Любовь, пироги и другие яды - Анастасия Никитина

как оказалась в воде. А в следующую секунду механизм с грохотом врезался в опору моста, и на его месте полыхнуло маленькое солнце.

* * *

Едва не нахлебавшись воды в дурацкой попытке заорать, я забила руками и ногами, выныривая на поверхность. Воздух пах свежестью, словно после грозы. Миная нигде не было видно, зато механизм, который в моём воображении разлетелся на мелкие кусочки, мирно лежал у опоры, разве что руль слегка погнулся. Из-под моста выглядывали смутно знакомые рожицы. «А… Это же городские мальчишки. И братец Вик тоже тут. Правильно, они всегда рыбу удят с перекладин», — сообразила я.

Мимоходом порадовавшись, что в дорожной сумке была только форма академии, то есть штаны, а не платье, я поплыла к берегу. Парень нашёлся чуть в стороне. Его прикрывала опора, поэтому я его сразу и не заметила.

— Минай! — позвала я, наконец поднимаясь на ноги.

Он даже не пошевелился. Чувствуя, как перехватывает дыхание, я бросилась к нему:

— Минай!

К счастью, того, что успело нарисовать моё бурное воображение, не случилось. Парень открыл глаза, едва я рухнула на колени рядом.

— Ты как? — спросила я.

Хотя крови не было, прикоснуться всё равно не решилась: мало ли какие повреждения у него могли быть.

— Всё х-хорошо, — с заметным трудом проговорил он.

— Хорошо?! — возмутилась я. — Это ты называешь хорошо?! Где болит? Что ты себе сломал?!

По бескровным губам скользнула слабая улыбка, а в следующую секунду они вдруг сжались в тонкую линию, а лицо парня закаменело.

— Что? Хуже стало?! — всполошилась я.

Ответить Минай не успел. Мне на плечо легла тяжёлая рука:

— Спасибо, тисса, дальше мы сами.

Я обернулась и не сдержала громкий вздох облегчения. Рядом стоял высокий мужчина в серой куртке с нашивками имперского целителя. За его спиной маячил ещё один целитель, придерживая на плече сложенные армейские носилки.

— Да, да. Ко…

Я оперлась ладонью о землю, чтобы побыстрее уступить место профессионалу, но мне в запястье впились ледяные пальцы.

— Не надо, — едва слышно проговорил парень.

— Минай, это целители. Они тебе помогут.

— Конечно, поможем, — кивнул целитель. — Мы немедленно доставим пострадавшего в городскую лечебницу.

— У нас в городе теперь есть лечебница? — удивилась я.

— Да, — ответил целитель, бросив на меня раздражённый взгляд. — Открылась зимой.

Я смутилась: «Ну правильно! Откуда бы ещё тут так быстро взялись целители?»

— Извините.

По коже едва ощутимо царапнули ногти — Минай попытался сжать мою руку. Я снова склонилась к нему. Его губы шевельнулись, но на этот раз с них сорвался только тихий выдох. Я скорее прочла по губам, чем услышала очередное «нет».

— Послушай. Никто не желает тебе зла. Это целители. Они…

Слабая хватка на моём запястье разжалась, и ледяные пальцы соскользнули вниз, на землю. Парень прекратил сверлить меня взглядом, прикрыв глаза, словно покоряясь чему-то неприятному, но неизбежному. Казалось бы, теперь мне следовало наконец отвалить и не мешать целителям делать их работу. Однако, повинуясь какому-то внутреннему порыву, вместо этого я окончательно плюхнулась на землю. Нашла глазами братца и крикнула:

— Вик, сбегай домой, Скажи матушке, что своим ходом мы не доберёмся.

— С тебя две бутылки взрывного зелья! — уже на бегу потребовал нахал. — И потом мне всё подробно расскажешь!

— Тисса… — напомнил о своём присутствии целитель.

