Убийство в чайной «Бузина» - Нэнси Уоррен

с особо упрямыми узлами, но по движениям ее пальцев я понимала, что они с пряжей говорят на одном языке. Каждый хорош в своей сфере. Кто-то может сесть за пианино и сыграть шедевр с закрытыми глазами, кто-то отлично рисует, пишет, решает задачки по математике, работает официантом. Последнего таланта у Кэти не было, но вот со спицами она ладила.

Скатав пряжу в клубок, девушка села в кресло для посетителей, взяла схему, быстро изучила ее и принялась вязать.

Мои руки болели от усилий, которые я приложила сегодня, чтобы испортить несколько рядов. Пальцы Кэти же двигались плавно, ритмично. Меня успокаивало то, как она вяжет.

– Что ж, пока ты занята рукоделием, давай я проведу интервью, – предложила я.

Это был своего рода хитрый план. Я не собиралась нанимать Кэти, а вот устроить допрос подозреваемой – еще как! Я же детектив-любитель.

– Хорошо.

За вязанием Кэти вела себя более непринужденно. Отлично: мне и хотелось, чтобы она расслабилась.

– Расскажи о себе.

Да, тот самый прекрасный вопрос, который все ненавидят на собеседованиях.

Девушка набрала еще несколько петель.

– Я родилась в Мельбурне, но в детстве вместе с семьей переехала в Сидней. Вязать меня научила бабушка: она присматривала за мной, пока мама была на работе. Когда я вяжу, мне кажется, что она рядом.

Кэти взглянула на меня и снова вернулась к рукоделию. Теперь ее черты были куда мягче, чем когда она работала официанткой в чайной.

– Понимаю, у меня бывает такое же ощущение. Ну, когда я в этом магазине. Научить меня вязать бабушка, как видишь, не смогла.

Кэти слегка улыбнулась.

– Смерть бабушки стала для меня настоящим ударом, – вздохнула она. – Да, она была немолода и прожила долгую жизнь, и все же я так и не оправилась от утраты. Что ж… Окончив школу, я вернулась в Мельбурн и устроилась там в магазин рукоделия. Могу дать вам электронную почту владельца. Я бы до сих пор там работала, если бы Джим не уговорил меня на эту поездку.

Я прислонилась спиной к кассовой стойке. Когда Кэти вязала, она становилась разговорчивее.

– А как вы с Джимом начали встречаться?

Девушка на мгновение остановилась, чтобы свериться со схемой, и продолжила щелкать спицами.

– Не слишком интересная история, – ответила она. – Мы познакомились в Мельбурнской академии театра и драмы. Сокращенно – МАТД, но мы, конечно, прозвали ее МАТ. Учеба в университете – совершенно не мое. Думаю, Джиму она тоже не по душе. Но мы оба мечтали стать актерами – вот и оказались в одной группе по импровизации.

– Импровизации? Ничего себе!

– Забавный предмет. Джим тот еще шутник и отличный пародист. Он обожает притворяться кем-то другим – говорит, это тренирует актерские навыки. Окончив курсы, мы работали то в одном, то в другом месте, но денег получали мало. Джим устроился поваром, а я – в магазин рукоделия. И вот однажды он предложил мне все бросить и переехать на год в Англию. Я подумала, он шутит.

– Но оказалось, что нет?

Кэти уже закончила мысок. Выглядел он вполне подходящим для пальцев ног человека. Впечатляющий результат!

– Австралийцы любят путешествовать – так уж мы устроены. Вот Джиму и захотелось уехать. Он сказал, что сейчас самое время посмотреть мир: мы молоды и детей у нас нет. Пожалуй, он прав.

– И вы решили отправиться в Оксфорд?

– Ну, несколько дней мы провели в Лондоне, но Джима тянуло в Оксфорд. Сказал, мол, дома будем хвастаться, что там побывали. – Кэти закатила глаза. – Как я и говорила, он тот еще шутник.

Вязала девушка быстро и уверенно – аж душа радовалась.

– Приехав сюда, мы решили это отпраздновать. Пошли гулять, забрели на вашу улицу, и тут Джим пригласил меня на «истинно английское чаепитие». И предложил притвориться поляками – чисто забавы ради.

– Но почему именно поляками?

