении.

— О–о–о! — одновременно произнесли Вантано и Альваро, при этом противник Лирамо поморщился.

— Что? Так плохо? — глядя на контуженого дуэлянта, жалобно спросил мальчик.

— Великолепно! Замечательно! — ответил Серхо Альваро и страдальчески скривился: — Моя голова! Болит будто…

— Вам надо к лекарю! — озабоченно сказал мальчик.

— Да, мой друг, вам необходимо показаться лекарю! Да и вам тоже, — Вантано повернулся к Лирамо, которому перевязывал руку его секундант. Посмотрев на обоих дуэлянтов, маркиз произнёс: — Думаю, что продолжать поединок вы оба не в состоянии. Если вы не готовы примириться, то предлагаю отложить дуэль до вашего обоюдного выздоровления.

Альваро, не отрывая глаз от рисунка, спросил у художника:

— Сеньор Лирамо, это ваш ученик?

— Да, — ответил, морщась от боли в руке, художник, — Листик, мой ученик. Он талантлив, впрочем, в этом вы и сами смогли убедиться. Я горд, что он мой ученик, он превзойдёт меня! Да что меня! Он будет величайшим художником и скульптором современности! И очень вас удивит, когда вырастет!

— Лишать такой талант его наставника… — начал Вантано и посмотрел на своего друга, тот снова поморщился и сказал:

— Я согласен забыть оскорбление, нанесённое мне, и примириться, но с одним условием. Мастер подарит мне эту картину, это будет достаточным извинением!

Мальчик посмотрел на своего учителя и кивнул:

— Ага! Только вот перо на шляпе дорисую!

— Зачем? — удивился секундант Лирамо. — Ведь они дрались без головных уборов!

Ответ мальчика вызвал у всех улыбки:

— Так в шляпе с пером гораздо красивее!

— Не надо шляпу с пером, — Серхо Альваро, хоть и морщась, улыбнулся. Потрепав мальчика по рыжей растрёпанной шевелюре, сказал: — Без шляпы лучше, твой рисунок — совершенен, не надо его портить! Мальчик посмотрел на своего учителя, ожидая подтверждения, потом обвёл взглядом всех остальных. В этот момент Хуан Вантано вспомнил, где на него смотрели эти большие зелёные глаза, но тогда… Тогда это была девочка и звали её… Мальчик словно понял, что маркиз Вантано вспомнил, и чуть заметно отрицательно покачал головой.

— Сеньор Лирамо, у меня в четверг на следующей неделе — свадьба. Я бы хотел, чтоб ваш ученик сделал подобные рисунки, — маркиз кивнул на лист картона, которым уже завладел Альваро.

— Это для меня большая честь! — поклонился художник. — Во вторник у нас аудиенция у архипастыря, он изъявил желание, чтоб я написал его портрет, Листик будет помогать мне, делать наброски, а в четверг мы непременно будем у вас.

— Ага! — тоже поклонился мальчик, поклон был хоть и простым, но проделан был очень грациозно.

Архипастырь смотрел на стоящих перед ним художника и его ученика. Они почтительно ждали его решения. А он вертел в руках фигурку демона или неизвестного зверя и думал, как ему расспросить мальчика об этом звере. Ребёнок может испугаться и замкнуться в себе, тогда даже клещами из него ничего не вытащишь. Невольно на помощь архипастырю пришёл художник:

— К моему большому сожалению, я не могу сейчас делать наброски, — Лирамо показал на свою правую руку, висящую на перевязи. Архипастырь приподнял брови, художник быстро добавил: — Листик это может сделать сам. И сделает это весьма искусно и к тому же быстро.

— Я наслышан о способностях и умении вашего ученика, ведь рисунок атакующего графа Альваро — его работа? Все кто видел — восхищены. Граф заказал для того наброска раму, как для картины.

Лирамо молча поклонился, внутренне холодея — архипастырю было известно о дуэли, если бы художник погиб, то портрет, заказанный высшим иерархом церкви, не был бы написан в срок, а за него уже уплачен аванс! Конечно, мёртвому гнев архипастыря не страшен, но Лирамо остался жив и мог быть наказан за попытку не выполнить оплаченную работу, не начатую, пусть и не по своей воле. Архипастырь, понял, чего боялся художник, и усмехнулся своей змеиной улыбкой:

— Что ж, пусть ваш ученик делает наброски, а вы можете подкрепиться в буфете, секретарь вас проводит.

Оставшись вдвоём с учеником художника, архипастырь вопросительно посмотрел на мальчика, тот улыбнулся широкой детской улыбкой:

— Ага! Вам не надо специально позировать, занимайтесь вашими обычными делами, а я тут в уголке рисовать буду.

Верховный иерарх церкви Единого кивнул и позвонил в колокольчик, секретарь принёс документы, требующие немедленного рассмотрения, потом пришла делегация от дворян. Занимаясь текущими делами, архипастырь не забывал о мальчике, изредка на него поглядывая. Этот ребёнок трудился с усердием, несвойственным его возрасту, мелок летал по быстро сменяемым листам картона. Наконец с текущими делами было покончено, и архипастырь встал со своего места, подошёл к юному художнику, посмотрел на разложенные наброски и застыл. Мальчик был талантлив, нет, мальчик был гениален! С чёрно–белых набросков смотрел живой человек! Казалось, он вот–вот заговорит. Архипастырь понял, почему граф Альваро заказал раму для наброска этого мальчика. Подняв взгляд на улыбающегося ребёнка, верховный иерарх спросил:

— Картину, тоже ты писать будешь?

— Не–а, у меня ещё не получается красками, будет мастер.

— Я, пожалуй, повременю. А эти наброски оставлю себе, может потом… А это кто? Ты говорил, что видел таких зверей? — архипастырь показал маленького дракончика, что так и не выпустил из рук.