Змейские чары - Наталья Георгиевна Осояну

все это поняла чуть раньше, — честно сказала Кира. — А сейчас думаю, куда мне идти.

— Но выбор — это иллюзия, — заметил граманциаш прежним тоном, от которого что-то затрепетало внутри. — Вы можете вернуться туда, откуда мы пустились в путь, однако долго на камне не просидите. Миры, созданные для определенных целей, устойчивы только при соблюдении заранее установленных правил. Впрочем, к чему слова — вы наверняка испробовали все варианты еще в первые ночи.

Знал бы он, до чего она дошла на шестую ночь…

— Я возвращалась.

Кира прижала руку ко рту, сдерживая рвущийся из груди стон. Боль ненадолго сделалась невыносимой, и пришлось переждать, пока она схлынет. Может, рассказать всю правду? Если граманциаш подослан змеями или ими же сотворен магически, это ничего не изменит. Но если он настоящий, быть может, у него в запасе имеется нужное заклинание…

— 

поглотила коридор. Слишком густая  , чтобы в ней затеряться. Она толкала меня вперед по коридору, пока я не попала опять в пещеру с тремя выходами. И там камни начали петь. От их песни мне стало так страшно и одиноко, что я почти побежала в змейский сад…

Дьюла Мольнар кивнул:

— Как я и говорил, у вас нет выбора. Вы можете лишь следовать за мной.

— Я вам не доверяю.

— А я и не прошу мне доверять. Доверие в нашей сегодняшней истории — все равно что третья, нелюбимая, неродная дочь из какой-нибудь старой сказки. Та самая бедняжка, которая в конце концов выйдет победительницей из всех передряг, но на ее долю выпадет немало страданий.

Кира невольно улыбнулась:

— Любите старые сказки?

— Всей душой. Там, где я учился, было много книг со сказками, — ответил граманциаш, и на этот раз в его голосе отчетливо послышалась горечь.

До сих пор таинственный спутник вызывал у Киры страх и надежду, но теперь она ощутила проблеск любопытства: книги? Учеба? В той самой Школе?..

— Вот как мы поступим, госпожа Адерка. Если ваши подозрения справедливы и происходящее всего лишь новая пытка змеев, наведенный ими изысканный морок, то примите его бесстрашно, не закрывая глаз. С вами не может случиться ничего хуже того, что уже случилось.

— Но я же могу… — Она замолчала, предчувствуя ответ.

Граманциаш приблизился. Они вновь оказались лицом к лицу, но на этот раз Кира не отвернулась, не отвела взгляда. Она вдруг поняла, что Дьюла Мольнар довольно хрупкого телосложения, если сравнивать с ее отцом до болезни, приказчиками и батраками. Черный кафтан и чародейский свет в глазах придавали ему грозный вид, но не скрывали ни тонких морщин на красивом лице, ни устало опущенных плеч.

— Умереть? — Чернокнижник сухо рассмеялся. — Вы этого боитесь или желаете?

Воспоминания о шестой ночи опять всколыхнулись, наполнив сердце дурной тяжестью. Она попыталась все закончить — сорвала в саду чью-то кость и разбила так, чтобы получился осколок острее ножа. Она… Младший слишком быстро ее нашел и будто удивился осквернению чужих останков больше, чем кровавым дырам на ее запястьях. Кире захотелось сбежать, но куда? Путь что к началу, что к концу туннеля был одинаково бессмысленным.

Можно было лишь свернуть на другую дорогу из слов.

— А вы? Вы боитесь смерти или втайне желаете ее?

Брови чернокнижника чуть приподнялись, свидетельствуя, что Дьюла Мольнар не ждал такого поворота. Он склонил голову набок, моргнул нечеловечески медленно и неприятно, словно его лицо было всего лишь маской, под которой пряталось что-то большое и страшное, а потом шагнул в сторону и взмахом руки предложил Кире идти первой. Она повиновалась — и затаила дыхание, как будто опасаясь спугнуть слова, что должны были вот-вот прозвучать.

Через пять шагов он заговорил:

— Вы, наверное, слышали россказни о том, что граманциаши получают бессмертие в обмен на душу. Это вранье. Никто из выпускников Школы не бессмертен, хотя из-за нашей магии нас очень сложно убить. К тому же она позволяет продлить не только жизнь как таковую, но и молодость, силу, остроту зрения и ума. Однако в конце концов мы стареем и умираем, как все обычные люди. И каждому из нас, конечно, в определенной степени известен страх смерти.

— Я ощущаю некую… недосказанность, — тихо заметила Кира, искоса поглядывая на чернокнижника, который держался на шаг позади. — От меня вы ждали однозначного ответа, а сами произнесли так много слов.

— Как именно прозвучал ваш вопрос? «А вы?» Мы, граманциаши, боимся смерти.

Кира ахнула и невольно рассмеялась. Миг спустя осознала, что искренне и легко смеется впервые за двенадцать дней и ночей — смеется, хотя думала, что уже забыла, каково это. В туннеле чуть посветлело.

— Вы часто так играете словами? Лично вы, господин Мольнар, а не все ваши собратья по цеху!

— Часто, — тотчас ответил он, задумчиво кивая и устремив внимательный взгляд на стену туннеля, по которой как раз пробежала знакомая Кире рябь. — А что в этом плохого? Слова — магия, доступная всем и каждому. Слова очерчивают пространство, в которое мы помещаем наши мысли, и менять его форму весьма увлекательно.

— И какова сейчас форма вашего пространства?

— Мой мир всегда закручен спиралью, — сказал граманциаш и искоса посмотрел на Киру, прежде чем вновь уставиться на стену, которая его почему-то очень заинтересовала. — Вы проницательны и явно более образованны, чем иные дочери купцов и даже некоторые царевны. Это необычно.

— Я… читаю не только старые сказки.

Кира понадеялась, что это объяснение его удовлетворит. Он чуть приподнял брови, а потом тряхнул головой, будто в последний момент передумал и сказал совсем не то, что собирался сказать изначально.

— Жаль, что в жизни, как правило, все происходит не так, как в сказках.

Кира не успела спросить, что именно происходит «не так». В мгновение ока Дьюла Мольнар сунул руку в стену по локоть, как в воду, и за что-то ухватился. Его дернули в ответ с такой силой, что он потерял равновесие и утонул в камне по самое плечо. К вящему изумлению Киры, это вызвало у чернокнижника добродушный смех.

— Ах ты, негодяй… иди-ка сюда!

С этими словами граманциаш уперся свободной рукой в часть стены, оставшуюся плотной, а обеими ногами — в то место, где она переходила в пол. Он тянул, явно преодолевая нешуточное сопротивление. Кира сердито топнула ногой и бросилась на помощь, невольно вспомнив о том, как много раз в этом самом коридоре кто-то невидимый наблюдал за ней и дышал в спину с такой силой, что волосы и платье колыхались, словно от ветерка.

Предплечье Дьюлы