Последняя Осень. В осаде - Сергей Савельев

Пламя сначала прижалось к низу, придавленное тяжелым, сырым воздухом, но затем, напитавшись силой, взревело, взметнулось вверх, стреляя искрами. Вместе с этим в небо взметнулись громкие, раскатистые слова, напоминавшие о том, что все здесь присутствующие еще живы и будут сражаться:

-Арн-Дейл! Черный Ворон!

Тут же воины закричали, затопали, стали бить древками пик и алебард о мостовую, загремели щиты, после чего Хелдор с благоговением взял в руки массивный медный рог, выдав сильный, раскатистый звук, зависший на одной ноте.

Рейдеры Бакха перевернули вверх дном все окрестные деревни в дневном переходе от города. Те словно вымерли, но стало очевидно, что к приходу незваных гостей подготовились очень и очень хорошо - крестьяне не просто бежали, все бросив - они унесли весь провиант, что могли.

Налетчики, рассредоточенные по всей округе, едва могли прокормить себя, находя те крохи, что оставили местные жители. Каждый амбар разбирался по бревнышку в надежде найти хоть несколько горстей зерна по углам. Одно было хорошо – колодцы не отравили: хотели вскоре вернуться обратно.

Из лагеря осаждающих отправляли одного вестового за другим, требуя прислать провизию, но слать было нечего. Найденного зерна, подмерзших ягод и того немногого, что удавалось добыть охотой, едва хватало им самим.

Облазав все окрестности, пришлось двигаться дальше – тем более, что в отдаленных деревнях иным ясным вечером удавалось разглядеть даже дымок из труб.

Молодой боец, завербованный из числа охотников, сообщил об одной особенно большом поселке - и сообщил, что жители были на своих местах. Что это было за большое поселение они узнали уже в сумерках, и щека Бакха предательски дернулась, памятуя о старом провале – Это были Пять Деревень.

Бакх со своим отрядом засел в почти голом подлеске – с собой бойцов у него было не более полутора сотен и как знать, не подготовят ли ему и на сей раз крестьяне горячий прием. Пришлось послать за остальными. Заночевать пришлось прямо в лесу - лишь к ночи к ним подоспело две дюжины фуражиров, а под утро – еще три десятка. Плюнув, Бакх решил действовать.

Нечего сказать, троим часовым удалось разместиться с комфортом – крыша, которая раньше была просто из наброшенных веток, теперь обмазана глиной - а сверху ее еще переложили мхом, теперь и осенний дождь был не страшен. Щели в стенах тоже были вымазаны изнутри, а выкопанная на метр земля, от которой тянуло холодом, теперь была переложена лапником – а сверху еще и шкур старых набросали.

Стоять… Нет, лежать на часах было одно удовольствие. Односельчане вчера до ночи занимались тем, что убирали остатки урожая, снимали в зиму яблоки… Хорошо, что удалось махнуться сменами именно сейчас, когда дел было невпроворот.

Трое молодых парней оставались в одних поддоспешниках – наручи были отстегнуты едва они вышли за околицу, шлемы сейчас беззаботно лежали в углу, равно как и щиты. Топоры, тесаки и лук их старшего тоже были задвинуты за угол, потому как мешали отдыхать - в центре полуземлянки грел небольшой костерок, на нем медленно поджаривалось мясо. Предыдущая смена оставила тут пару бутылок вина, и надобно их добить прежде, чем отправляться обратно. В полдень их сменят.

- Слушай, и как Ян согласился с нами сменами поменяться? – Паренек, поковыряв ножом в ногтях, снова отпил из оплетенной бутыли. – Он же теперь в праздник стеречь.

- Да мы и в праздники тут с ним будем – улыбнулся старший, потрепав оперение на стреле. На ней он держал краюху хлеба, поджаривая на огне.

- Это как это? Пирушку пропускать? – парень обиженно отбросил тесак в сторону – мне так с Иллет и не потанцевать, ее этот здоровый, с кривыми ногами, себе захапает.

- Не беспокойся – отмахнулся лучник, пробуя на вкус поджаренный хлеб – сначала потанцуешь, потом наберем снеди, выпивки, девок – и сюда.

- И тут где-нибудь ее заодно поваляешь – оживился третий, отрываясь от бутыли с вином и вытирая рот рукавом.

- Что? Да нет! Она не такая! Сказала, значит, оголится лишь когда мы перед Верховным станем мужем и женой…

- Я тебе такую вещь скажу – хмыкнул лучник – намякни, что ведь можно и не раздеваться, можно и юбку задрать.

- Эй! Да ну тебя! – парень стал пунцовым до кончиков ушей.

- Тсс… фьи это фаги? – Пробурчал лучник, жуя поджаренную корку хлеба.

- Кого еще принесла? – Третий спрятал бутыль – если кто из старших, то сейчас уши нам надерет…

- Да не, больно быстро идет. Эй, кто там?

- Смена.

- Вы придурки, вам в полдень заступать! Упердывайте отсюда!

- Что-то шумно, сколько их принесло?

В этот момент у входа под навесом появился незнакомый воин с копьем - доспех был весьма добротный, из бригантных пластин, но у самого щеки были впалые, а под глазами круги. За ним вышел стрелок с арбалетом и еще несколько человек.

Лучник сообразил быстрее всех:

- Это не… Ых… - Его тут же пригвоздило к земле копьем, и он, булькнув, упал навзничь. Третий все так же обалдело держал в руках бутыль, пока ему точно под ложечку не прилетела стрела. Последний уцелевший подхватил тесак и попытался броситься на ближайшего, надеясь сбить его с ног и улизнуть, но не тут-то было – он напоролся на молниеносно выставленный откуда-то сбоку меч и рухнул на колени, хрипя. Умирая, он видел, как пришельцы судорожно поглощают то, что было разложено вокруг костра и роются в их котомках.

Едва начало светать, налетчики, продрогшие и злые, двинулись к деревне. Напасть было решено с двух сторон, теперь то уж они точно прорвутся к их сельской управе, где хранилась большая часть оружия. Ожидая хоть какой-то подмоги, им пришлось с голоду объедать стоящие неподалеку осины, словно они какие-то зайцы, поэтому вариантов было два – захватить эту проклятую деревню или начать слабеть, умирая от голода…