Обычный дом - Андрей Бузлаев

всё так же недоверчиво поглядывая внутрь коробки.

– Ну давай проверим! – предложил парень и, нагло подвинув меня плечом, полез внутрь. – В кресло сядь и отвернись.

Я сел. Посидел с минуту, но ничего не произошло.

– Ну как, слышно было?

– Слышно что?

– Вот то-то и оно. Повернись, на меня посмотри.

Я повернулся к коробке лицом. Парень сидел внутри и активно жестикулировал, махал руками над инструментом и изображал музицирование. Красиво изображал, но как телевизор без звука — не долго интересно.

– Ну это понятно, – закивал я, когда паренёк снова высунул голову наружу из своего курятника. – А чего ты её не включаешь, а просто по струнам клацаешь?

Парень надменно улыбнулся, вернулся на прежнее место и взял инструмент на изготовку, но в этот раз дверь за собой не закрыл. Провёл пальцем по какой-то крутилке на гитаре, ударил по струнам… окна завибрировали, а я — вместе с ними. «Потух костёр, завыли волки, на свитере упал олень», как говаривали в интернете. Хотя с душой, хоть и мрачновато на мой вкус. Напоминает позднюю Пантеру, когда они в грув-метал уже перешли, но ещё тяжелее и клацает что-то постоянно в гитаре. Если эта стиральная доска — ещё гитара.

– Понял? – с вызовом уточнил у меня паренёк едва закончив музицировать.

– Понял.

– И заметь: настройки комборя я не менял. Можешь в процессе игры дверку закрыть, но суть не изменится. Я коробульку-то на совесть сделал. Для себя, да и для вас, окружающих, старался. А ночью я сводил! Это вообще в наушниках делается! Так что, что бы вы там у себя не слышали, а я к этому отношения не имею!

– Понятно… даже жаль.

– Ну извини, Борь, – он развёл руками, словно бы действительно понимал, почему же мне жаль. Но понять он и не пытался, как и я.

Мы попрощались и я направился к выходу, как вдруг мне вслед прозвучал крайне неожиданный вопрос:

– Слушай, Борь, а… а что у тебя с башкой-то?

– Да пока пытался понять, откуда звуки эти — споткнулся неудачно и башкой ударился. Скорую вызывать пришлось. Они вот замотали, дома сидеть велели. А ты сам ничего такого не слышал у себя в квартире?

– Не, у меня всё ровно. Не у меня же пожарник сгорел. Бывай!

Глава 21 - Неудобные вопросы

Дверь захлопнулась, а я так и остался стоять к ней спиной.

Что он только что сказал?!

Чёрт с ним, что не верно. Он же пошутил, да? Мне послышалось ведь? Ну не может же быть… Да твою-то…

А как мне узнать наверняка? Антонина Сергеевна всё это знала, могла бы поведать, но она ведь в больнице и пробудет там… а сколько она пробудет? Ну не к дочке же мне её идти, что бы выяснить, в конце-то концов?! После вчерашнего она меня только пошлёт, не более. Попробовать позвонить в больницу? А в какую? Боткинскую-то я так приплёл, для себя и в мыслях, а уж куда её на самом деле распределили — пойди-пойми.

Ладно, надо вернуться в квартиру и хорошенечко подумать. «Подумать» ещё никому не вредило! Кажется…

Да и жена дома будет, смогу с ней обсудить ситуацию. Если уж сам ничего придумать путного не смогу, так хоть с ней вместе сможем… надеюсь.

– Кира, а… – начал было я, входя в квартиру, но жена тут же меня перебила.

– Мы с дочками поедем к маме.

– Ч..чего? Когда? Нахрена?!

– К маме. Сегодня же. Потому что мне тут страшно. Я боюсь тут ночевать, да и за девочек мне уже страшно.

– А чего девочки? Я их спрашивал, они ничего не слышали и не видели.

– Да? – жена тут же вскинулась и перешла на саркастичный тон. – А знаешь, что у меня сегодня Маша спросила на прогулке?

– Откуда? Она у тебя спросила, а я мысли не читаю, да и за вами не подглядывал.

Это помогло, чуть сбило накал супруги и она, уже в спокойной манере, перешла к рассказу.

Они гуляли на детской площадке и пока младшая резвилась в песочнице с другими детишками, старшая попросила маму покачать её на качелях. И, пока качалась, начала задавать всякие «а почему яблоко темнеет, когда откусишь».

– Мам, а что будет, если ветер перестанет дуть? А если солнце упадёт?

– Всё вместе? Ну, плохо будет, дочь. Без солнца травка расти не сможет, а без ветров — водичка бегать не сможет по планете.

– А если солнышко упадёт, то всегда будет ночь, да? А что делать, если всегда ночь, мам?

На этом этапе супруга замялась и не нашлась с ответом. Просто выпала, потерялась. Однако, ответ был Маше не очень нужен, ведь сразу после пары секунд замешательства супругу огорошил новый вопрос:

– Мам, а что мне делать, если все умрут?

Ладно Кира — от такого поворота в её пересказе я-то чаем поперхнулся! И Кира бы поперхнулась, будь у неё в тот момент чай.

– И что ты ответила?

– Да ничего я не ответила. Отшутилась как-то. Но знаешь, от нашей маленькой-миленькой куколки блондиночки подобные вопросы…

– Знаю, сам поседел где не хотелось бы. Внутри, преимущественно. Даже не знал, что так умею.

– Хватит шутить, Борь!

– Так, Мышка, успокойся. Чем дело-то кончилось?

– Ну чем… успокоилась она, накачалась на качелях, мы домой пошли, младшую забрав. Ну а на пути к дому она ещё один вопрос задала…

У меня внутри всё похолодело, но я справился с чувствами, прогрев их большим глотком горячего чая, и спокойно уточнил:

– Каким?

– Вернулись к более детским. Что делать, если всё мороженное в мире закончится? Вот тут я поверила, что ЭТО — для неё реально трагедия. В общем, если не хочешь помогать ей в юности с деньгами на терапию, то обеспечь ребёнку счастливое детство: пусть мороженое в морозилке не заканчивается. Я пообещала, что ты сделаешь.

– Ну да, пообещала ты, а сделаешь — я, конечно. А зачем тогда уезжать, я не пойму?

– Коть, ну как ты не понимаешь? Я совершенно не высыпаюсь. Да и ты тоже! Может, и ты с нами поедешь? Мама с папой тебя любят, да и во внучках души не чают. И мне полегче с ними, смогу хоть пару часов себе уделять… Поехали,