– Просто так. За день до этого мы прикидывались итальянцами.

– То есть вы зашли в «Бузину», будучи в роли поляков.

– Да. Мисс Мэри Уотт проводила нас за столик. Тут пришла ее сестра с приятелем. Начиналась ссора. Флоренс обиженным тоном сообщила, что отправляется на прогулку. Мэри ответила: «А готовить кто будет? А обслуживать посетителей?»

– Они что, ругались прямо посреди чайной?

– Да. Ну, думаю, дальнейший спор вы можете себе представить. Затем Флоренс и ее спутник ушли. Джим шепнул, что это наш шанс. Мы допили чай и рванули в квартиру. Джим заставил меня смыть макияж и переодеться в простую юбку и новую водолазку с длинными рукавами. Сам он выбрал лучшие джинсы и рубашку. Заявил, что мы представимся мисс Уотт как работающие вместе брат и сестра. Как по мне, это какой-то бред. И все же мы вернулись в заведение. Бедная старушка была просто в отчаянии. Перед нами зашла большая компания немцев – женщина едва не расплакалась.

– Как мне жаль мисс Уотт!

Я поверить не могла, что влюбленность сделала Флоренс столь легкомысленной!

– Не будь ей так плохо, думаю, она бы ни за что нас не наняла. Ну и, конечно, Джим – это Джим. Он предложил старушке сделку: если за день мы получим хоть одну жалобу, она может без вопросов уволить нас, не заплатив ни пенни. Она настолько отчаялась, что согласилась.

– Поэтому вам не пришлось показывать мисс Уотт ни удостоверения личности, ни резюме.

– Так и есть. В первый же день Джим доказал, что может готовить сконы, сэндвичи и киши лучше, чем сестры Уотт. После этого мисс Мэри позволила нам остаться. Джим – повар быстрый и умелый.

– И наглый.

– Я старушке, кажется, не понравилась с самого начала. Но Джим сказал, что мы всегда работаем вместе, и она, видимо, забила. Наверное, думала, что сможет обучить меня. Однако мне быть официанткой совершенно не нравится. Было просто невыносимо. Никогда больше не устроюсь на эту должность.

К счастью для всех кафе и ресторанов мира.

– Сначала притворяться поляками было весело: ты будто постоянно на сцене. Нормально разговаривали мы только в квартире. Джим настоял, чтобы даже на улице мы не выходили из роли.

– Что ж, я не столь доверчива, как мисс Уотт. Пожалуйста, скажи мне свое полное имя, а также имейл и номер телефона магазина рукоделия, где ты работала.

Кэти радостно подняла взгляд:

– Значит, вы берете меня?

Когда девушка только пришла, я этого делать не собиралась. Однако вязала она замечательно – я словно попросила кого-то сыграть простенькую мелодию на пианино, а получила симфонический концерт Бетховена. О ее таланте можно было слагать стихи. Кэти уже почти закончила носок.

– Полагаю, у тебя какая-то рабочая виза? – спросила я.

Кэти кивнула. Затем она дала мне свой номер телефона и сообщила остальные сведения, которые я попросила. Я пообещала, что свяжусь с ней.

Девушка грустно посмотрела на недовязанный носок.

– Вы не против, если я возьму это домой? Я уже сто лет ничего не вязала, а это так успокаивает. Мне сейчас, как вы, наверное, знаете, не очень-то легко.

– Полиция замучила?

Кэти передернуло.

– Было неприятно. Не притворись мы поляками, нас бы не подозревали. Если бы я знала, что в чайной кто-то умрет, в жизни бы не согласилась на роль Кати!

Даже мне, обычной посетительнице «Бузины», было тяжело. А каково Кэти – девушке, которая, возможно, подала полковнику Монтегю яд!

– Конечно, можешь довязать носки дома, – кивнула я.

Разумеется, была вероятность, что я никогда не увижу ни пряжи, ни схемы, ни носков, ни Кэти. Однако я не считала ничего из перечисленного большой потерей.

Девушка собрала вещи.

– Надеюсь, вы разрешите мне здесь поработать. Меня не интересует зарплата – просто нужно чем-то себя занять. Я постоянно вижу… его.

Я и сама столько раз мысленно пережила эту ужасную сцену. А уж Кэти точно было хуже моего.

– Может, ты видела