Наталья Михайлова - Земля Горящих Трав

— Мне это не нравится, — ответил Сеславин, медленно качнув головой. — Вы можете за себя постоять, я это вижу. Но и я мастер, победитель даргородских игрищ. Получится нешуточный бой. Поединок богов — это вы заранее устраиваете так, чтобы драться до последнего: кто из нас бог? — он пренебрежительно повел плечом. — Измолотить друг друга, вот, выходит, какая цель? Я знаю, что я так делать не должен.

Стейр презрительно рассмеялся:

— Раньше мне казалось, вы только и мечтаете схватить меня за горло. А как только дошло до дела, сразу в кусты? Святое дерьмо! — добавил он. — Армилл свидетель, если ты победишь, я обещаю признать преимущества вашего пути развития и открыть Землю для представителей Обитаемого мира. Я разрешу моему народу, — он неопределенно махнул рукой через плечо, как бы указывая на миллионы простых людей, — учиться у вас.

Армилл сидел в уголке, оборудованном для отдыха: несколько кресел и низкий столик.

Сеславин кивнул головой:

— Если вы говорите правду, то я согласен.

Он поглядел на Ярвенну, она ободряюще кивнула ему.

— Снимите с него цепь, — велел канцлер. — На ринг можно не подниматься, здесь больше места.

Один из агентов отомкнул браслеты наручников. Сеславин слегка размял руки и ноги, принял стойку.

Стейр подошел к нему, как на прогулке:

— Начали! — но стоял, опустив руки, грудью к Сеславину.

Тот наконец не выдержал:

— В стойку!

В ответ Стейр нанес ему быстрый удар в лицо. Сеславин успел поставить защиту, но кулак канцлера пробил ее, и удар прошел. Сеславина отбросило назад так, что он рухнул навзничь. Ярвенна зажмурилась. Перед началом поединка ее усадили в кресло рядом с Армиллом. Стоящий позади агент держал намотанный на руку конец ее цепи.

Сеславин даже не сразу встал, ошеломленно помотал головой. Канцлер спокойно ждал на месте. Сеславин ввел себя в боевое неистовство. Кинувшись на Стейра, он подставил предплечье под его удар и заставил кулак канцлера скользнуть мимо, а сам сбоку заехал в голову Стейру свободной рукой. Но Сеславину ничего не дала эта маленькая победа: канцлер только встряхнулся. Новый удар Стейра прошел опять, пробивая подставленный блок, и иномирец снова упал. Похоже было, теперь он поднимется нескоро. Стейр подошел к своему противнику и сам помог ему встать, поддержав за плечо. Сеславин зашатался, когда канцлер отпустил его и отступил. Парень уже не успевал поднять руки, чтобы прикрыть разбитое в кровь лицо. Стейр снова отбросил его на несколько шагов.

На этот раз Сеславин упал ничком и не пошевелился. Канцлер неторопливо подошел, тронул его носком блестящего ботинка. Почувствовав это, Сеславин вздрогнул и наконец начал вставать.

Ярвенна вскочила с места:

— Прекрати! Что ты делаешь? — крикнула она Стейру.

Она дернула цепь в руках агента. Армилл тоже вскочил. Перехватив ее одной рукой так, что его локоть оказался у нее под подбородком, он холодно сказал:

— Это честный поединок, а не уличная драка с участием женщин. Стой тихо, или я пристегну тебя к креслу.

Для канцлера существовал только поверженный противник. Он опять помог Сеславину подняться и отступил, пока парень, шатаясь и, похоже, не видя своего врага, пытался сообразить, куда ему развернуться. Он все еще был в состоянии боевого неистовства, поэтому держался на ногах даже после недавних страшных ударов. Волосы у Сеславина спутались, лицо и рубашка были в крови. Он наконец понял, где Стейр, и был готов броситься на него снова.

— Достаточно. Не будем травмировать твою невесту, — произнес канцлер, видя, что Ярвенна пытается вырваться из рук Армилла, как дикая кошка. — Да и с тебя, я думаю, уже хватит, — он перевел взгляд на Сеславина.

Тот вдруг споткнулся и тяжело рухнул на пол под взглядом канцлера: тело больше не повиновалось ему.

— Отпусти ее, — велел канцлер Армиллу, и тот разжал руки.

Ярвенна бросилась к Сеславину, державший ее цепь агент прошел за ней несколько шагов. Сеславин с чувством ужаса и унижения сознавал, что не может пошевелиться.

Ярвенна опустилась на колени, приподняла его голову обеими руками.

— Что ты сделал? — она посмотрела на Стейра, ее зеленые глаза загорелись.

Стейр стоял над ними в своем серебристом костюме, распуская завязанные в хвост волосы. Он не задыхался и даже не вспотел.

— Все-таки ивельты оказались немного посильнее доблестных полубогов, закаленных биоцивилизацией, — медленно сказал он. — Это обычный нервный паралич, с помощью взгляда и напряжения воли я парализовал его. Через четверть часа он будет в состоянии двигаться. Его посмотрит врач, и вы можете отправляться в свой чудесный сказочный мир. Как я понимаю, Сеславин даже не средний человек, а один из наиболее сильных у вас? Сильных и физически, и душевно, волей? Так вот, — Стейр подошел ближе, остановившись перед неподвижно лежащим Сеславином и склонившейся над ним Ярвенной. Ярвенна уже не смотрела на него — она рукавом отирала кровь с лица Сеславина. — Любой из ивельтов в состоянии сделать такое даже с самым сильным из вас. Так что лучше никому из вас здесь не появляться. Я не допущу, чтобы мой народ развращали.

— Никакого контакта с ними не может быть, — размеренно говорил Армилл. — Обитаемый мир — Империя Зла. Надо, чтобы все это осознали. Обитаемый желает навязать нам безнравственную и чуждую идеологию, которая уже привела их цивилизацию к планетарной катастрофе. Дальше пусть СМИ работают в этом направлении. Населению Земли придется усвоить, что раса пришельцев — агрессивные маргиналы. Их мир должен заранее вызывать у каждого порядочного гражданина Земли такое же отторжение, как если бы оттуда нам грозила атака инсектоидов. Разовьем мысль примерно в таком духе… Не полные же идиоты эти ребята из Обитаемого, чтобы ввязаться в войну миров до последнего человека. Если они поймут, что их тут ненавидят и боятся, как чумы, им придется отказаться от всякой мысли о контакте.

Канцлер Алоиз Стейр молчал. Даже Армилл, его друг и фаворит, не понимает его до конца…

Стейра терзал страх, который заставляет загнанную в угол крысу бросаться на человека. Потеря контроля над тем, что происходит вокруг, — одна эта мысль вызывала у канцлера ощущение удушья, и ладони делались влажными. Хай-тэковый кабинет отливал серебром и блестел стеклом. Бледное лицо Стейра тоже казалось стеклянным и серебристым. Неужели лишь тонкая невидимая стена отделяет его от мира, в котором он не всемогущ, и в котором ему нет защиты от таких упрямых скотов, как Сеславин? Мир, где не он, Стейр, будет решать судьбу миллионов, а кто-то другой — его собственную судьбу?!