Александр Розов - Дао Кенгуру

– Это как у нас с вами сейчас, – Корвин улыбнулся, – командир подразделения обязан не меньше двух часов в неделю резервировать для ответов на вопросы бойцов о политике.

– Ага! – сказала Лирлав, – Я как раз хочу задать вопрос про политику!

– Валяй, задавай.

– Вопрос такой, кэп. В странах Первого мира в 1960-х, в разгар Первой Холодной войны, буржуазные власти боялись Красного блока, и не давили на граждан своих стран, чтобы не проиграть на идеологическом фронте. И была сексуальная революция. Потом, победив в этой войне, буржуазные правители закрутили гайки обратно. Так бывает.

– Да, так бывает, а к чему ты это, Лирлав?

– К тому, кэп, что я не вижу гарантий против такого завинчивания гаек в Меганезии.

– Так! – произнес Корвин, – Я врубился! Вы прилетели только в конце февраля, поэтому пропустили ряд событий, в частности, зачистку социальной базы евро-морали. По CNN говорили: от репрессий погибла четверть населения. Реально меньше, но хватило.

– Ты говоришь так, будто участвовал в репрессиях, – вмешалась Эрлкег.

– На Увеа-и-Футуна я действительно участвовал в репрессиях. Иначе не получалось.

– Что? Ты расстреливал?

– Да. Я расстреливал. Белым фосфором с автожира, по площадкам сосредоточения потенциально-контрреволюционных элементов. Такие дела.

Возникла пауза, в течение которой Корвин успел закурить сигару-самокрутку. Потом Ригдис тряхнула головой.

– Ладно. Я поняла. Поговорим еще, кэп Корвин?

– Поговорим, – согласился он.

– Ага! – она снова тряхнула головой, – Слушай, мы собирались строить свой бизнес без мужчин. Мужчины – компаньоны, это нежелательно. Объяснить, почему?

– Не надо. Я примерно представляю себе принципы движения кйоккенмодингеров.

– Ты считаешь наши принципы дурацкими?

– Я считаю их вашими. Это вопрос личных вкусов, вот и все.

– Нет, не все! – Эрлкег порывисто вскочила на ноги, – Есть факт: когда у женщин такие принципы, мужчин это задевает! А ты делаешь вид, что тебе это по фиг! А ведь ты не супермен с железными нервами!

– E-o, – он улыбнулся и выпустил изо рта кривоватое колечко дыма, – я простой парень, менеджер-директор одной из бизнес-сетей, обычных для нашей страны. Моя работа – это отношения между людьми в процессе проектирования и производства техники. Очень разные люди делают общее дело, и получается результат, выгодный всем. Такая схема.

– На войне тоже было так? – спросила она.

– Да. На войне тем более. Война, это тоже бизнес, это сложная опасная работа, которая, кстати, мне не нравится. Просто, пришлось этим заниматься.

Эрлкег и Лирлав посмотрели на Ригдис. Она скрестила пальцы и спросила:

– Корвин, ты изучаешь психологию всех этих разных людей, с которыми работаешь?

– Уф… – Корвин сосредоточенно подвигал бровями, – изучать психологию, это что-то академическое, а у меня просто практика, ничего такого.

– Ты ведь понял, о чем я, – сказала она.

– Да, – ответил он, – я это делаю, как, наверное, каждый любознательный человек.

– Слушай, Корвин, как у тебя получается все время соскальзывать?

– Типа... – он улыбнулся, – У меня есть опыт. Когда мы войдем в наши воды, то сможем отдохнуть и поговорить о королях и капусте, в смысле, о психологии и бизнесе, но мы сейчас в зоне условного контроля потенциальных противников. У нас, как бы, мирные отношения, но не надо слишком расслабляться. Вот почему я пока соскальзываю.

…

Это же время. 7 апреля. Япония. Остров Кюсю. Плавучий док в порту Ибусуки.

Обычный плавучий док имеет размеры рабочей площадки 250x50 метров, и способен обслуживать корабли весом до 50.000 тонн. Работа с 50-метровой ультра-яхтой весом «всего-то» 800 тонн не была сложной по докерским меркам. Некоторое беспокойство вызывала лишь 30-метровая мачта-башня, державшая осевой агрегат ротора с парой 25-метровых лопастей (будто какой-то шутник отпилил крылья среднего авиалайнера и приспособил их к ветряной мельнице). Лопасти были зафиксированы в парковочном положении (вдоль мачты), ну, а вдруг освободятся и завертятся? То-то же! Страшно!

Сейчас «Матаатуа» висела вдоль оси центрального канала дока, опираясь бортами на продольные подвижные платформы. Куроки Сатоши, бригадир докеров, не торопясь, спустился по трапу, подошел к огромной торпеде килевого противовеса (балластного бункера) яхты, жестом подозвал майора полиции, и объявил:

– Вот, мы подняли. ****ец. Давай, тащи сюда сканер или чего там у тебя есть.

– Сканер для таких случаев не изобретен, – ответил ему Тахакаси Нобуо, – тут толщина металлической стенки больше сантиметра. Поэтому, нужно просто открыть бункер.

– Майор, ты тут где-нибудь крышку видишь? – ехидно спросил Куроки Сатоши.

– Не вижу, – признался Тахакаси, – но я не спец по яхтам.

– Ты ее не видишь, – сказал Куроки, – потому, что ее нет, и ****ец.

– Как – нет? – удивился майор.

– А так – нет. На хрен она тут? Балласт загрузили, заварили сваркой и ****ец.

– М-м… И как теперь посмотреть, что внутри?

– Как-как, – бригадир докеров фыркнул, – резать автогеном, и ****ец.

– Хорошо, давайте резать автогеном.

– Кто – давайте? – переспросил Куроки.

– У вас же есть спецы по автогенной резке, – пояснил свою мысль Тахакаси.

– Есть, и что?

– Попросите, чтобы он разрезал корпус бункера.

В ответ бригадир докеров выразительно оттопырил нижнюю губу и сообщил:

– Держи карман шире, майор. Так автогенный спец и взялся резать бункер, у которого неизвестно что внутри. Он скажет: «А вдруг, там динамит? Взорвемся, и ****ец».

– Сатоши, с чего там быть динамиту?

– А с чего бы там не быть динамиту? Знаешь, наши парни уже посмотрели TV про этого Саммерса Корвина. Он на Новой Каледонии воевал, там был ****ец. А ты меня будешь убеждать, что он тонну динамита пожалел добавить к кокаину, чтоб не лезли всякие?

Майор Тахакаси Нобуо не впервые общался с докерами, и знал, как выходить из такой, казалось бы, неразрешимой ситуации. Надо задать единственный вопрос:

– Но, Сатоши, наверняка что-то можно придумать.

– Подумать надо, – сосредоточенно ответил бригадир докеров, и минуту делал вид, что напрягает мыслительные процессы до звона в извилинах мозга, а потом объявил, – надо позвать Есикаво Тесунори. Он вообще ничего не боится. Только плати, и ****ец.

– Тогда, зовите этого Есикаво.

– Сейчас, – с готовностью согласился Куроки Сатоши, и вынул из кармана телефон…

…

Есикаво Тесунори оказался молодым парнем в зеленой спецовке, покрытой пятнами ржавчины, солидола, и какой-то химии. Вместо «здравствуйте», он спросил:

– Ну?

– Это майор Тахакаси из спецназа полиции, – сообщил ему Куроки Сатоши.