Варя Медная - Драконий клуб

— Ведите, — вздохнула я и добавила: — Пожалуйста.

Я ухватилась за подставленный призрачный локоть (скрючила пальцы в воздухе), и мы двинулись вперед.

ГЛАВА 9

Про мужскую напористость и женскую ревность

Чем дальше мы отходили, тем сильнее зудели щеки и нос. Я постаралась не обращать на это внимания. Не хотелось думать, что дверь Кроверуса справилась с тем, с чем не справился крем бабки Феоклании.

— Этот наряд вам больше идет.

— Это ночнушка.

— И я о том же.

— Вы не спросите, как я здесь очутилась?

— Разве это не очевидно? Вы ходили во сне.

— Вы никому об этом не скажете? Ни господину Кроверусу, ни Хорриблу, никому-никому? — я постаралась, чтобы звучало не очень умоляюще.

Он остановился и ударил себя кулаками в грудь.

— Разве старина Атрос похож на стукача?

— Нет, конечно, нет! — обрадовалась я. — Как я могла подумать, что такой бескорыстный призрак, как вы, это сделает.

Он снова ударил себя в грудь:

— Разве старина Атрос похож на бескорыстного?

Я отодвинулась и сухо осведомилась:

— Что вы хотите этим сказать?

— От слов к делу, — восхитился он. — Вот это принцесса! Тоже не любишь тратить время на пустые разговоры, а?

Он многозначительно подмигнул, придвинулся ближе и обнял меня за талию. Я попятилась и прошла сквозь его руку.

— Что вы себе позволяете!

— Все, что ты позволишь, принцесса. — Он оглядел меня. — Из тебя получилось бы отличное привидение!

— Я… я… я…

Я поверить не могла, что ко мне пристает призрак.

— Так как насчет стр-р-р-р-растного поцелуя? — Он заломил охотничий берет.

— Вы с ума сошли?

— Я умер, — поправил Атрос. — Так что для этого уже поздновато. Но такая принцесса, как ты, любого сведет с ума! Итак, для справки: до башни еще семнадцать пролетов, пятьсот шестнадцать ступеней и двадцать пять коридоров.

— Вы шантажист.

— Я призрак.

— У вас на все одна отговорка.

Он снял с пояса флягу и, ничуть не стесняясь, отхлебнул. Качнул в мою сторону.

— Будешь?

— Я не могу с вами целоваться, — отрезала я, проигнорировав вопрос. — У меня есть жених, Суженый, если уж на то пошло. Моя судьба, нареченный. Пусть у него и нет аллергии на фисташки, но он совершенно замечательный, и мы безумно любим друг друга!

— Прямо-таки безумно? — уточнил Атрос.

— Да! И он совсем скоро придет сюда…

— Приплывет.

— Приплывет…

— Или прилетит.

— Неважно, — вскипела я, — он сюда доберется, спасет меня, женится…

— Обязанность всех спасителей.

— И мы будем жить долго и счастливо! — заорала я.

— Я и не собираюсь отнимать его право.

— Но вы ведь только что сказали…

— Я не предлагал жениться, — пояснил Атрос. — У нас бы все равно ничего не вышло: я призрак, а ты принцесса. И тебе сколько: пятнадцать, двенадцать? Уже разучился различать возраст.

— Семнадцать.

— Вот видишь: а мне четыреста одиннадцать.

— То есть вы в любом случае не хотели бы на мне жениться?

— Нет, можешь быть спокойна.

Я постояла минутку, а потом расплакалась. Дважды за сутки мне отказали.

— Что с тобой? — испугался Атрос.

— Никто не хочет брать меня в же-е-е-ены, — ревела я, размазывая остатки крема по лицу. — Ни дракон, ни даже при-и-и-зрак. Что со мной не так?

— Твой жених хочет.

— Хочет, — всхлипнула я, — но не может.

— Это еще почему?

— Нас пристрелило дружбой, и теперь мы даже целоваться не можем! Почему все — сначала Рудольфо, теперь вы — делают такие вот предложения, а жениться никто не хочет?

— Кто такой Рудольфо?

Я резко прекратила плакать, осененная ужасной догадкой.

— Я похожа на порочную женщину?

Призрак окинул меня взглядом знатока, дотронулся до ночнушки, и, вот ведь чудо, она сползла с плеча. Еще раз критически оглядел и с сожалением заключил:

— Нет, даже так не похожа.

Я не знала, радоваться или горевать, что непривлекательна даже этим.

— Тогда в чем дело?

— Просто такие парни, как я, встречаются чаще, чем такие, как твой жених. — Он порылся в кармане, вытащил платок и промокнул мне глаза. По векам пробежал холодок, и слезы высохли.

— Вы стирали его четыреста лет назад?

— Я его никогда не стирал.

— О. Ясно.

Он снова подставил руку кренделем, и я ответила недоверчивым взглядом.

— Но…

— Ты ведь не передумала насчет теплой постельки? До рассвета еще почти три часа. Конечно, если хочешь встретить утро на коврике перед дверью хозяина…

— Нет-нет, я уже соскучилась по своей розовой башенке и уютной розовой постельке.

По пути нам попалась галерея, полная горгулий.

— Жуть, — не удержалась я.

— Хозяин собирает.

— Какой оригинальный и тонкий вкус, — поправилась я.

Со всех сторон на нас пялились, косились и беззвучно рычали существа с раскинутыми для полета перепончатыми крыльями и короткими мускулистыми лапами. Кое-где на пьедесталах остались глубокие борозды от когтей — надо же, как добросовестно скульптор подошел к делу! Была даже парная композиция: две горгульи слились в неуклюжем танце.

— Коллекционное издание, — обронил Атрос и посторонился, пропуская меня в коридор.

— А стреляли из лука? — спросил он, снова пристраиваясь сбоку.

— В кого? — не поняла я.

— Ты сказала, что тебя и твоего мальца придружбило.

— А… нет, из арбалета, какого-то особенного ифритского. Озриэль сказал, что из него можно стрелять любыми заклинаниями, подходящими по калибру, но в тот раз он был заряжен стрелами дружбы. — Я вздохнула.

— И этот твой Озриэль умер?

— Нет, конечно! — вскричала я. — Даже не вздумайте такое говорить!

— Так в чем проблема?

— Как в чем? Я ведь вам только что сказала: стрела пронзила нас, и…

— В мои времена в случае ранения ты либо умирал, либо стрелу вытаскивали, и ты кутил дальше. Поскольку вы оба живы, не вижу проблемы.

— Мы вытащили стрелу, но заклятие осталось.

— Я так понимаю, стрела была магическая?

Я вспомнила черный дымок, рассеявшийся в воздухе.

— Да…

— Также мой опыт, — Атрос резко разорвал рубашку на своей груди, и я вскрикнула, — показывает, что иногда от стрел в ранах остаются щепки.

Я осторожно коснулась круглого, давно затянувшегося шрама, и воздух вокруг него колыхнулся молочно-белым паром. Призрак запахнул лоскуты рубахи и как ни в чем не бывало продолжил путь.

— Хотите сказать, что во мне или в Озриэле… или в нас обоих могли остаться магические щепки, которые мешают нам стать больше, чем друзьями?