Песня Волчьей луны (СИ) - Лариса Петровичева

показать богатство хозяина дома, а способом утолить голод — тем, чем и должна была быть. Именно в еде Арьяна увидела скрытую волчью натуру своих новых соотечественников: много мяса, выложенного на блюда крупными кусками, много овощей и хлеба и самые основные специи.

Она удивленно посмотрела на Ирвина — тот положил на тарелку только овощи на гриле и несколько кусочков сыра — и спросила:

— Ты не ешь мяса?

— Раньше ел, когда охотился, — непринужденно ответил Ирвин, и Арьяна поежилась, представив, как волк наконец-то загоняет косулю и вгрызается в ее горло. — В человеческом облике терпеть его не мог, оно делало меня диким. И сейчас как-то не тянет попробовать.

— Наверно, свое мясо вы уже съели, ваэрин, — предположила Бейлин: ей как пока единственной фрейлине принцессы было позволено сидеть за столом рядом с Арьяной. Шейла заняла место напротив, по левую руку князя Кигана рядом с сыновьями, и Арьяна невольно вспомнила те снисходительные взгляды, которыми придворные одаривали женщину в бальном зале. Она была не ровней князю, и все это понимали. Однажды Киган все-таки женится, и Шейлу отправят из дворца.

Не будет же она бросаться с кинжалом на законную супругу князя? Или будет? Шейла выглядела как женщина, которой ничто не сможет помешать.

Канцлер Лотар сидел между Киганом и Ирвином: на его тарелке не было мяса, только улитки с начинкой. Когда-то в детстве Арьяне разрешали собирать таких вот улиток в одном из дворцовых прудов, а потом жарить добычу на костре — она до сих пор помнила их немного грибной вкус. Канцлер поймал ее взгляд, улыбнулся, и Арьяна вспомнила его слова о том, что теперь она среди друзей.

Хотелось бы верить.

— Любите улиток, ваше высочество? — поинтересовался Лотар. Арьяна улыбнулась.

— Теперь уже нет, но в детстве любила. Мне разрешали собирать их и готовить самой.

— О, ну тогда у нас с вами всегда будет тема для разговора! Теперь хоть кто-то понимает мои вкусы, — ответил канцлер, орудуя маленькой двузубой вилкой и выбирая зеленую травяную начинку из ракушки.

— Мы тоже понимаем, — серьезно ответил принц Томас, старший сын Кигана. Арьяна помнила его, маленького и худого, под одеялом на больничной койке: когда она делала ему укол, то тело мальчика показалось ей ненастоящим, игрушечным. И вот он сидит за столом, румяный и здоровый, и весь мир снова лежит перед ним. — Мы с Джейком иногда их собираем.

— Вам будет, о чем поговорить, — улыбнулся Киган, и лицо Шейлы дрогнуло от этой улыбки. Арьяна почувствовала, как напряглась Бейлин рядом с ней — должно быть, готовилась отразить удар. Впрочем, Шейла заговорила вполне вежливо:

— Можно пригласить младших князей к нам в гости, Киган. Думаю, мы прекрасно проведем время все вместе.

Ирвин улыбнулся. Кремовая мякоть баклажана в его тарелке на мгновение показалась Арьяне живой плотью. Мальчики довольно заулыбались — предложение матери пришлось им по душе, но Арьяна чувствовала, что в нем есть какой-то подвох.

— Хорошая мысль, — согласился Ирвин, — но боюсь, у Арьяны сейчас будет слишком много дел.

— Да, пожалуй, тебя нельзя надолго оставлять без присмотра, — Шейла одарила его ослепительной улыбкой, но Киган взглянул на нее так, что улыбка угасла.

— Все, как всегда, — произнес Ирвин. — Ты не можешь не портить вечер.

— Конечно, это ведь я у нас все порчу, — равнодушно ответила Шейла. — Будет лучше, Ирвин, если держать тебя под надзором. Я не верю в эти сказки про истинную пару.

— Хватит, — коротко ответил Киган, и Арьяна подумала, что князь весь вечер очень сосредоточен и молчалив. Мальчики испуганно посмотрели на него, вдруг став похожими на птенцов перед коршуном.

Шейла осеклась. Опустила глаза к тарелке.

— Да, я не верю в эти сказки про истинную пару, — негромко, но отчетливо проговорила она, не собираясь умолкать, пока все не будет сказано. — И я не верю королю Якобу и его посланнице. Она может быть милой и доброй, она может спасать детей, но буриванскую чуму сюда запустил ее отец-король, в этом у меня нет никаких сомнений. И мы расплатились за нее нашими землями. И сажать захватчицу за наш стол, приветствовать ее, награждать…

Киган молча поднялся, так же молча опустил твердую широкую ладонь на шею Шейлы и быстрым уверенным движением практически вывернул ее из-за стола и сопроводил к выходу. Это было похоже на то, как волк берет волчонка за загривок и уносит прочь. Хлопнула дверь, и только тогда Арьяна ощутила холод, разлившийся в животе.

— Правильно, государь, — каким-то совершенно отеческим тоном одобрил Лотар. — Она в последнее время стала слишком разговорчива.

— Она всегда такой была, — ответил Киган и добавил, угрюмо посмотрев на Арьяну: — Тебя никто ни в чем не обвиняет. Тебя никто не считает захватчицей. Шейла просто…

— Считает, что с матерью твоих детей ничего не случится, — сказал Ирвин, аккуратно разрезая помидор с сыром и чесноком. — Какой бы наглой она ни была. Ведь не случится, правда?

Мальчики застыли, не сводя глаз с отца. Киган вздохнул и собирался было ответить, но дверь открыли без стука и молодой офицер, который торопливо вошел в зал, отчеканил:

— Государь, беда. Король Якоб ввел войска и занял Валианский полуостров.

Глава 4

“Понимаю ваше недовольство, но коль скоро вы меняете наши договоренности, я изменю их тоже. Я рассчитывал, что моя дочь станет женой хармиранского князя, а не его безумного братца. Король варанданский выполнил свою часть сделки и забирает то, что теперь принадлежит ему по праву”.

Викерет Холле, бледная и осунувшаяся, вернулась из Варандана полчаса назад — примчалась во дворец, протянула Кигану личное послание короля Якоба и с опущенной головой встала на колени, признавая, что ничего не смогла изменить и исправить. Стоя рядом с Арьяной, Ирвин смотрел на брата — хмурого, подавленного — и прикидывал, как им всем теперь быть.

С Эдрихом, старым союзником, Викерет договорилась: владыка шебеданский официально заявил о том, что поддержит Хармиран войсками, если Якоб все-таки двинет своих солдат вглубь чужой страны. Договоры об увеличенных поставках продовольствия уже подписаны — страна не будет голодать, но цены неминуемо поползут вверх, как всегда бывает в критические минуты. Хуже всего была короткая народная память, и в этом Ирвин не сомневался: люди, которые вставали на колени, чтобы поблагодарить Арьяну за спасение их детей, скоро начнут обвинять ее и в потере полуострова, и в росте цен, да и вообще во всем.

Арьяна сейчас была даже не бледной — серой. Глядя на жену, Ирвин не сомневался: она готова броситься к королю