Роза Иллиана (ЛП) - Швартц Ричард

Лиандра удивленно посмотрела на девушку-барда.

— До сих пор мне были неизвестны эти детали. Я знала только то, что это эльфийка доставила меня в королевскую крепость. А откуда вы знаете?

— Нас осталось не так много, — ответила Тарида. — Было бы глупо с нашей стороны допустить, чтобы какое-то развитие событий стало для нас неожиданностью. Не то, чтобы наши шпионы были нам полезны. — Она звонко рассмеялась. — Для нас всё становится неожиданностью. Похоже, мы никак не можем привыкнуть к тому, что существуют вещи, на изменение которых требуется меньше десятилетия!

— Но, кажется, к вам это не относится?

Тарида кивнула.

— В этом виновата Серафина, — поведала она с почти меланхоличной улыбкой. — Когда мы были детьми, она пригласила меня во дворец губернатора Газалабада, и я оставалась там в течении двенадцати лет, пока она не вступила в легион. Потом я вернулась к своему народу, и, оказалось, что я научилась нетерпению людей. Я больше не могла выносить, когда приходилось ждать чего-то годами. Поэтому я снова ушла… Решение, о котором я часто жалела.

Лиандра слегка кивнула, она могла это понять. В каком-то смысле это относилось и к ней.

— И кем же была моя мать? И кем не была? Кто она? Ведь она не должна была постареть ни на день, — спросила она, стараясь сохранять голос как можно более спокойным, хотя давалось ей это с трудом.

— Я не могу сказать вам, — ответила Тарида. — Я поспрашивала, кто бы это мог быть. Никто не признался.

— Значит вы тоже не знаете, кто эта женщина?

С тех пор как Лиандра перестала носить меч, сила её чувств постоянно удивляла её. Теперь она чувствовала, что вот-вот расплачется, и ей приходилось бороться, чтобы не потерять самообладание. Хуже того, казалось, что ей едва удаётся скрыть свои эмоции от эльфийки. «И зачем всё это?» — выругалась она про себя. «Эта женщина отдала меня, конечно, мне должно быть всё равно!» И все же она знала, что обманывает саму себя. Ничто не наложило такой сильный отпечаток на её жизнь, как незнание того, откуда она родом и кто она такая.

Тарида вздохнула.

— Возможно, они скрыли это от меня, потому что для некоторых из моего народа все ещё позорно забеременеть от человека, но я не думаю, что дело в этом. Уже несколько веков у нас никто не беременел, поверьте, на это сразу обратили бы внимание. И ещё кое-что. Когда эта сэра привезла вас в королевскую крепость, это было сделано с определенной скрытностью, она даже использовала магию, чтобы затуманить взор людей на неё и эскорт. Вероятно, она не знала, что у нас есть там наблюдатель, который может видеть сквозь её магию. Он клянётся, что герб на щитах её эскорта был не миражом и краска не свежей, он был давно отчеканен на стали. — Теперь она повернулась к Лиандре, глядя ей прямо в глаза. — Возможно, в далёких землях есть и другие представители нашего рода, но мы искали их веками, и уже были последними из нашего рода, прежде чем иссяк поток миров. Но ни одна из наших семей не носит этот герб! — Казалось, прежде чем продолжить, она немного колебалась. — И всё же есть кое-кто, кому гербы был знаком.

— Кто? — взволнованно спросила Лиандра.

— Моя мать. — Тарида снова заколебалась, девушке-барду явно было неприятно говорить о ней. — Королева эльфов. Она и вправду бессмертна. Так как мы считаем десятилетия, она считает тысячелетия. До неё была другая, а до той другой, в свою очередь, ещё одна королева эльфов, моя прапрабабушка, как назвали бы её люди. Мы говорим здесь о временах, которые даже для нас, эльфов, являются легендой. Десятки тысяч лет… и женщина, которая основала нашу родословную, сама была из знаменательной семьи, корни которой, в свою очередь, вели к древним. — Тарида улыбнулась. — Древние жили до титанов, а они, в свою очередь, до нас… иными словами, род моей семьи происходит от титанов… а это, в самом деле, никто не любит признавать.

— Какое отношение всё это имеет ко мне? — спросила Лиандра.

