Сказочная фантастика. Книга вторая - Уильям Тенн

за мной. И вы оказались примерно там же. где и я, но лишь примерно — ведь между нами существуют субъективные различия. Думаю, что теперь квартира № 18-К уже не представляет опасности, поскольку пергамент был у вас, Перси, в руках, когда вы свалились в Эгейское море.

— Итак, мы — здесь, — задумчиво проговорил Перси. — В мире греческих мифов.

Профессор Грэй отрицательно покачал головой.

— Прошу прощения, но вы, молодой человек, глубоко заблуждаетесь. На самом деле такого мира никогда не было! Вот именно! Он существует лишь в человеческом воображении. Вы же находитесь в эпохе, которая даст начало тому, что мы называем греческой мифологией. Реальные события настоящей эпохи станут религией и мифами лишь в следующей. Какую в точности форму они примут, мне неизвестно. Да — поскольку это не наш мир и не наша вселенная.

— Что вы хотите сказать?! — пробормотал Перси, чувствуя, что его охватывает паника.

— Я хочу сказать, что вы — вовсе не в прошлом. Вы — в будущем, в невероятно далеком будущем! Да-да! Это — эпоха формирования греческой мифологии на другой Земле, в пространственно-временной вселенной, которая возникнет лишь после того, как наша состарится и погибнет. Здесь сейчас происходят приблизительно те же самые события, что и на нашей планете. Но поскольку это — не та же самая Земля, их результаты будут разниться все больше и больше.

— Будущее! — Энн тряхнула головой, пытаясь привести в порядок путающиеся мысли. — Другая пространственно-временная вселенная...

— О, неужели так трудно понять? Или — поверить?.. Ведь ко времени невозможно путешествовать назад — только вперед по отношению к собственной эпохе. Прошлое умерло — и умерло навсегда. Лишь будущее постоянно простирается перед нами! Поскольку я сам себя швырнул именно в эту конкретную эпоху, которая, оставшись в прошлом, прекратила существование, постольку я с неизбежностью материализовался в параллельной эпохе последующей вселенной. Древний философ Анаксимандр Милетский был одним из первых, кто предложил концепцию «неопределенно-бесконечного», из которого возникает все сущее, включая первичные атомы и планетные системы, метагалактики и даже потоки времени. Все сущее рождается и умирает, а умирая, воплощается в то, из чего само возникло, говорит нам Анаксимандр. Таким образом, в каждой из пространственно-временных вселенных, которые существовали задолго до нашей, была своя Земля, и, развивая теорию «неопределенно-бесконечного», то есть — теорию Анаксимандра, можно с уверенностью утверждать, что своя Земля будет и в каждой из многочисленных последующих пространственно-временных вселенных.

— И в каждой из них, — медленно произнес Перси, начиная что-то уяснять для себя, — в каждой из них непременно будет свой Персей.

— Именно! — радостно воскликнул профессор Грэй. — За исключением того, что совсем необязательно он каждый раз должен делать одно и то же и одинаковым образом. Но — достаточно метафизики! Вы, молодые люди, устали. Позвольте показать вам ваши кровати. Мы начнем занятия завтра. Надо хорошо выспаться — особенно вам, Перси.

Он проводил Энн в небольшую спальню на чердаке, которая показалась ей, после всего пережитого, просто восхитительной. А Перси и профессор устроились возле очага на мягкой охапке шкур.

— Послушайте, профессор, — сказал Перси, когда старик погасил факел. — Если данный мир — не мир действительной мифологии, тогда здесь не может быть ни богов, ни чудовищ, не так ли? Но ведь я сам видел на арене такого монстра, что мне хочется как можно скорее позабыть про него. Я видел и помню и другие вещи, которые так же трудно объяснить.

— Конечно! И если бы эта тварь — кстати, это была сцилла — схватила вас, то... Но хотя сциллы реальны — реальны до боли, — они вовсе не из нашей вселенной.

— Как же так?

— Есть вселенные, которые располагаются рядом с нашей. Многие из них имеют планеты, аналогичные нашей Земле, и звезды как наше Солнце, и располагаются они в пространстве, как и у нас. Так вот, когда вселенная еще достаточно молода, подпространственная пленка, отделяющая ее от другой, соседней, очень слаба. С течением времени она становится все прочнее. Вероятно, когда-то происходил постоянный обмен и переселение различных существ с «Земли» одной вселенной на «Землю» другой. Сейчас, по всей видимости, процесс этот значительно сократился — то есть, если так можно сказать, река превратилась в узенький ручеек, поскольку подпространственная пленка начала твердеть и почти ничего не пропускает. Вскоре «ручеек» окончательно обмелеет, и о странных неземных созданиях останутся лишь одни воспоминания. И эти воспоминания будут давать пищу для прекрасных легенд и необычных суеверий.

Перси с трудом переваривал полученную информацию.

— То есть, насколько я понимаю, боги — вовсе не боги, а, как называл их один из островитян, поймавших меня, — олимпийские чудовища.

— В общем — да. Чудовища — в том смысле, что их внутренняя сущность отлична от человеческой, поскольку они из другого мира. Но, Перси, они во многом похожи на нас! Уровень их развития намного выше нашего, и они не столь ужасны, как, например, соплеменники Горгоны. Они — гуманоиды, и потому бесспорно происходят из мира и вселенной, чьи законы природы подобны нашим. И они, по-моему, крайне заинтересованы в том, чтобы помочь человечеству подняться до их собственного уровня. Люди эпохи, в которой мы находимся, называют их олимпийскими чудовищами еще и потому, кстати, что в нашем мире они живут на горе Олимп в Северной Фессалии... Я многим обязан одному из них по имени Гермес. Если бы не его помощь, я бы не обладал и третью тех знаний и богатств, которыми обладаю сейчас. Он нашел меня вскоре после того, как я здесь появился, и сам предложил помощь. Вначале я испытывал к нему некоторое недоверие — как, впрочем, по-видимому, и вы, не так ли? Но его искреннее дружелюбие быстро развеяло мои сомнения. Не понимаю, по какой причине в возникших позднее мифах он представляется этаким злобным интриганом! Конечно, вполне возможно, что мифы, которым надлежит возникнуть в этом мире, будут существенно отличаться от наших.

Профессор Грэй задумчиво покивал, склонив голову набок; похоже, он живо вообразил некий греческий миф с неким профессором классической истории в качестве главного героя.

— Горгона в сравнении с ним гораздо коварнее, так? Если я должен буду отправиться за ней на... на...

— На Крит. Она обитает на острове Крит.

— А не могли бы вы поподробнее растолковать, что она из себя представляет?

Старик сел и подпер подбородок руками.

— Могу растолковать.