Галина КРАСНОВА - КОНТРАКТЕР

— Леонидас, следи за лицом. Ты пугаешь людей, – тихо окликнул меня Парис.

— Просто воспоминания. Здесь родилась Жемчужинка, – ответил оправданием я.

И действительно, мы шли по цветочной улице к тому дому, где я провел лучшие месяцы жизни с женой и нашей малышкой. Почему дитя выбрало именно этот дом? Из-за остаточной ауры?

— Как будем действовать, Парис? Мы уже на месте. Ребенок в этом доме, – переключился на более насущные проблемы.

— Мы не должны напугать его. Поэтому никаких резких движений. Просто постучим – вдруг откроет, – улыбнулся Парис, и тут же постучал.

Спустя несколько секунд я услышал дробный топот ножек по лестнице.

— Кто там? – спросил звонкий девичий голос.

Мы растерялись. Что ответить ребенку, чтобы не напугать его?

— Нас зовут Парис и Леонидас. Мы бы хотели поговорить с вами, – осторожно ответил мой друг.

Ответом нам стало молчание. Напрягая свои чувства, я уловил сбившееся дыхание и легкий запах страха. Почему ребенок нас боится?

— Леонидас? – напряженно поинтерсовалась девушка, распахивая двери. – Тот самый Леонидас? Отец?

— Жемчужинка?

Прекрасное дитя, с лицом матери, волосами редкого оттенка эльфийского вина, не избавившаяся от подростковой угловатости фигурка, синие как небо на закате глаза и пухлые губки.

— Э... меня зовут Талиока. Как я недавно выяснила – Талиока АльЛеонидас. Вы мой отец?

Глава 10.

Отцы и дети.  

Талиока

Открыв дверь, я увидела двух мужчин, прекрасных как сама жизнь. Один из них, тот что повыше (хотя оба они под два метра), был черноволос, синеглаз и греховно красив, как искуситель из религиозных сказок. И в то же время он не бабник, но воин. А второй, тот что пониже, светловолос, сероглаз, кудряв и очень мил. Как фарфоровая куколка!

— Жемчужинка? – выдал мне темноволосый, каким-то странным взглядом окидывая с головы до ног. Да я выгляжу странно в серой форме обычного ассасина, но зачем так пялиться?

— Э... меня зовут Талиока. Как я недавно выяснила – Талиока АльЛеонидас. Вы мой отец? – мило прощебетала я.

В ответ темноволосый как-то странно икнул и обнял меня, приговоривая что-то на древнем языке, который я знала через пень колоду. Ну то, что я любима, что меня считали мертвой, что меня рады видеть – я поняла.

— Талиока, можем ли мы войти, – мягко прервал слезливую сцену воссоединения светловолосый. Парис, кажется?

— Да, конечно, заходите. Может, чаю? У меня сырники есть. И печенье, – вошла я в роль гостеприимной хозяйки.

Втащив пришедших в дом, я усадила их в гостиной и побежала греть чайник. Почему-то я сильно волновалась, в результате чего печенье частично рассыпалось а кувшин со сметаной чуть не разбился. Его поймала Блэр своей магией.

— А ты как здесь оказалась? – оторопело поинтересовалась я у магички.

— Августо сказал, что сквозь восточные ворота прошли двое Древних. Поэтому я и поспешила к тебе. Это Леонидас?

Наверно, для нее связь этих фактов очевидна. От меня же она пока ускользает. Впрочем, голос внутри меня подсказывает верить этой магичке. Ему лучше знать.

— Ага, отец... Поможешь подать мне чай? – миролюбиво поинтересовалась я.

— Да. Леонидас любит крепкий кофе. Кто с ним? – подключилась к работе Блэр, ставя на плиту турку и безошибочно определяя банку с кофе.

— Парис. Светленький такой, кудрявенький. Знаешь его? – с улыбкой уведомила я ее, доставая ликер для кофе и припрятанные от прожорливой Машки эклеры.

— Знаю. Лучший из Наставников. Кажется, у Древних с потомством стало еще хуже, раз они отправили его за тобой, – каким-то мертвым голосом ответила Блэр.

— За мной? – намекающе на продолжение поинтересовалась я

— Они забирают всех полукровок, в ком просыпается Голос Предков. Они учат этих детей, пичкают чем-то, что вытравливает из них кровь другой расы и делает стопроцентными Древними. В возрасте до пяти лет выживает около восьмидесяти процентов детей. Чем старше полукровка, тем меньше шансов, что при этом "очищении крови" он выживет. Таля, не ходи с ними, прошу тебя!

Она все-таки сорвалась на крик и разбила одну из чашек. Прекрасные, холеные руки Блэр тряслись, а во взгляде отсутствовали даже зачатки разума.

— Блэр, я – Ассасин. Я не могу отлучаться на долгий срок от своего Императора, помнишь? – самым успокаивающим тоном начала я.

— Да.. да.. Ассасин.. – безумно бормотала она.

— Вот выпейте валерьяночки, успокойтесь, – быстро я накапала успокоительного магичке. – Мы просто поговорим и все. Блэр, а может, потом по магазинам прогуляемся? Мне список из Университета пришел, да и день рождения скоро – платье хочу выбрать. Модное. Сходим? Да вы пейте-пейте.

Блэр послушно все выпила, закусила долькой чеснока не поморщившись (и где только откопала?) и на все покивала головой. Может, раз пока ее так вставило еще и подарок попросить? Шубку на зиму, например? Мне даже самая дешевая, заячья, не по карману.

— Ладно, посидите здесь, Блэр, а я пойду пообщаюсь с Древними, – смирила я свою жадность и подхватила поднос.

В гостиной смирненько на диване сидели Леонидас и Парис. Даже ручки на коленях сложили. И при этом один смотрел на меня с вгоняющим в краску восхищением и обожанием, а второй с наивной доброжелательностью. Удивительно, Древние так трепетно относятся к детям, но все же идут на такой риск, как пичканье малышей "катарсисом". Про эту настойку, "катарсис", мне рассказывала еще Велисса, когда я мечтала перестать быть полукровкой. Она же и предупредила меня о высокой смертности и побочных эффектах. В большинстве случаев при удачном исходе полукровка становится чистокровным... кем-то. Эльфы, вампиры, демоны, Древние, изредка люди – вот такой бывает результат в 99 процентах случаев. Но иногда, при недостаточной или избыточой дозировке, полукровки мутируют, превращаясь в нечто совсем уж странное. И имеется ввиду не внешний облик, а психологические изменения, изменения в структуре ауры, перестройка внутренних органов.

— Вот, чай кофе, коньяк, ореховый ликер, сливки, сахар, эклеры, свежий пшеничный хлеб с джемом, пахлава, – комментировала я, выкладывая угощения на низенький столик. – Угощайтесь.

Мужчины послушно взяли чашки и налили себе кофе из турки. Я налила себе чаю.

— Талиока, – хрипловатым голосом окликнул меня Леонидас. – В тебе проснулся Голос Предков?

— Ну да, по пути в столицу, когда на нас напали враги Императора, – легко призналась я. – Правда я не назвала бы это Голосом. Это отдельное сознание. Оно мне иногда помогает.