— Что ж, — с улыбкой сказала Тарида. — У этой старой семьи на гербе был изображён Рогатый. Он — человек-солнце, тот, кто обновляет мир, приносит весну и лето после зимы, прежде чем снова перейти в осень и зиму. Он носит солнце в своих рогах и является, так сказать, богом… А если пойти ещё дальше, можно было бы утверждать, что он несёт в себе истоки веры в солнце и, таким образом, является Сольтаром. — Девушка-бард снова стала серьезной. — Если отбросить тот факт, что это невозможно, кажется, ваше происхождение, подтверждается этим гербом… вы родом из семьи древних… вот только когда титаны были ещё молодым народом, древние уже перестали существовать в этом мире.

— Но если ваша мать так стара, не мог ли и кто-то другой достичь подобного возраста? — спросила Лиандра. Но Тарида покачала головой.

— Мать достигла такого возраста не потому, что она эльф, — тихо объяснила она. — А потому, что она наша королева. В каком-то смысле она — наш народ, связанный с Древом Жизни, которому мы поклоняемся как источнику. Ей тысячи лет… и когда она родила меня, это был знак её скорой смерти… — она слегка ухмыльнулась, — …но до этого события пойдёт ещё несколько веков. После этого мне придётся взойти на деревянный трон… и, возможно, в далёком будущем, когда моря потеряют свои очертания, а луны будут в пределах досягаемости, когда всё, что я сейчас знаю и люблю, превратиться в пыль и исчезнет, я смогу вспомнить этот разговор и вас. В этом заключается задача нашей королевы — помнить. — Она тихо засмеялась, но в ушах Лиандры это прозвучало горько. — Думаю, тогда даже я научусь терпению.

Столь долгого времени Лиандра даже отдаленно не могла себе представить. И что сказать в ответ на это откровение тоже. Что каждый сам несёт свою судьбу? Тарида это знала. Но было ещё кое-что, с чем девушка-бард могла бы ей помочь.

— Хавальд говорит, что между эльфами и королевской династией была заключена сделка, потому что у королевской четы родился бессмертный ребенок, — осторожно произнесла Лиандра. Она знала, что поднимает вопрос, который среди некоторых представителей светлого народа был почти запретной темой. — Они отдали его, а потом получили взамен меня. Возможно ли это? Могло ли такое случиться?

— Да, — медленно и почти неохотно ответила Тарида. — Это возможно. Ребенок вспоминает, что он также несёт в себе наследие тех, кто был до него… И об этом соглашении я тоже слышала. Только оно было заключено не с нашим народом. Она внимательнее присмотрелась к Лиандре. — Помогло ли вам сейчас то, что я рассказала?

— Нет, — ответила Лиандра. — Всё осталось по-прежнему. Это лишь показало, насколько мало меня ценила мать, отдав в чужие руки.

— Это не обязательно так, — тихо промолвила Тарида. — Даже если она любила вас больше всего на свете, вполне возможно, что у неё не было другого выбора, кроме как отдать вас… Ребенок за ребенка… Наша история полна таких легенд, и подобная сделка связывает перед всеми богами, её нельзя нарушить.

— Мне от этого мало толку, — с горечью произнесла Лиандра, глядя на свои руки, которые, казалось, впились в древний камень крепости. Она заставила себя расслабиться, чтобы костяшки пальцев снова приобрели нормальный цвет. — Я всё ещё не знаю, кто я такая.

— Это то, что трудно понять любому человеку, — сказала девушка-бард. — Возьмите, к примеру, меня. Моя мать ожидает, что я взойду на деревянный трон после неё и буду хранить наш народ в течение следующей вечности. Я не могу себе этого представить, я не хочу… но наступит момент, когда у меня не будет выбора. Только тогда я узнаю, кто я. — Она посмотрела на Лиандру, и та, на мгновение, увидела боль в глазах эльфийки. — Порой мне не хочется знать, откуда я родом. Это знание также может быть бременем.

— И всё же сейчас вы возвращаетесь к своему народу, — заметила Леандра.

— Да, — кивнула Тарида. — Я хочу спросить матушку, не знает ли она о каком-нибудь лечении для баронета фон Фрайзе.

Лиандра хорошо помнила баронета с ярко-голубыми глазами. Она познакомилась с ним на последнем балу, ещё до того, как разразился скандал. Должно быть, он всё ещё страдал от последствий своих травм, поскольку был прикован к инвалидному креслу и быстро уставал.