Наталья Михайлова - Земля Горящих Трав

— Я отдыхал здесь два года назад, — сказал Сеславин. — После того как на побережье возле Хейфьолле было наводнение, и наша артель вела там восстановительные работы.

Он оглядел знакомые места — низкий ельник вокруг, скудная каменистая почва, — такая скупая и мужественная красота, что сердце щемило. Неприхотливая полынь росла прямо меж валунов, невысокая и выгоревшая на солнце. Сеславин чувствовал, что здесь есть еще какие-то незнакомые ему виды мха и травы, источавшие самые разнообразные оттенки местной природной силы. Сеславин перевел взгляд на Ярвенну. То, что для него самого — едва различимый голос трав и мхов, для нее — настоящая песня жизни, волшебный источник.

— Я понимаю, почему здесь построили здравницу, — серьезно сказала она. — Здесь в каждом ростке — стойкость и радость… суровая какая-то, но все-таки радость, — помолчав, уточнила Ярвенна.

Подушка и матрас были набиты сеном. Сеславин крепко спал, лежа навзничь, как убитый, плотно сомкнув губы, задрав подбородок вверх. В открытое окно тянуло ветерком, покачивалась вышитая занавеска.

Внезапно Сеславина охватило чувство, что он не может пошевелиться. Руки не поднять, не повернуть головы… Он собрался с силами, чтобы хоть крикнуть. Собственный хриплый стон разбудил его, и он открыл глаза. Сквозь утренний сумрак проступали бревенчатые стены дома.

Сеславин бесшумно приподнялся. Ярвенна рядом с ним не проснулась. Он тихонько оделся и вышел во двор. Сеславин никому не рассказывал о повторяющихся снах. Он собирался сам справиться с ними.

Сеславин понимал их причину. Это были сны не только о том, как ему вводили сыворотку «х-2а», приковав зажимами к анатомическому креслу, и о нервном параличе. Эти сны еще и о том, что на Земле Горящих Трав продолжают применять сыворотку к другим людям, вместо тяжелых кандалов надевать ошейники-контролеры. Сны о власти Стейра, — о его "милосердной диктатуре", «безвредных» пытках, о его миссии спасителя народа, который навеки перед ним виноват…

Небо стало светлеть, а тьма будто бы опускалась, сгущалась под ногами, запутавшись в цветниках и повисая на кустах. Ярвенна сошла с крыльца.

Сеславин обрадовался, что больше не один. Ярвенна вынесла ему плащ:

— Сейчас выпадет роса, накинь.

Сеславин набросил плащ на себя и на нее, обнял ее за плечи.

— Я хочу ее еще раз увидеть сопределье. Но не здание, где нас держали, а саму — Землю Горящих Трав, ее просторы, — произнес он.

— Я представляю их выжженными солнцем, — ответила Ярвенна, пристально вглядываясь куда-то в даль.

Сеславин и Ярвенна познакомились во время знаменитых на севере Даргородских игрищ.

В воздухе кружили пронизанные солнцем крупные хлопья снега. Белокаменный соборный храм на площади тоже был весь озарен. Он был посвящен небожительнице Ярвенне, в древности простой народ называл ее «хозяйкой». Люди связывали ее имя с плодородием и коловращением года. Все солнцевороты и равноденствия — праздники хозяйки. Ей посвящали и первые, и последние плоды года, зажигали огонь перед ее образом и осенью, и весной.

Нынче Ярвенне уже не поклонялись, как божеству: люди знали, что она — только символ матери, целительницы, жены. Но образ "даргородской хозяйки" был близок многим сердцам, а праздники в ее честь полюбились народу. Любой мог прийти в храм полюбоваться торжественной службой Ярвенне, проводящейся точно так же, как сотни лет назад, по всем правилам. На солнцевороты у даргородцев было в обычае украшать "Ярвеннино дерево", и дети верили, что в эти дни сама небожительница принесет им подарки.

На исходе зимы в Даргороде начинались игрища — спортивные состязания, в которых особая роль отводилась поединкам мечеборцев. Единоборство лучших бойцов в древности олицетворяло противостояние зимы и весны, начало нового года. После боя победитель пойдет в храм. Он — воин весны, он должен получить благословение «хозяйки», чтобы через него весь Даргород был благословлен. Вот почему в старину, как бы ни устал, ни был изранен мечеборец, — его перевяжут, переоденут, хоть на недолгий срок поставят на ноги, и он найдет в себе силы подойти к алтарю.

…Бой на площади только что завершился. Вокруг огороженного цепями ристалища возвышались помосты со скамьями для зрителей. Победитель стоял в сверкании густо сыплющегося снега. Ему предстояло уйти в расставленный для него шатер, чтобы переодеться для храма. Ведь ему перед лицом самой предивной Ярвенны предстоит быть посланцем и воином наступающей весны, одолевшим зимний холод и мрак!

Перед игрищами по жребию всегда выбирали девушку, которая явится в храме вместо "пресветлой хозяйки".

На сей раз жребий выпал Ярвенне из Лесной Чаши. Вместе со всеми Ярвенна сегодня была на игрищах и видела победителя, без шлема стоящего под снегопадом на ристалище. Парень в доспехах княжеского дружинника ждал, когда ему поднесут награду — драгоценный соболий плащ. Сказочный воин весны, что из года в год побеждает зиму.

Ярвенне предстояло выйти к нему во время службы из врат алтаря. Огромный зал в храме был полон народу в шубах и полушубках. На стене перед алтарем при свете лампад виднелась большая фреска, где небожительница сама освящает закладку городской стены первым князем Даргорода — Деславом.

Ярвенна приготовила серебряный венец в виде дубовой ветви и возникла в алтарных вратах. Прямо перед собой она увидела победителя игрищ. Чуть наклонив голову, он шел к ней. Вот он поднял лицо — молодое и доброе — и, запнувшись, произнес:

— Пресветлая… предивная Ярвенна!

Он волновался. У Сеславина в глазах плясали огни лампад. Он третий год участвовал в состязаниях мечеборцев, и ему еще не верилось, что он наконец-то взял верх.

Сеславин нагнулся, Ярвенна осторожно возложила венец на его темно-русые волосы и легко прикоснулась к ним рукой. Он почувствовал: она ободряет его, чтобы он не волновался так сильно. Теперь воин весны должен был посвятить свою победу и венец «хозяйке» — то есть самой даргородской земле.

Сеславин внятно, уже без запинки сказал:

— Слава тебе, пресветлая Ярвенна, что провела нас через тьму и холод зимы. Посвящаю тебе свою победу над силами мрака.

Победитель склонился у алтаря. Ярвенна отчетливо, в полной тишине проговорила:

— С тобой, витязь, благословение Даргорода и его хозяйки.

Когда Сеславин выпрямился, Ярвенна подала ему чашу с вином, и он немного пролил из нее в золотую миску перед образом и сам отпил глоток. Потом чашу взял из его рук стоявший рядом служитель.

Обряд завершился. Ярвенне пора было уходить и снова становиться обычной девушкой, деревенской полукровкой-полынницей. На прощание она кивнула Сеславину — и растаяла в алтарных вратах.