Диана Удовиченко - Скитальцы

Ознакомительный фрагмент

Вода в реке была ледяной. Быстрые потоки, падая с горы, ударялись в ноги, желая сбить меня и унести вниз по течению. Но холодная, прозрачная как хрусталь вода бессильно разбивалась о преграду, которая была ей не по силам, яростно бурля, обтекала меня и уносилась прочь.

Любой на моем месте моментально получил бы переохлаждение. Но я пользовался чарами огня, постоянно поддерживая определенную температуру тела, и одновременно с этим посылал в воду легкий магический импульс, который привлекал речных обитателей. Время от времени накалывая на заточенную палку какую-нибудь рыбешку, я резким движением откидывал ее на берег и начинал выискивать следующую. Наловив достаточное количество, вышел из воды. Потоком теплого воздуха высушил ноги, обулся и приступил к приготовлению еды.

Оказалось, что можно одновременно использовать силу стихий и магию листвы. Правда, комбинировать у меня получалось только самые простые и незначительные заклятия, и даже это впоследствии отзывалось легкой головной болью.

Шла вторая неделя моего путешествия налегке. Теплая одежда, нож и немного бесполезных в этой местности денег в кошельке, снятом с убитого врага — вот и все снаряжение, которым я располагал. Хотя чародею и этого достаточно, чтобы выжить, тем более саторису. В первые дни пути приходилось добывать пищу методами, противными самой моей сущности. Левая рука мортовски болела, потому об охоте не могло быть и речи. Пришлось при помощи магии листвы сначала приманить, а потом полностью выжечь сознание горному барану, так что несчастный покорно пошел навстречу собственной смерти. При этом я чувствовал себя подонком, хотя и понимал, что выхода нет.

Благодаря найденным в пути лечебным травам, я быстро восстановил руку после вывиха и стал добывать пищу более честным способом. Конечно, не без использования врожденных способностей, но уже не превращая животных в бездумных тварей, идущих на заклание.

Каждый раз, останавливаясь на отдых, я мысленно возвращался в день гибели Эра. В последний момент кровер защитил меня и из-за этого пропустил два магических удара. Если бы я тогда не вылез, возможно, птицелюд смог бы победить? Вряд ли. Бой вымотал Эра, и даже не будь меня, через несколько минут все закончилось бы точно так же. А вот если бы я, увидев чужаков, сразу устроил обвал, кровер остался бы жив. Но я сумел обрушить карниз в порыве гнева, а в спокойном состоянии мне не хватило бы знаний и силы.

Если бы не мой проклятый дар, меня бы не преследовали все кому не лень. Но ведь мы не можем выбирать, кем и где родиться, с какими талантами и возможностями. Мы не умеем предугадывать события, не способны ими управлять. Если бы Атиусу удалось со мной расправиться, то птицелюд до сих пор благополучно жил бы в своей пещере… Но я выжил, а Эр нашел меня и выходил, и случилось то, что случилось…

Вот уже вторую неделю, день изо дня меня преследовали эти «если бы». Умом я понимал, что моей вины в происшедшем нет, а все терзания — от сознания собственного бессилия, от горя потери. Со временем боль приутихнет, но не забудется…

Каждый день я неустанно твердил себе, что ничто не происходит без причины. Мне удалось сбежать из тюрьмы и пересечь границу. Я смог выжить в Безымянных землях и побороть их проклятье. Уцелел после падения с огромной высоты. Спасся благодаря Эру, который отдал за меня жизнь. Значит, я должен жить. Обязан. Любой ценой. И когда-нибудь…

Нельзя видеть месть смыслом своего существования. Не мне тягаться с силами, замешанными во всем этом. Хотя это не значит, что я все забуду. Если выпадет подходящий момент, я непременно им воспользуюсь… Нет. Буду терпеливо ждать случая. Эльфы живут долго.

Перекусив и отдохнув, я снова отправлялся в путь, шел на северо-запад от перевала. Когда-то Эр упоминал, что в этом направлении находится ближайшее племя нордийцев.

Местность не радовала красотой: вокруг простиралась степь, с низкой, недавно зазеленевшей травой и редкими кустарниками. Живности тоже было мало. Изредка прошмыгивали тощие зайцы, выглядывали из нор степные крысы. Иногда из невысокой травы вспархивали куропатки.

Ближе к вечеру, протопав изрядное расстояние, я наконец увидел дозорных племени. Они заметили меня чуть позже и направились в мою сторону. Когда нордийцы подошли ближе, я поднял руки, показывая тем самым, что пришел с миром, и принялся улыбаться, как блаженный. Не хотелось быть сразу насаженным на короткие копья часовых.

Люди правильно истолковали мой жест. Подойдя вплотную, они не стали угрожать оружием, а просто удивленно уставились на мое лицо. Наверняка эльфы — нечастые гости в Нордии. Скорее всего, я был первым, которого они увидели за всю жизнь.

Затем началось самое трудное: яростно жестикулируя, я попытался объяснить воинам, что перед ними мирный путешественник. Втолковывал, что ищу кров и пищу, что хочу поговорить с их шаманом или вождем.

Люди быстро поняли меня — оказалось, они немного знали всеобщий. Услышав слова «шаман» и «вождь», дозорные оживились. Один что-то пробормотал другому на своем языке, а затем, уже обращаясь ко мне, ткнул пальцем в сторону деревни. Не понять такой жест было сложно, поэтому я пошел в указанном направлении. Один из воинов встал впереди, а второй зашел мне за спину, получилось некое подобие конвоя.

Оказалось, нордийцы живут в шатрах, сшитых из оленьих шкур. Все жилища походили друг на друга, словно грибы одной грибницы — трудно было определить, в каком из них обитает вождь или шаман. Жители деревни провожали меня любопытными взглядами, но все молчали.

Мы остановились посреди селения, возле обычного шатра. Один из воинов отодвинул полог и зашел внутрь. Долго ждать не пришлось, вскоре он выбрался и слегка подтолкнул меня, указав на вход.

Внутри было тепло, пол устилали толстые шкуры, в центре жилища располагался сложенный из камней очаг. Возле огня сидел маленький старичок с морщинистым лицом. Прищурив и без того узкие раскосые глазки, он наблюдал за пламенем.

Человек перевел на меня задумчивый взгляд. Я слегка поклонился, старик ответил легким кивком и сказал:

— Садись к огню.

Я молча уселся у костра напротив старика. Тут же полог зашевелился, в шатер прошмыгнула неприметная нордийка, поставила перед нами несколько больших глиняных блюд, кувшин, два грубо выточенных деревянных кубка, и быстро ретировалась. На тарелках лежала запеченная оленина и вяленая рыба, в кувшине оказалась моченая ягода.

— Ешь, — уронил старик.

Дважды меня упрашивать не пришлось. Когда я насытился, нордиец заговорил снова:

— Что привело тебя в наше племя, среброволосый шаман?

Конец ознакомительного фрагмента