Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин

мало знаете о странах за вашими пределами. Вы говорите о мире и свободе; но без нас они были бы неизвестны на Севере.

Темные силы живут среди пустынных холмов или в бессолнечных лесных дебрях; но перед нами они бегут. Какие дороги, какие поля, какие жилища знали бы мир и безопасность, если бы все Бродяги вдруг исчезли с лица земли?

Боромир хотел сказать что-то, но не решился, а Странник продолжал: — Но вас благодарят за помощь, а нас — нет. Путники хмурятся, завидя нас, а тамошние жители дают нам обидные прозвища. Странник, Бродяга — так называет меня один толстяк, живущий на расстоянии одного дня пути от врагов, которые сразили бы его ужасом и разрушили его город, если бы мы не охраняли его днем и ночью. Но пусть так и будет. Мы охраняем этих простых людей втайне от них самих. Так делал мой народ все эти годы, так делаем и мы. Однако, наступают новые времена, — мы видим это. Кольцо нашлось. Меч будет восстановлен, и я приду в Минас Тирит.

— Кольцо нашлось, говорите вы? — повторил Боромир. — А как мы узнаем, что это — то самое Кольцо?

— Ваш черед, Бильбо, — сказал, улыбаясь, Эльронд. — Расскажите Боромиру, как оно очутилось у вас.

— Хорошо, — ответил старый Хоббит. — Я уже рассказывал об этом в свое время, но расскажу снова, чтобы стереть клеймо вора, которое хотят наложить на меня.

После Бильбо настал черед Фродо, которого слушали внимательно и расспрашивали подробно. После Фродо заговорил Гандальф, повторив здесь все, что рассказывал своему другу в Шире и добавив то, чего не знал еще никто.

Так как Боромир продолжал сомневаться, то старый кудесник напомнил о записи, сделанной некогда рукой самого Изильдура и хранящейся в Цитадели Минас Тирита. Изильдур подробно описал Кольцо; он прочел и срисовал огненную надпись на нем. И Гандальф произнес эти огненные слова вслух, произнес на языке Мордора, жестком и грубом.

Действие этих слов было мгновенным и страшным. Голос у кудесника изменился, прозвучал свирепо и грозно. Солнце словно закрылось черной тучей, и на террасу упал мрак. Все содрогнулось, а Эльфы зажали себе уши руками.

— Никто еще не смел произносить слова этого языка в Имладрисе, Гандальф Серый! — сурово упрекнул кудесника Эльронд, когда тень исчезла и все опять вздохнули свободно.

— Будем надеяться, что никто никогда и не произнесет их, великий Эльронд, — ответил Гандальф.- Но если мы не хотим услышать их в странах Запада, то должны признать Кольцо тем, что оно есть. И не забудем: Враг знает, что оно у нас, — знает от Голлума, которого по нашему поручению стерегут Эльфы Чернолеса. Если бы он бежал от них, это было бы не хватило духу держать его в подземелье все время, и в хоему силу и хитрость. Мы узнали, что он побывал в Мордоре; мы опасаемся, что он не бежал оттуда, а отпущен и послан с какими-то черными целями.

— Горе! Горе! — вскричал Легонас, до сих пор молчавший, и видно было, что он был в отчаянии. — Я прислан сюда с вестями, но только сейчас вижу, какие это дурные вести. Смеагол, которого вы называете Голлумом, бежал от нас!

— Бежал? — вскричал Арагорн. — Да, это — дурная весть, и все мы горько поплатимся за нее. Но как это могло случиться?

— Мы были слишком добры к нему, — ответил Леголас. — Мы стерегли его днем и ночью, как просил Гандальф, но у нас не хватило духу держать его в подземельи все время, и в хорошую погоду мы водили его в лес. Гандальф говорил, что на его исцеление есть надежда, и мы думали, что это поможет ему. Он любил карабкаться там на одно высокое, одиноко стоящее дерево, чтобы подышать ветром, пока мы стоим внизу; и однажды, когда он был на дереве, на нас напали Орки. Мы без труда отбили их, а потом увидели, что Голлума нет. Мы поняли, что нападение было сделано с целью освободить его и что он заранее знал об этом: он хитер, а у Врага есть много помощников и соглядатаев. Мы долго шли по его следу, но в конце концов потеряли его.

— Это очень плохо, — сказал Гандальф, — но сейчас нам некогда искать его.

Позже мы увидим, что с ним делать. Но теперь я расскажу вам ту часть истории Кольца, в которой участвовал сам. Слушайте.

6.

И он рассказал, что летом, вскоре после того, как он был у Фродо, его вызвал к себе Саруман, глава Ордена, живущий в древнем замке Ортанк, в неприступной долине Изенгарда, Саруман предложил ему союз, с тем чтобы сообща найти Кольцо Власти и сообща владеть им, но Гэндальф отказался. Он знал, что Кольцом нельзя владеть сообща; он видел, что сердце Сарумана полно мыслями о Кольце и о той власти, которую оно даст ему.

— Саруман умеет убеждать, — говорил Гандальф. — В голосе у него есть чары, а в словах — сила, туманящая разум. Но меня он убедить не смог. Я видел его мысли, и оттого он разгневался. Я сказал, что не открою ему, где Кольцо, даже если узнаю это. Тогда он велел схватить меня, отвести на вершину самой высокой башни Ортанка и оставить там. Оттуда не было другого спуска, кроме лестницы о тысячах ступенек, и эта лестница охранялась. А мне сверху была видна вся долина Изенгарда, и я видел, что Саруман собирает там войско из Орков, Варгов и Оборотней. Но уйти было невозможно, и почти не было места двигаться, и я страдал от холода и от сознания одиночества. Но ко мне прилетали иногда Орлы, жите- ли горных вершин; они рассказали мне о бегстве Голлума, о Девятерых, блуждающих в поисках Кольца. А в конце лета прилетел, никем не замеченный, самый могучий из Орлов, — Гваихир, Повелитель Ветров, и по моей просьбе унес меня с башни. Когда Саруман заметил это, мы были уже далеко. Гваихир принес меня в Рохан. Я пришел к тамошнему правителю и рассказал об измене Сарумана, но правитель не поверил мне. Он дал мне лучшего из своих коней, по моему выбору, чтобы я мог покинуть его страну. Такого быстроногого коня я еще не видел! Я с ним побывал в Бри и узнал, что Фродо, в сопровождении Странника только что выехал оттуда. Трактирщик так боялся моего гнева, что весь трясся, когда рассказывал это.

— Надеюсь, вы