Любовь, пироги и другие яды - Анастасия Никитина

то лекари сейчас такие, что могут и залечить, а ты уже на свадьбу потратишься.

Я покраснела, а Минай ухмыльнулся:

— Не волнуйтесь, тисса Летиция. Прежде чем сделать предложение, я прошёл полный целительский контроль.

— Вот! — одобрительно кивнула бабуля. — Учись, Дирочка — молодой человек очень ответственно подходит к этому вопросу.

Она подлетела к Минаю и погладила его по голове. Ледяное прикосновение приятным не бывает, но парень даже не вздрогнул. Я почувствовала определённое уважение. Сама под такой «лаской» визжала дурниной.

— Ну, милуйтесь, дети. Не буду вас смущать, — величественно кивнула бабуля и наконец убралась обратно в стену.

— Фух… — выдохнула я. — Это было близко…

— Да, кстати, Дирочка. По дроге сюда я видела твою матушку. Он просила предать, что если вы не спуститесь через четверть часа, то она сама за вами придёт.

Бабуля исчезла, а мы с Минаем переглянулись: мятая пропылившаяся дорожная одежда, всклокоченные волосы и полный разгром в комнате.

— Маман решит, что мы передрались, — охнула я.

— Не решит, — отозвался парень, окидывая бардак коротким взглядом. — Душ есть?

— Д-да.

— Живо. У тебя пять минут. Я пока тут приберусь.

— А ты?..

— Живо!

Сообразив, что на споры времени нет, я рванула в душевую.

Как оказалось, у меня и на душевую времени не было, но об этом я узнала несколько позже.

* * *

Быстро смыв дорожную пыль, я вспомнила, что моя сумка с вещами осталась в комнате, а чтобы добраться до комода в спальне, придётся через эту самую комнату и пройти. Лихорадочно соображая, как прикрыть куцым полотенцем все стратегические места, я выбралась на пушистый коврик и слегка оторопела. На полу у двери стояла моя дорожная торба.

«Смотри-ка, какой внимательный!» — удивилась я, мысленно поблагодарив Миная.

Выдернув первые попавшиеся шмотки, я привела себя в порядок. Только волосы пришлось сушить магией. Не люблю это, но выхода не было. Заплела жёсткие пряди в простую косу и вышла в коридор:

— Душ свободен! — хотела была крикнуть я, но вовремя прикусила язык — из гостиной доносились голоса.

Мигом представив, что может наговорить дикий заущельный маг любому из моих, мягко говоря, необычных родственничков, я рванула на звук. Хорошая новость: комната сверкала первозданным порядком и ничем не напоминала о «битве с кровожадным призраком». Плохая новость: напротив Миная восседала моя матушка.

Сглотнув, я шагнула в комнату.

— А, Дирочка! А мы с твоим молодым человеком уже заждались…

— Ну… Пока то, пока сё… — замялась я, лихорадочно соображая, когда они успели заждаться, если я ушла отсюда от силы минут десять назад.

— Ничего страшного, тисса Белана, — вмешался Минай. — Девушкам всегда требуется много времени на уход за внешностью.

— Минай, вы чудо, — засмеялась маман. — Столько понимания к нашим слабостям. Но не буду задерживать. Дира, ты нашла свежие полотенца?

— А? А, да! Конечно, нашла. Сейчас Минаю покажу, — наконец сориентировалась я.

Парень не стал ждать новых намёков. Поднялся, закинул на плечо свою странную, длинную как толстая колбаса сумку и подошёл ко мне. А вот дальнейшее снова загнало меня в ступор. Он вдруг наклонился и мягко поцеловал меня в макушку:

— Мне так нравится, как пахнут твои волосы… Иногда я думаю, что влюбился именно в них…

Пока я хлопала глазами, он подхватил меня под локоть и почти вытащил в коридор.

— Ты чего? — высвободилась я, едва дверь за нами захлопнулась.

— Играю предписанную тобой же роль влюблённого идиота.

— Зачем идиота? — растерялась я.

— Твоя мать раз пять упомянула, что от любви глупеют. Пришлось соответствовать, — пожал плечами Минай.

— Что ты ей наговорил?!

— Ничего сверх того, о чём мы договаривались.

— Но мы ни о чём не успели договориться! — схватилась за голову я.

— Дирочка! — позвала маман. — Полотенца в верхнем ящике. Показать?

— Нет, мам! — преувеличенно бодрым голосом отозвалась я и распахнула дверь в ванную. — Полотенца… ну, ты слышал.

Минай ухмыльнулся, но язвить не стал:

— Понял. И ты это… На левое кресло не садись. За ним иллюзия.

— Какая ещё иллюзия?!

— Дирочка!!

— Иду, мам! — махнув рукой на очередную загадку, я бросилась обратно в комнату. Что бы ни прятал за иллюзией заущелец, моей матушке это видеть явно не стоит. Мало ли, может, он там любимого монстра укрыл или свою мото-громыхайку воткнул. Парни это любят.

Первым делом матушка отчитала меня за то, что не пропустила гостя вперёд в ванную. Не слишком приятно, но хоть стало ясно, с чего она рассказывала Минаю, что от любви глупеют — дочурку выгораживала в меру своего понимания. А вот потом она вдруг рассыпалась в похвалах моему жениху. Он и «заботливый», и «понимающий», и «красивый», и вообще «просто чудо». Я только поддакивать успевала. А что ещё оставалось? Но где-то на периферии сознания уже маячила мысль, что спонтанное решение объявить Миная своим женихом мне ещё аукнется. По крайней мере, маман точно не поймёт, почему я его бросила, такого замечательного, и выспрашивать подробности будет с дотошностью имперских дознавателей.

«Может, удастся его уговорить «бросить» меня?» — тоскливо подумала я, в десятый раз подтверждая мнимые достоинства своего «выбора».

— Кстати, а расскажи, как вы познакомились?

— Эм… А разве Минай не рассказал?

— Рассказал, конечно. Он вообще только о тебе и говорит. Я даже не догадывалась, какая у меня прекрасная дочь, — засмеялась матушка. — Но мне интересно, как это было с твоей стороны… Зарождение чувств — это так волшебно…

— А мы не опоздаем к столу? — якобы мимоходом уточнила я.

Но безотказный до сих пор аргумент не сработал.

— Не опоздаете. Минай убедил меня, что в некоторых случаях обед можно и отложить ненадолго, — подмигнула маман. — Так что рассказывай спокойно.

Прикусив на кончике языка закономерный возглас: «Как ему это удалось?!», я сделала вторую попытку:

— Да просто кушать хочется — жуть как.

— Ничего, потерпишь, — с доброй улыбкой огорошила меня матушка и снова подмигнула.

Да чтоб маман, да отказалась кого-то накормить? Тем более меня?! Не было ещё такого! Мне безумно захотелось вытащить хитроумного заущельца из душа и поинтересоваться, что он сделал с моей матушкой и кого подсунул вместо неё. Но что-то мне подсказывало, что этот порыв никто не оценит.

— Мам, но кушать…

— Какая же ты нетерпеливая. Разбаловала я тебя, — покачала головой матушка. — Эх, молодёжь… А потом жалуетесь, что парни не романтичные. На, скушай коржик и потерпи.

Я с опаской взяла твёрдую кляксу ядовито-зелёного цвета:

— А из чего он?

— Ничего особенного. Нашла рецепт в дневнике твоего прадедушки Румоса. Он был личным поваром императора.

— Это не тот прадедушка, которого едва не казнили, когда всё императорское семейство на неделю понос пробрал?

— Это