— Спасибо, уважаемый. Мы, пожалуй, сами, — покаянно улыбнулась я. — Видите, он не хочет. А раз сил хватает упираться, значит, ничего страшного не случилось.

В тёмных глазах мужчины полыхнул гнев:

— Вы отдаёте себе отчёт, что подвергаете жизнь пострадавшего опасности?

— У меня матушка — целитель. Мы справимся.

— Тисса. Вы нарушаете процедуру, — прошипел он. — Отойдите немедленно!

— Какую ещё процедуру? — опешила я.

По лицу целителя скользнула тень досады:

— Процедуру… Процедуру осмотра пострадавшего! Отойдите!

Мне в плечо впились сильные пальцы.

— Отпустите меня немедленно, — возмутилась я. — Если вы и с больными так обращаетесь, то Минай тем более никуда с вами не поедет!

— Дира! Дирочка! — на вершине холма показалась матушка, а следом уже спешили дядя Перкин и кто-то из моих многочисленных кузенов верхом на нашей старой самобежке.

Стальные пальцы целителя буквально вонзились в плоть, причиняя острую боль:

— Ты об этом пожалеешь! — прошипел он мне в лицо. А потом, резко выпрямившись, взбежал на мост.

Я ошалело смотрела мужчине вслед, пока протяжный вздох Миная меня не отвлёк.

— Спасибо, — едва слышно прошептал он, поймав мой взгляд, и я окончательно перестала понимать, что происходит.

Матушка, как обычно, явилась самой последней. Я к тому времени уже успела известись, двадцать раз обругать себя, что из-за какого-то мимолётного каприза прогнала целителей, и ещё раз пять Миная за то, что ездит на опасной громыхайке вместо нормальной метлы.

— Он спит, — вынесла свой вердикт матушка, развеивая многочисленные диагностические конструкты.

— Спит? — переспросила я. — Просто спит?!

— Сейчас да. А чего ты хотела с таким-то магическим истощением? — поморщилась матушка, брезгливо отряхивая передник от налипших травинок. — Уж не знаю, чем вы здесь занимались, но у него энергоканалы схлопнулись. Я его немного подпитала, но больше — нельзя, перегорит.

— Так ничем не занимались… — растерянно протянула я. — Просто по дороге ехали…

— Тебе виднее, — хмыкнула она. — Но теперь ему нужны постельный режим и покой, и регулярная подпитка, пока собственная регенерация не восстановится.

— Может, надо было его всё-таки в лечебницу доставить?

— Пока бы доставляли, стал бы выжженком, — фыркнула матушка.

— Да что тут доставлять? До города рукой подать.

— Это тебе рукой подать, так как ты на своей метле носишься сломя голову — два часа, и на месте. А его как тащить? Поперёк древка перекинуть?

— Каких два часа? У нас же лечебницу открыли? — в сотый раз за сегодняшний день растерялась я.

— Кто тебе сказал такую глупость? Кому придёт в голову открывать лечебницу в нашем городишке?

— Но целитель… — я оглянулась, но кроме моих родственников и вездесущих мальчишек вокруг никого не было. Целители как сквозь землю провалились, хотя жёлтая лента дороги, вьющаяся по границе рощи, прекрасно просматривалась почти до самых городских ворот.

Только тут в памяти наконец всплыли мутные предостережения ректора по поводу ненавистников мирной жизни вообще и заущельных студентов в частности. Пальцы заледенели. Поминутно озираясь, я дождалась, пока Миная поднимут на сиденье самобежки, и поймала за воротник Вика.

— Ты тоже с нами.

— Ты чего!? — возмутился он. — У меня внизу удочки и банка с наживкой!

— Никуда не денутся твои удочки. Новые тебе куплю.

— Ну, если новые, тогда ладно, — неохотно проворчал нахал. — Только я сам выберу.

— Выберешь. Но сначала дома расскажешь, что тут было.

— Ты только не забудь. А то у меня там всё